– Сажать, полоть, поливать не буду! Зайди через пару часиков. Лучше – завтра.

Света протянула ей кружку с горячим кофе, который предусмотрительно сварила заранее. Оксана потыкалась в нее носом, отхлебнула разок и поставила на пол.

– Не подольстишься, – сказала она гораздо бодрее, – все равно не буду сейчас полоть.

– И не надо, – сказала Света, – помоги только урожай собрать.

– Так ты из-за редиски меня в такую рань подняла? – возмутилась Оксана. – Сама не можешь надёргать?

– А вот увидишь, – загадочно пообещала Света. – Ты, кстати, проснулась?

– Да, – недовольно ответила Оксана, – но могу ещё поспать.

– Не надо, – попросила Света. – Мне ещё Юлю будить.

– Так она спит! – Оксана была возмущена до глубины души. – Мы тут с тобой спозаранку пашем, а она дрыхнет!

– Это ненадолго, – успокоила её Света. Она аккуратно намочила край полотенца, висевшего в изголовье кровати, которую оккупировала Юля, отжала его и замерла в растерянности. Вместо девушки на кровати лежало нечто длинное и бесформенное, завёрнутое со всех сторон в одеяло и прикрытое сверху подушкой на одном конце .

– В разведку её надо посылать, – засмеялась Оксана. – За две минуты так замаскироваться!

– Думаешь? – усомнилась Света. – Она же спала.

– Ну и что? Она даже на работе утром спит с открытыми глазами. Неужели не замечала?

Света пожала плечами. Ей припомнилось, что Юля с утра обычно какая-то квёлая и сидит, уставившись в монитор, не обращая внимания на окружающих. Но спать с открытыми глазами… Хотя от Юльки всего можно было ожидать.

Оксана встала и подтащила к кровати раскладушку.

– Раз-два, дружно! – сказала она Свете, ухватившись за сверток и силясь перевалить его на свое бывшее ложе.

Света хихикнула и принялась помогать. Вдвоем они управились быстро, вот только у раскладушки подвернулись две опоры – скорее всего, когда Оксана её двигала, – и с ощутимым шлепком запелёнутое тело грохнулось на пол. После чего девушки пару минут выслушивали приглушённые словосочетания из-под одеяла. Очень многие были Свете в новинку. А одно-два просто вогнали в краску. Она смущённо посмотрела на Оксану, но та азартно слушала с блестящими глазами. Запоминала.

– …ть! – Юля выпуталась и села, скрестив ноги.

– Хватит! – решительно сказала Света. Ругань резала слух, ей было неприятно.

«Ещё научишься чему-нибудь, – подумала она, – избавляйся потом от дурной привычки».

– Пойдёмте, кое-что покажу, – и вышла.

Она довольно долго стояла на крыльце, пока, наконец, не появились девчонки. Впереди шла Оксана, за ней, паровозиком, тащилась Юля.

При открывшейся картине Оксана застыла. Юля выпустила поясок ее халатика и прислонилась к косяку.

– Ни фига себе! – выдохнула Оксана. – Что это?

Юля молчала.

Оксана мельком взглянула неё и снова уставилась за огород, обронив Свете:

– Что я говорила? Спит с открытыми глазами.

Глаза у Юли были широко открыты, Света провела несколько раз рукой у неё перед носом, девушка не реагировала.

– Как так можно спать? – поразилась Света. – Да ещё стоя!

– Как жирафы спят? – отозвалась Оксана, не сводя взгляд с грядок.

– Откуда я знаю? – обиделась Света. – У меня их никогда не было.

Оксана, наконец, оторвалась от созерцания буйной зелени с овощными вкраплениями и посмотрела на Свету.

– А это? – она кивнула на Юлю.

– Как тебе не стыдно! – укорила её Света. – Это Юля, а не жираф.

– Да? – усомнилась Оксана. – Две ноги, голова, шея и спит стоя…

– У жирафа четыре ноги, – сказала Света ровно.

– А кое-кто сейчас и двух лишится!

Проснувшаяся Юля сделала шаг вперед и снова замерла.

– Ни фига себе! Что это?

– У вас даже словарный запас одинаковый, – Света вздохнула. – Объясняю, это – мой огород. А почему всё так выросло – не знаю. Думаю, кто-то подсыпал модифицированную добавку роста растений.

– Разве есть такие? – Юля похлопала глазами.

– Есть, – сказала Света, – я по телевизору видела. Наверное, кто-то из соседей работает в каком-нибудь НИИ и…

– И за ночь всё выросло? – саркастично вставила Оксана.

