Пролог

Летняя ночь пахнет маттиолой и душистым табаком. Легкий ветерок лениво играет занавесками. Лунный свет сквозь открытое окно падает на кровать.

Обнаженный мужчина лежит на спине, закинув руки за голову. Глаза его закрыты.

В комнату входит женщина в полупрозрачном халате. Она молода и красива. Распущенные волосы обрамляют белоснежное лицо. Ее шаги невесомы. Кажется, она скользит по воздуху, не касаясь ногами пола.

Женщина замирает рядом с кроватью и бросает томный взгляд на мускулистое тело. Халат соскальзывает с белых точеных плеч. Она запрыгивает на кровать, садится мужчине на бедра, сжимая их коленями, и наклоняется вперед, упираясь руками в живот.

— Ты пришла… — шепчет мужчина и открывает глаза.

— Луна в полной силе, — отвечает ему женщина. — Сегодня моя ночь.

— Твоя, любимая…

Женщина тянется к его губам за поцелуем, оглаживает плечи, сладко вздыхает и выгибает спину. Но мужчина лежит неподвижно, не делает попыток приласкать женщину.

— Что ты чувствуешь, дорогой?

— Как обычно, ничего, любимая… Только горечь от того, что не могу к тебе прикоснуться. Зачем все это, Айри?

— Я прихожу, потому что ты хочешь этого.

— Ты права, я все еще не могу тебя отпустить…

По щеке мужчины скатывается слеза. Женщина ложится рядом, обнимая мужчину.

— Она уже близко.

— Кто близко?

— Она… Та, что подарит мне покой.

— Я измучил тебя, Айри…

— Ты измучил себя, любимый. Но она уже близко…

— Это чушь. Ты единственная в моем сердце.

— Конечно.

Женщина целует мужчину и замолкает.

Летние ночи короткие. С первым лучом зари женщина исчезает, медленно растворяясь вместе с серыми утренними сумерками.

Часть первая

«Три сестры»

Глава 1

«Осиное гнездо»

— Лиса-а-а! Ли-и-ис! Василиса-а-а!

Истошный крик Ярославы ворвался в уютную кухню через распахнутое окно. Василиса поспешно отставила миску с ягодами, которые перебирала для варенья, вытерла руки и выбежала на крыльцо. Ярослава неслась через лужайку к дому, высоко подобрав юбки.

«Опять ведет себя, как мальчишка! — с досадой подумала Василиса. — И опять что-то натворила!»

— Лисочка, милая, я не хотела-а-а… — Ярослава крепко обняла сестру, пряча пылающее лицо.

— Что тут… — на шум выглянула служанка, но Василиса махнула ей рукой, мол, сами разберемся, и та скрылась в доме.

— Яруся, милая, на кого ты похожа? — мягко упрекнула старшая сестра младшую. — Ведь тебе уже не десять лет, пора вести себя, как барышня.

Та лишь горестно всхлипнула в ответ.

— Так что случилось?

Василиса успокаивающе погладила Ярославу по золотистым волосам. Конечно же, косы растрепались, ленты потерялись. Яра посмотрела на нее виновато и жалобно. В незабудковых глазах блестели слезы, на круглых щечках горел лихорадочный румянец, пухлые губы дрожали. Похоже, на этот раз Яра не притворялась, чтобы разжалобить Василису и избежать справедливого выговора, а была напугана по-настоящему. Вот только чем?

— Яра, немедленно рассказывай, что случилось, — строго велела Василиса.

— Я… была в саду… в том самом… — она все же не выдержала и расплакалась.

— В каком саду? В каком «том самом»? — не поняла Василиса. — Яра! — она схватила сестру за плечи и хорошенько тряхнула. — Быстро говори!

— У соседа-а-а… — проревела Яра. — У колдуна-а-а…

Василиса с трудом удержалась, чтобы не отвесить сестре полновесный подзатыльник.

— Яра, ты совсем рехнулась? — прошипела она, схватив ее за руку. — Ну-ка, пойдем.

Для начала она отвела ее в умывальню, потом помогла переодеться. Подол у нового муслинового платья испорчен — мало того, что испачкан в зелени, так еще и порван.

— Ты хоть понимаешь, что больше некому тебя баловать? — сердито ворчала Василиса, прикидывая в уме, нельзя ли все же починить платье. — Где я тебе деньги на новый гардероб возьму? У Анатолия?

