Глава 4

Джози

Мы подъехали к остановке напротив дома Марисы за десять секунд, чтобы сэкономить время. Я осмотрела лестницу. Ханны нигде не было видно среди маленькой толпы во дворе. Я оторвала свои пальцы от тела Рейда, когда он заглушил мотор. Я не хотела его отпускать. Он был настоящим, что я точно знала, но больше ни в чем не была уверена. Несколько ребят закричали, и я невольно подскочила, сердце тревожно забилось в моей груди.

Рейд посмотрел на меня через плечо.

— Ты в безопасности.

Его слова были тверды и самоуверенны. Они были первыми, которыми мы обменялись, с тех пор, как покинули парк. Они звучали без каких- либо сомнений, в чем я отчаянно нуждалась. Я спрыгнула и с усилием стянула шлем с головы. Одним плавным движением Рейд слез и забрал мой шлем.

Мой карман завибрировал, заставляя нервную систему работать с огромной активностью. Я собиралась покончить с противной головной болью от всех взлетов и падений адреналина. Вытащив телефон из заднего кармана, я увидела сообщение от мамы:

«Джози?»

Черт. Я забыла отметиться.

«Все хорошо», — ответила я.

Впрочем, это не было правдой. Я никогда не буду снова в порядке.

Рейд стоял позади так близко, что я обернулась и уткнулась в него.

Он был мрачным на вид, его игривость будто похоронили с мертвым человеком.

— Давай поговорим здесь. В окружении других мы в безопасности, но мы же не хотим, чтобы нас подслушивали? Почему бы тебе не написать Ханне, а мне Сантосу?

Я кивнула, как неживая кукла с качающейся головой. После, я написала Ханне:

«Мы возле дома. Все в порядке. Можешь не торопиться».

Затем Рейд склонил голову к своему телефону, печатая сообщение, которое заняло больше времени, чем мое. Поэтому в это время я искала подходящее место для разговора. Мои одноклассники вели себя ненормально, немного бешено. Некоторые из них были действительно буйными, но большая часть была, всего-на всего, пьяна. Я мало им завидовала. Пелена невежества сошла с моих глаз, но они все еще наслаждались этим. Невежество — это блаженство. О, да. Я никогда не понимала значение этих слов до этого момента.

Слезы медленно стекали по моему лицу, но я немедля их стерла, пока никто не заметил. Рука Рейда нежно легла на мою поясницу, и он увел меня с крыльца в большой двор.

— С тобой все в порядке? — его дыхание щекотало мое ухо.

Я ошиблась. Он заметил слезы.

Когда мы достигли нескольких декоративных камней, скрывающихся в зелени, он жестом указал мне сесть. Он смотрел на окрестные леса сзади к дому, а группа детей тусовалась на крыльце. На его глазах появились какие-то странные очки, сквозь которых он быстро сканировал местность. Но в мгновении ока они исчезли.

Я моргнула. Все эти странные события походили на галлюцинации, как какой- то запутанный сон, в котором реальность исказилась, и невозможное стало реальным.

Но эти вещи не проходили. Кто- то думающий о том, чего хочет, и оно вдруг из ниоткуда появляется. Мельчайшие возможности существуют даже для таких маловероятных сценариев, но, но… жестоких.

Я сошла с ума. Теперь есть более логичное заключение. У меня сильно болела голова, и я просто- напросто была в плохой форме.

«О Боже, «волшебный» попкорн и мороженое… Быть может, он подсунул мне наркотики?! Что, черт возьми, ты со мной делаешь?»

Мои колени начали дрожать, но я продолжала стоять на ногах.

— Присядь, — сказал он, затем, не спрашивая разрешения, поднял меня на каменный выступ.

Как только я приземлилась на камень, слезы вышли из-под контроля.

— Сделай глубокий вдох, — велел он.

— Этот парень… — я пыталась сдержать дрожь в голосе, но ужасно справлялась с этим, — Он мертв.

Я могла бы быть сумасшедшей или пребывать в галлюцинациях, но я вспомнила о событиях в парке в ярких деталях. Этот парень. Атака.

— Т- ты спас меня, — мой голос пищал, — Что… что происходит? Как ты… что ты сделал, что этот материал вдруг появился?

Рейд поднял руку, указывая мне остановиться или говорить медленней, но мой мозг был перегружен. Я не могла остановиться.

— Что реально, а что нет? Кто еще может так делать?

Вопросы один за другим появлялись в моей голове. Я не могла произносить их достаточно быстро. И, казалось, существует прямая связь между скоростью моих слов и темпами слез.

— Скажи мне, я теряю рассудок?

— Нет, Джози. Конечно, нет.

Он провел рукой по волосам, будто не зная с чего начать. Когда он уже приготовился говорить, я внезапно перебила его.

— Эти вещи взялись ниоткуда, и сделала это я. Я неожиданно захотела, чтобы появился пистолет, как он тут же появился в одной из моих рук! Как? Почему я могу тебе доверять? Откуда мне знать, что ты не будешь пытаться меня тоже убить?

Я ненадолго закрыла глаза, но все, что я могла видеть — это труп, лежащий в могиле, и гроб, созданный моими мыслями, просто думая о его существовании.

