Тишина и одиночество.

Дело шло к вечеру, и Ивен слегка начала волноваться.

Если с ним что-то случилось? Если он не вернется?

Если он передумал и бросил ее? Если это такая злая шутка, обман…

Она ведь не должна так ждать его возвращения?

Не должна…

Тишина. Огонь потрескивает.

Не будет ждать. Сама выберется отсюда… если он не вернется…

* * *

Платье висело на ней мешком.

Нет, оно было красивым, теплым, из плотной темно-серой шерсти, с изящным узором у ворота… но страшно большим.

— Прости, — Эйрик разглядывал ее, чуть склонив голову на бок. — Я не думал, что будет настолько плохо. Да и выбора особо не было. Не детское же тебе брать. Но ты все равно, самая красивая.

— Только ходить в этом не возможно…

— А ты не ходи. Тебе совсем не нужно никуда ходить, просто посиди со мной.

— И что мне с тобой делать?

— Не знаю, — он тихо засмеялся. — Просто посиди. А платье можешь совсем снять, без него еще лучше.

Ивен не могла на него сердиться.

Пыталась обидеться, но не могла.

Слова — это просто слова…

Главное — он привез ей платье, как обещал. Какое смог. Она же совсем маленькая, альва, на нее просто так платье не подыскать, если сшито не по мерке.

Эйрик довольно улыбался. Но в этой улыбке было что-то… он пьяный? Что не так?

Или ей кажется? Может, устал просто?

Не стоит гадать…

Ивен пыталась рассмотреть себя, подобрать подол, чтобы не путаться в нем, закатать рукава.

— Можно подшить, — сказала она, наконец. — У тебя есть иголка?

— Есть, — он с готовностью полез в сумку, покопался, выложил на стол.

— Ты запасливый!

— Надеюсь, шить ты умеешь? С этим, боюсь, я уже не справлюсь.

— Умею, — со вздохом согласилась Ивен.

Все же, лучше чем ничего.

— Я еще пироги привез, один с капустой, второй с мясом. Хочешь?

Достал пироги, положил на стол. Сел на скамейку рядом. Так осторожно, очень стараясь ничего не задеть правой рукой.

Что-то не так.

— Устал? — осторожно спросила Ивен. — Далеко ты ездил?

— Да не очень, — он отмахнулся, глядя не на нее, а куда-то в сторону. — Не далеко. Устал немного… Ты попробуй, вкусные…

— А ты?

— Я спать, наверно. Хорошо?

— Как хочешь, — согласилась Ивен.

Он кивнул. Еще какое-то время сидел, словно собираясь с силами.

Потом тяжело поднялся.

Кружкой зачерпнул воды из ведра, выпил две сразу.

— А тут от моей рубашки кусок валялся в углу… — как-то растерянно спросил он, оглядываясь. — Ты убрала?

— Плечо перевязать? — спросила Ивен. Все же, рана — дело серьезное. Настолько ли сильно она его ненавидит, чтобы желать смерти? — Может, я помогу?

— Я сам.

Он отвернулся, быстро и решительно вышел за дверь.

Ивен не стала догонять.

Вернулся не скоро, буквально упал на лавку, тяжело дыша. Ему было плохо.

Ивен попыталась заняться платьем, пока еще не очень поздно и темно, немного подшила его, укоротила рукава. Надо было и остальное подогнать, но это завтра… сегодня как-то не клеилось.

Эйрик спал, или, по крайней мере делал вид, что спит. Ивен слышала, как он хрипло дышит и даже стонет немного, просыпаясь, дергаясь, и снова… Видела пот, выступивший на лбу. Она даже подошла посмотреть поближе… Он был горячий, видимо, рана воспалилась. Казалось, утром еще было нормально, но теперь… находился за день? Наездился? Он ранен. Мог ли он там хорошо перевязать сам? Сам вытащить наконечник… Удивительно, что не свалился уже давно.

Ивен могла бы помочь.

Она альва.

Конечно, это не настоящая магия, но немного поддержать силы, снять жар, ускорить заживление раны — она вполне может. Она уже помогала людям, там, дома. И могла бы сейчас.

Но Эйрик не желал ее помощи, да и она сама…

Хочет ли она помогать ему?

Ивен не знала.

Может, лучше тихо сбежать, когда ему станет совсем плохо? Он не догонит. На лошади она доберется быстро.