— Злая ты. — Яра обиженно выпятила нижнюю губу. — Вот уеду жить к Майе, она мне купит новых платьев.

Василиса лишь закатила глаза: Ярослава безнадежна. В свои восемнадцать она оставалась глупенькой, как ребенок. Оно и понятно — отец ее баловал, называл «куколкой», позволял то, за что нещадно карал старших детей. Яра пользовалась его покровительством и выросла эгоистичной, ленивой и взбалмошной девицей. Иногда Василисе казалось, что она не глупа, а просто притворяется, потому что так ей удобнее, но вывести сестру на чистую воду не удавалось.

Вот и сейчас рассказ Яры был похож на лепет неразумного ребенка. Гуляла с Сонечкой, подружкой с соседней дачи, поссорилась с ней, убежала в слезах, куда глаза глядят, не заметила, как пересекла запретную черту, очнулась в незнакомом саду, бродила там, потом увидела дом с остроконечными башенками, поняла, где находится, и в панике припустила обратно.

Башни — это точно дача архимага, или, как за глаза его называли соседи, колдуна. Артур Гайволоцкий появился в Озерном недавно, всего пару лет назад, и с тех пор все соседи обходили его владения стороной. Он купил поместье у семьи, уехавшей в другую страну, и сразу установил незыблемое правило — никто из соседей не имел права пересекать границу, которая была четко обозначена. Зеленый забор из самшитовых кустов не мог остановить нарушителей, особенно детей, поэтому архимаг добавил к ним охранное заклинание, которое отбрасывало назад любого, кто пытался перейти запретную черту.

Кому из соседей понравится такая дикость? Особенно в Озерном, где все дружили и навещали друг друга без приглашения. Гайволоцкий гостей не звал, сам визитов не наносил, жил отшельником вместе с двумя детьми.

Вдовец, архимаг, затворник — этого вполне достаточно, чтобы обрасти слухами. Соседи не знали, что он за человек, и как живет, следовательно, придумывали все сами. Архимагов всегда боялись — из-за силы, которой они владели. И чем можно заниматься за закрытыми дверями? Ясное дело, колдовать. И жену извел, изверг. И детей, небось, мучает, оттого и не пускает никого в свои владения. Поговаривали, что слуги, которые у него работают, все немые и безграмотные, чтобы не могли рассказать о том, что творится в доме.

Впрочем, Василису слухи не интересовали, как и сам архимаг. Ей было достаточно знать, где проходит граница владений, чтобы никогда ее не пересекать. Остальное ее не касалось. А вот Ярослава могла бы быть осторожнее!

— Как ты вообще туда прошла? — не понимала Василиса. — Там же магия. Может, ты перепутала? И просто была рядом?

— Не-е-ет… Точно в саду. Не знаю, как прошла… Прошла и все… — ныла Ярослава. — Ой, что теперь будет… что он сделает…

— Догонит и съест, — фыркнула Василиса. — Яра, прекрати. Ну что страшного произошло? Ты же там ничего не трогала?

Яра опустила взгляд и снова зашмыгала носом. Понятно, трогала.

— Говори.

— Подумаешь, слив немного съела… И еще малины… И персик… ой, Лиса, там такие персики! Во-о-от такие!

Василиса застонала и схватилась за голову. Проникновение на чужую территорию само по себе нарушение закона. Да еще воровство! И Гайволоцкий определенно не тот человек, с которым можно договориться по-соседски. Одна надежда, что не заметил.

— Пороть тебя некому! — с чувством произнесла Василиса. — Девица на выданье, а думать, что делаешь, так и не научилась.

— Замужем думать не нужно, — хмыкнула Яра.

— Это ты так считаешь…

— То-то ты до сих пор не замужем.

Василиса обиженно поджала губы. Сестра, как обычно, умудрилась ударить по больному месту. И когда бы думать о замужестве, если на ее, Василисиных, руках долго болел и умирал отец, а теперь приходится следить и за домом, и за младшей сестрой. Мачеха все поправляет здоровье на минеральных водах, сводный брат Анатолий только делает вид, что управляет делами, и на Майю, старшую сестру, надежды никакой с тех самых пор, как она вышла замуж. Василиса женихов не искала, некогда было. К ней сватались, но безуспешно. Батюшка, пока жив был, хорошее приданное за нее давал, да и сейчас ее доля в наследстве оговорена. Вот только не спешила Василиса замуж, а сейчас вроде как и поздно. Правда, Майя писала, что в этот сезон непременно займется сестрами…