Громкие рыдания охватили мое тело, и я уронила свое лицо на руки. Рейд подтащил меня к своей груди. Он шептал мне в волосы, когда держал меня, давая время на слезы.

— Я защищу тебя и не позволю никому причинить тебе боль, обещаю. Я научу тебя, как это делать. Ты не одна. Хорошо? Я не дам тебе сделать это в одиночку.

Я не знала, должна ли я его бояться или нет. Интуиция говорит — нет, но я не могу уйти от инстинктов. Мне нужно доказательство того, что он был безопасным.

Его руки плотно прижимали мое тело, лицо лежало на его плече, хотя мои рыдания затихли и перешли в неровные вдохи. Я нашла утешение в объятиях этого незнакомца, который пошел против всего, что я обычно делаю. Мои воюющие чувства смущают меня так же, как и все происходящее.

Я медленно отстранила себя от Рейда. Только моя рука начала соскальзывать с плеча, как он поймал ее, засовывая салфетку в мою ладонь. Я посмотрела на него сквозь челку, в то время как его поразительно- светлые глаза были устремлены на меня. Рейд провел по моей щеке подушечкой большого пальца. Прикосновение было нежным и мягким.

Автомобиль резко вывернул из-за угла, временно ослепляя меня фарами, и тут мне пришло в голову, что кто- то, как человек в этой машине, может делать то, что умеем мы с Рейдом.

— Джози, — Рейд выделил букву О в моем имени. Как будто это слово сидело в его ротовой полости дольше, чем нужно.

Мой взгляд вернулся обратно к лицу Рейда.

— Мы в порядке. Сантос и я, оба все стерегли.

Он знал, что я наблюдала, вероятно, параноик навеки. И Сантос был точно, как он. Как мы. Их было двое, и только я одна. Мой рот пересох в этом небольшом, но потенциально — важном осознании.

— Позволь мне попытаться объяснить все это самым простым способом, — продолжил он. — Нас зовут Окули. Мы умеем создавать реальность посредством наблюдения.

Мой живот взволновался, и легкие забыли, как работать. О, черт побери!

Рейд

Она схватилась за живот. Отлично.

Тревога отражалась на моем пульсе. Возможно, мне не стоило нервничать, но я был ответственен за, вероятно, самого важного человека в мире, которым оказалась простая девчонка. Я убедился, что она не узнала меня, но все еще боялся, что она поймет, кто я, прежде чем я буду готов сказать ей это. Я отодвинул свои личные чувства в сторону, позволяя тренировкам взять вверх.

— Ты слышала о Боре или Гейзенберге, или, возможно, о Шредингере?

— Конечно, основатели современной квантовой физики.

Конечно? Если бы я не вырос в центре, я сомневаюсь, что мне были бы известны эти имена, либо что-то о квантовой физике. Какой нормальный человек особенно в возрасте семнадцати лет знает о квантовой физике? Но все же она была не совсем обычной семнадцатилетней.

— Ладно. Ну, а ты слышала о чем- то под названием Копенгагенская Интерпретация или органические эксперименты Шредингера.

— Ты имеешь в виду теорию, которая заставила половину физиков поднять руки в смятении? Очень спорная и противоречивая теория о том, что система изменяет свое состояние из одного в другое во время наблюдений? — ее рот приоткрылся, когда она поняла произнесенные слова. Она только что уловила связь.

Я знал, что она была умной, но это просто впечатляюще. Я хотел убедиться, что она и правда понимает, но она продолжила.

— Когда действия наблюдения заканчивается, именно оно приводит к краху волновую функцию в одно из двух возможных состояний. Это то, о чем ты говорил?

Шок от ее понимания покорил мою хладнокровность.

— Поэтому, — начал я, неуверенный как продолжить. — Ты понимаешь, что в теории переход от возможного к действительному происходит во время…

Слова Джози согласовались с моими, и мы завершили хором:

— Закона наблюдения.

Она лишила меня дара речи, и не думаю, что со мной когда- то происходило подобное. Она прошептала:

— Гейзенберг, 1958.

— Откуда ты знаешь все это? — спросил я, хотя знал ответ на этот вопрос. Ее родители были учеными. И все же.

— Мой папа физик. Когда я была маленькой, у нас была собака по кличке Эрвин. Это имя Шредингера.

Я встал и жестом показал Джози, чтобы она следовала за мной. Мне не нравилось слишком долго сидеть на открытой местности. Взгляд Джози зигзагом скользнул по двору.

— Это то, что мы делаем, — сказал я. — Мы наблюдаем, это бывает полезным. Мы наблюдаем за нашей собственной реальностью. Мы последние наблюдатели, трансформирующие, растворяющие реальность. Мы — Окули.

Ее глаза изучали противоположную сторону улицы.

— Ты говоришь, что теория не просто теория. Трансформируя реальность силой мысли, а затем наблюдая за ней своими глазами.

— Именно.

— Последние наблюдатели? Окули?

— Окули. От латинского означает «глаз». Мы управляем реальностью везде. Мы расселены по земле, в каждой возможной стране. Большинство из нас знает о том, что мы делаем, многие в неведение. Наша раса была сохранена втайне от Планков.

Джози остановилась под фонарем на тротуаре. Она смотрела на меня своими изумрудными глазами из-под пряди волос.

— Планки?


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: