Света успокаивающе погладила девушку по плечу, и глотнула остывший кофе из чудом не разбившейся за время Оксаниного родео чашки. В мыслях царил сумбур. Сразу вспомнился вчерашний день, смерчики и черная топь. «Я – экстрасенша, – мрачно подумала она. – То есть, экстрасенс». И откуда всё взялось? Ведь была приличным человеком, а теперь что? На телевидение идти солнечных зайчиков пускать, или в цирк? Хотя кого нынче удивишь солнечными зайчиками? И почему, все-таки, зайчики? Потому что из России? А если бы была из Австралии, были бы солнечные кенгуру? А если из Африки – солнечные гиппопотамы? Она представила огромного желтого гиппопотама, прыгающего по грядкам, как кенгуру, и содрогнулась. Потом снова представила ту же картину, вот только вместо жёлтых гиппопотамов огород почему-то топтали розовые пингвины, над которыми возвышался розовый слон под баобабом.

«Крыша съехала», – поняла Света. Ей резко поплохело, потому что перед глазами замаячили люди в белых халатах, решетки на окнах и приём лекарств. Нет уж, пусть лучше будут зайцы.

Она с усилием взяла себя в руки, отложив на потом разборки со своими экстрасенсорными способностями, и посмотрела на Оксану. Девушка уже успокоилась, и только частое дыхание выдавало недавнее волнение; дрожь её отпустила. Она подняла голову и с тоской взглянула на Свету.

– Что это было?

– Не знаю, – честно ответила Света.

– Знаешь, Светик, – сказала Оксана, немного помолчав, – что-то мне больше не нравится у тебя на даче. Позавчера меня чуть не зарезали, вчера была сплошная жуть, а сегодняшнее вообще ни в какую межкомнатную дверь не влезет. Я не Лев Толстой, меня к земле не тянет, так с какого перепуга меня на грядки понесло? Ты вчера в чай ничего не добавляла? Конопли там, макового отвара?

Света пожала плечами.

– Чтоб так на работу рваться, надо тонну конопли слопать, и ничего я не добавляла. Ты сама-то вчера на заброшенных участках не паслась, случаем, её там навалом.

Оксана покачала головой.

– Нет, к сожалению, – сказала она со вздохом. – Тогда всё было бы намного проще.

Они еще немного посидели, затем Света встала, навела порядок на разгромленном столе, снова вскипятила чайник и налила кофе. Одну кружку протянула Оксане и опять устроилась на лавке.

– Давай порассуждаем, – начала она, прихлёбывая кофе, будто чай в блюдце. – Вчера утром на участке все затянуло туманом, хотя нет, – поправилась Света, – не туманом. Я таких туманов не видела. Какая-то белёсая муть, в которой выросло непонятно что…

– Может лучше уехать, – вставила Оксана.

– Ага, сейчас, так я и бросила родной огород! – возмутилась Света.

Оксана помялась немного, но затем решительно сказала:

– Тогда я, наверное, поеду. Правда, Светик, мне страшно.

– Давай хотя бы Юлю дождёмся, – предложила Света, – а там решим.

Оксана неохотно кивнула.

– Ладно.

Света прикусила губу, собираясь с мыслями.

– Итак, дальше. Выросло всё просто огромных размеров за одну ночь, и все овощи поспели одновременно.

– Пока никаких рассуждений, – мрачно вставила Оксана, – одно голое перечисление.

– Почему – голое? – сбилась Света.

– А ты вспомни, как мы вчера из бани шли.

Света вспыхнула.

– Может, для тебя это в порядке вещей, а я – девушка скромная…

– И я!

– Ха!

Света неверяще смотрела на Оксану. Потом до неё дошло.

– Ты меня нарочно сбиваешь!

Оксана пожала плечами

– Ну, да, – помолчала и добавила: – Знаешь, Свет, а ведь ты права. Леший с ними, с огурцами и прочими, но вот, как меня тянуло на огород – противоестественно. Никогда за собой такого не замечала.

– Я тоже, – Света кивнула, радуясь, что подруга, наконец, взялась за ум и начала оживать.

– Что – ты тоже? – обиделась Оксана. – Я, между прочим, не лентяйка, просто не люблю я в земле копаться, не мое это.

– А что твое? Банкноты в кошельке перебирать? – машинально вставила Света, и тут же спохватилась: – Прости, ляпнула, не подумав.

– А если не прощу? Пойдёшь, повесишься… – Оксана вдруг запнулась. – Слушай, – продолжила она, чуть погодя, – а тебе не странно, что едва начинаем о случившемся, как сразу сбиваемся на какую-то чепуху?

– Что с блондинок взять, – Света улыбнулась.

– Ну, конечно! Только ты – русая, а я… Вот опять!

– И в самом деле, – заметила Света растерянно, – что-то постоянно не туда заносит. Словно леший водит.

– Какой в садоводстве леший? – Оксана невесело фыркнула. – Всё равно, что домовой в офисе.

Света загадочно улыбнулась.

– Не скажи. Был случай… Правда, не с домовым, с офисным.

– С кем? – поразилась Оксана. – Сколько в офисе работаю, про такого не слышала.

– А ты бы задержалась хоть пару раз на работе…

– Я задерживалась, – веско сказала Оксана, – и не раз.

Света фыркнула.

– Ну, да, на час-другой. Или подольше, на попойках. По питницам.

Оксана пристыжено молчала.

­– Так что же было? – негромко поинтересовалась она наконец.

Света чуть прищурилась, вспоминая, как однажды летним вечером зам. генерального прицепился к ней репьём, уговаривая доделать какие-то расчеты – какие, Света уже не помнила.

* * *

Она сначала нехотя, затем, увлекаясь, углубилась в работу, и когда подвела итоговый баланс и откинулась на спинку стула, была почти полночь.

Света потянулась и потерла усталые глаза. Свет был погашен, и в комнате без окон царил мрак, правда, не сплошной – его разгонял свет от монитора и настольной лампы. Зато открытая в коридор дверь, когда девушка перевела туда взгляд, показалась ей похожим на провал в черную бездонную тьму. Вокруг было поразительно тихо. Единственный звук – гудение на одной ноте работающего процессора – сливался с этой тишиной, вплетался в нее и, казалось, растворялся в ней. Стоило Свете встряхнуться, как дверь снова была дверью, а гудение компьютера – привычным шумом. Она запустила архивацию данных, опёрлась локтями о стол и положила подбородок на сплетённые пальцы. Файл был большой, с цветными вставками диаграмм, рисунками, сканированными фотографиями, и архивация длилась довольно долго. Так долго, что для уставшей девушки гудение вновь переросло в обволакивающую тишину, а в дверном проеме начали клубиться тени, будто пытались пробиться в комнату тёмными щупальцами, но сразу отдёргивались, не в силах преодолеть мягкий свет лампы.

Тени сгустились в чёрную фигуру, на миг заполонившую весь дверной проем, и вдруг шагнувшую внутрь. В тот же миг пронзительно-режущий звук физически ощутимо полоснул по ушам.

Света вскочила, с противным скрежетом роняя стул, сердце ухнуло куда-то глубоко-глубоко, руки инстинктивно нащупали что-то на столе, и девушка, не раздумывая, метнула это что-то в надвигавшуюся фигуру.

Она попала.

И лучше бы этого не делала.

Раздался громкий мат, чёрная фигура приобрела вполне узнаваемые очертания Юрия, заместителя генерального директора, в тёмно-синем костюме. Одной рукой он тер лоб, на котором даже в полумраке Света разглядела наливающуюся шишку, другой сжимал пойманный блочок мобильного телефона. Как оказалось, именно им девушка попыталась бороться с порождениями тьмы. Вид Юрия не сулил Свете ничего хорошего. Он шагнул ближе, и снова раздался пронзительно-режущий звук. Света, наконец, сообразила, что это скрипит доска дешёвого ламината, которым был выстлан пол в комнате, и сделала робкую попытку залезть под стол.

– У тебя крыша поехала? – вызверилось на нее начальство. – Или деньги девать некуда? Мобильниками швыряешься! Ну, так я это быстро исправлю.

«Ой, как хорошо, что сейчас не тридцать седьмой год! – подумала Света. – А то этот точно упёк бы за покушение на нач. состав. Лет так на десять».

Вслух она этого, разумеется, не сказала. И ей было совсем не жалко заместителя генерального, хотя и было немножко стыдно от этого.

– Простите, Юрий Исаевич, – покаянно залепетала она, – я испугалась.