Лет сорока, или около того, высокий, сильный, надо отдать должное, даже хорош собой. Черные волосы кудрями падали на плечи. Черные глаза… Но было в этих глазах что-то такое, что пугало Ивен даже тогда, когда она могла чувствовать себя полностью под защитой.

Снисходительное презрение и такой масляный блеск.

Они как-то встретились рано утром в узком коридоре. Один на один. Ивен недавно проснулась и собиралась пойти во двор, а у Тьярви, кажется, вечер еще продолжался, он только направлялся к себе. Слегка пьяный. Он подошел так близко, что Ивен стоило усилий не попятиться. Ближе, чем это позволяли приличия.

— Доброе утро, малышка, — его губы скривились в подобии улыбки. — Не хочешь поразвлечься, пока все спят? Никто даже не узнает.

— Вы меня с кем-то путаете, милорд, — Ивен гордо вскинула голову.

Он протянул было руку, легонько коснулся ее подбородка, но сразу убрал. Не решился.

— Разве тебя можно с кем-то спутать? Ты тут одна такая, альва.

— Вы забываетесь, милорд.

— Подумай. Тебе понравится, обещаю.

— Вы в моем доме, — сказала Ивен холодно. — Дайте пройти, или я позову стражу.

Тьярви засмеялся, но больше настаивать не стал, сделал шаг в сторону, освобождая дорогу, пропуская с насмешкой. Ивен прошла мимо него. Сложнее всего было пройти медленно, не ускоряя шаг, не показывая, как она напугана.

И дальше медленно и гордо по коридору.

И только после поворота — бегом.

Сердце колотилось.

Тогда Ивен спустилась вниз, убежала в самый дальний конец сада, и долго рыдала, а потом еще долго сидела, опасаясь, что кто-то увидит ее красные глаза. Отцу так и не решилась сказать ничего.

Пять лет назад. Она была еще совсем ребенком.

Что изменилось теперь? Помощи ждать неоткуда. И стражу уже не позвать.

За окном валил снег.

Ивен села на кровать, закрыла руками лицо.

Нет, плакать она больше не будет.

* * *

Тьярви сидел в глубоком кресле у огня, с кубком вина в руке. Лениво обернулся, когда Ивен втолкнули в двери.

— Вот и моя альвийская кошечка! — ухмыльнулся он. — Как добралась? Ну-ка подойди сюда, дай на тебя посмотреть.

— Вы меня с кем-то путаете, милорд? Встаньте и подойдите сами, если желаете.

Тьярви засмеялся.

— Хочешь поиграть со мной, моя дорогая? Давай поиграем! Только по моим правилам.

— Я не хочу играть с вами, милорд.

— А чего хочешь? Позвать стражу?

— Это ваш дом и ваша стража, милорд.

— Правильно! И ты теперь моя. И я могу сделать с тобой все, что захочу.

— Вы можете сделать сами, милорд. Но вы не можете заставить меня делать то, что хотите вы.

Ивен было страшно. Она прекрасно понимала, что своим упрямством только еще больше злит его, но пусть лучше он разозлится и убьет ее, чем…

Страшно.

Горячая волна поднималась изнутри. Ивен не могла понять, что это. Паника? Гнев? Все сразу? Это началось еще ночью, сначала редкими всполохами, потом все жарче. Когда ее везли сюда, жидкий огонь уже тек по венам, толчками прокладывая себе дорогу, не давая покоя. Словно все чешется изнутри, зудит. Хотелось кататься по земле, словно дикий зверь, хотелось освободиться, сбросить… вывернуться наизнанку.

Магия?

Но сейчас немного улеглось. Выровнялось. Все тело горело, но таким ровным и тихим огнем.

Что будет дальше?

Говорят, магии часто нужен толчок. Первый раз всегда сложно.

Ивен так долго душила магию внутри себя, так долго пыталась доказать, что она человек, что магия поверила и улеглась. Смирилась.

Но теперь Ивен впервые пыталась позвать свою силу.

Иначе не справиться.

Огонь наполнял ее. Тот самый огонь?

Вот только если это магия, то пользоваться ей Ивен не умеет.

Огонь…

Не дать ему погаснуть.

Если подчиниться чужой воле, если смириться — шанса у нее не будет.

Тьярви поднимается с кресла, подходит.