Он даже, как нарочно, отодвинул лавку, чтобы не загораживать дверь. Она могла свободно выйти. Теперь у нее есть новая одежда и обувь, она возьмет еду в дорогу, она справится…

Утром.

Всю ночь Ивен не спала. Не могла уснуть, ворочалась.

Лишь только начало светать — решилась. Встала, тихонько собралась в дорогу, стараясь не разбудить его. Положила еды, оделась…

И все же, не удалось. Скрипнула половица. Ивен замерла с сумкой в руках, но Эйрик уж открыл глаза.

— Ивен… — он повернул к ней голову, облизал губы.

— Я… — Ивен не знала, что сказать. Рвануться к выходу сразу? Оседлать лошадь так быстро она не успеет… Догонит.

Или нет?

Он попытался чуть приподняться на локте, но сил не было. Только болезненно сморщился, вздохнул.

— Хочешь… уйти… — спросил он, хрипло, переводя дыхание.

— Да.

Он закрыл глаза.

У него не было сил догонять ее.

Он не станет мешать. Не сможет. За ночь стало совсем плохо.

Он лежал на скамейке, закрыв глаза, неподвижно.

Ивен собралась с духом. Сделала шаг, потом еще… к выходу.

Уже у самой двери, он окликнул ее.

— Ивен… подожди…

Она вздрогнула.

Эйрик с трудом, непослушными пальцами, отстегнул с пояса кошель, протянул. Рука немного дрожала.

— Возьми, — сказал он. — Тебе в дорогу… Тут в основном медь, и немного серебра. Пригодится… Еще, посмотри, у седла, в сумке, есть золото… но золото лучше не показывать в трактирах по дороге, а то ограбят…

Он смотрел на нее.

— Вверх по течению Беркский тракт, — сказал еще.

Деньги ей нужны, но…

Подойти было страшно.

Если это такая уловка? Она подойдет, протянет руку, а он ее схватит? Он силен, даже теперь.

— Мне не нужно, — сказала Ивен.

Эйрик поджал губы, уронил кошель на пол.

Зажмурился.

Он тяжело дышал, с легким свистом.

Не пытался встать.

Ивен попятилась к двери, стараясь не поворачиваться к нему спиной. Долго решалась, стоя на пороге, и только потом выскочила за улицу. Стрелой понеслась на задний двор.

Оседлать его коня она сумеет…

К Беркскому тракту она выехала еще до полудня.

К переправе.

На душе было неспокойно. Она оставила Эйрика там одного, и теперь… он умрет там? Или справится? Он крепкий…

Что если она оставила его умирать?

Было не по себе.

Все действительно оказалось так, как он говорил. Переправа, и даже золото в седельной сумке. Ей надолго хватит этих денег. Хватит, даже чтобы уехать за море… правда, на жизнь там уже, наверное, нет…

Он умрет?

Ивен завернулась в плащ поплотнее, накинула на голову капюшон. Не нужно, чтобы люди видели, кто она. Одинокая девушка, которая путешествует верхом, и без того привлекает взгляды. Это опасно. А если альва…

Куда теперь? Домой?

Если бы Ивен знала, что стало с ее отцом…

Куда он мог отправиться, потеряв ее? Если вернулся назад? В замок? Искать справедливости. Но не может же она поехать туда? Одна.

Это безумие.

Домой.

Дома, по крайней мере, сможет взять людей и вернуться.

Если, конечно, кто-то пойдет с ней.

Без отца, ее могут отказаться слушать.

Хорошо, если просто выставят за порог…

«Грязное отродье альвийской шлюхи» — она достаточно наслушалась за свою жизнь. Отца уважали, но ее только терпели, как неизбежное зло.

И все же, домой.

Больше некуда.

На сердце было так неспокойно и тяжело.

Ивен пустила коня мелким шагом, неспешно.

Страшно.

— Эй! Миледи! — окликнули вдруг.

Трое солдат ехали за ней.

Что им нужно?

Если она побежит — они погонятся. Просто для того, чтобы догнать. Но, может быть, опасности нет? Плащ на ней еще из дома, хороший… платья почти не видно. Да и конь под ней — явно из конюшни богатого, важного человека. Она леди. Ее не тронут. Если только не поймут, кто она.

Ивен старалась не поворачиваться лицом, порадовавшись, что под капюшоном ее разглядеть сложно.