– Почему за ночь? Он мог раньше подсыпать, ещё весной.

– Ты сама-то в это веришь?

– А что ты предлагаешь? Поверить в Тётя? – Света пожала плечами. – Тем более, жертвы из тебя не получилось.

Оксана чуть покраснела.

– Дима, – вмешалась Юля.

– Что – Дима? – не поняла Света.

– Он нам плёл насчет Тётя, жертвоприношения и прочего. Я вчера с Женей поговорила, он сказал, что Дима на биофаке учился.

– Сходится, – уверенно сказала Оксана. – И живёт через забор. Ну и гад! Тоже мне – символ Духа Грядок! Чуть меня не зарезал!

– Чего ж у Аристарха не подсыпал?

Свете всё это надоело, да и работы предстояло непочатый край. Она спустилась по ступенькам и направилась к сараю за инструментом, бросив на ходу:

– Присоединяйтесь!

– А завтрак? – донеслось из–за спины.

– Позже! – отрезала Света.

* * *

Через несколько часов Света вынуждена была признать, что в изобильных урожаях есть своё гнилое семя – в смысле, ложка дёгтя. И этим гнилым семенем оказались отнюдь не сорняки. Те выдирались на удивление легко, совершенно не вцепляясь корнями в землю, да и сами корни были поразительно короткие и тонкие. Света в один-два приема освобождала почти метр земли. Потом несла охапку сорняков к загончику, специально сколоченному из досок в углу участка, и огораживающему не очень глубокую яму с перегноем, куда и сваливала их. Девушки, сперва нехотя, потом, увлёкшись, азартно помогали. Неприятности начались, когда непосредственно приступили к сбору урожая.

Тяжеленные кабачки они таскали вдвоем, постоянно путаясь в протянувшихся по всему участку стеблях, и складировали в кучу. Довольно скоро куча выросла Свете по грудь. Редиску, величиной с редьку, собирали вёдрами и высыпали на расстеленную в сарае полиэтиленовую пленку. Огурцы приходилось таскать охапками по две-три штуки, поскольку в вёдра они не входили. Света с сожалением констатировала, что засолить их в банках целиком не получится. Не влезут. Тыквы пока не трогали, здраво рассудив, что женских рук недостаточно и требуется грубая мужская сила. К большому сожалению, с грубой мужской силой было напряжно. Точнее, она отсутствовала. Оксана с Юлей напрасно несколько раз забирались на забор к Аристарху и криками пытались подманить парней. Соседская дача гордо хранила безмолвие.

– Вечно этих мужиков не дозовёшься, когда надо! – ворчала Юля.

– И не говори, – вторила ей Оксана. – Зато как по бабам или пиво пить – враз саранчой вокруг мельтешат, не избавишься!

Света участия в разговоре не принимала. Она осторожно складывала малину в детскую ванночку, непонятно откуда взявшуюся в сарае, стараясь не давить спелые ягоды.

Умеют же наши, когда хотят, рассуждала она. Вот ведь какую подкормку сделали. Да если у нас в деревнях такие урожаи станут собирать, мы не только себя, весь мир прокормим. И будет Россия – житница Земли! Нет, лучше так – кормилица человечества!

Перед глазами так и замелькали колонны грузовиков, с натужным ревом тянувшие прицепы, которые просели по самые оси под тяжестью кочанов капусты, гор сахарной свеклы, холмов гороха и сельдерея. Штабеля высушенных огромных стеблей, годные для отопления, отправляются на Крайний Север и в Канаду. Отдельными платформами везут тыквы, со всех сторон опутанные растяжками тросов. А малину давят прямо на грядках в специальных прессах и разливают по бутылкам малиновое вино. Бутылки производят на выросшем неподалёку от дач стекольном заводе. Картофель копают экскаваторами; могучие машины высыпают из ковшей гигантские клубни вперемешку с землёй на длинные, широкие и тщательно укреплённые сетчатые вибростолы, с которых те скатываются, очищенные, по особым роликам в картофелехранилища из переоборудованных бомбоубежищ.

Света, вымотанная до предела, но счастливая, помогает Юле с Оксаной собирать яблоки. Они с Оксаной стоят под деревом, а Юля, орудуя бензопилой, перепиливает крепкий черешок с заранее привязанной веревкой, перекинутой через сук, начинает опускать и вдруг кричит зазевавшейся Свете: «Светка, не удержу!» – И Оксана хватает ее за руку и тянет в сторону, пропуская мимо сорвавшийся плод. И снова голос Юли: «Светик!...»