Он высокий, почти такой же, как Эйрик. Ивен приходится задирать голову, глядя на него. Высокий, худой, черноволосый… крупный нос с легкой горбинкой. Лорд как-то неуловимо похож на большую птицу.

Стервятник.

— Думаешь, я не смогу заставить тебя? — удивляется он.

— Я слышала, вы любите молоденьких девочек, милорд. Это от того, что со взрослой женщиной вы боитесь не справиться?

Гримаса искажает его лицо. Но он пока еще держит себя в руках.

Ивен пытается нащупать огонь внутри себя, пытается заставить его вырваться. Но огонь пока горит тихо.

— Ты считаешь себя взрослой женщиной? — говорит лорд, в его голосе дрожит раздражение.

— Вы считаете себя сильным мужчиной? Велика ли доблесть брать женщину силой?

— Доблесть здесь ни причем. Только удовольствие.

Он протягивает руки, берет ее за плечи, тянет к себе. Ивен еще пытается сопротивляться. Пытается нащупать в себе тот огонь. Ударить.

Глаза лорда поблескивают в свете очага.

— Не пытайся злить меня, — вкрадчиво говорит он. — Это не даст тебе ничего. Будет только хуже.

— Вы угрожаете мне, милорд?

Ивен пытается упереться руками ему в грудь, оттолкнуть. Он сильнее. От него пахнет вином и чем-то приторно-сладким. И гарью.

— Угрожаю? — он ухмыляется. — Мне не нужно угрожать тебе. Ты моя. Мне нужно только снять с тебя одежду…

Он достает нож. Не спеша примеривается, поддевает платье у ворота и режет край. Потом рвет двумя руками, сверху вниз…

Это было так… словно все это уже было с ней. Когда Эйрик порвал платье, там, у реки, у погребального костра. Но Эйрика она никогда не боялась по-настоящему, понимала, что он ничего ей не сделает. Он мог говорить все, что угодно, но Ивен видела его глаза… Нет, боялась, но все было совсем иначе.

Платье падает к ногам.

За ним — сорочка.

Ивен стоит голая.

Бьет крупная дрожь.

Вдруг такая страшная и, в то же время, такая прагматичная мысль — магия ведь проявляется только у взрослых. Что если для этого нужно потерять невинность?

Вот сейчас?

Такой ценой?

Что она вообще об этом знает?

Тьярви цокает языком, обходит вокруг нее.

— Какая ты тощая и костлявая, — говорит он. — Ни груди, ни попы, словно мальчик.

Ивен едва сдерживается, чтобы не прикрыть ладонями грудь. Это выглядело бы слишком жалко.

Она выпрямляется, расправляет плечи. Сейчас она не видит его, он где-то сзади.

— Вам нравятся мальчики, милорд?

— И мальчики тоже, — он подходит, сначала кладет тяжелые, мягкие ладони ей на плечи, потом медленно двигается вниз и вперед. Поглаживая плечи, бока, живот… Привлекает к себе. — Но нежные девочки мне нравятся больше.

Его дыхание у самого уха. Обжигает.

И Ивен не выдерживает.

Когда рука лорда уже готова скользнуть к бедру, Ивен что ей силы бьет локтем назад, пытаясь попасть как можно больнее. Но лорд быстрее. Он хватает ее за руку и рывком разворачивает к себе, так резко что она едва не падет. Его пальцы впиваются до боли, до хруста…

— Сучка! — шипит он.

Волна накатывает.

Близко, но пока еще нет…

Больно, до слез. Ивен кусает губы, чтобы не закричать.

Другой рукой лорд обхватывает ее за талию, прижимает к себе.

— Еще раз попытаешься драться, и я сломаю тебе руку, — говорит, склонившись к самом уху.

— Я убью тебя! — обещает Ивен.

Она уже почти готова.

И тогда он с размаху бьет ее по лицу. Так больно, что темнеет в глазах. Кровь… соленая кровь на губах.

А потом он рывком подхватывает ее и заваливает на постель.

— Только дернись!

И расстегивает штаны.

Вот сейчас…

Так страшно, что больше сильной она быть не может, зажмуривается в панике, даже, кажется, что-то кричит.

Нет!

Но огонь успевает в последний момент. И накрывает.

Вспышка! Так ярко и так страшно, что Ивен сама уже не понимает ничего.

Горячо.

Все тело жжет.

Ей даже кажется, она сама горит.