- Они говорят, будто люди хороши только в разгребании лошадиного навоза и воспроизведения потомства, но я не верю ни в то, ни в другое.

- Ммм… не хочу быть причиной семейной ссоры, - пока они спорили, Фрэнки сняла верхнюю одежду, в том числе и вязаную шапку, и теперь ее мягкие каштановые волосы наэлектризовались вокруг головы.

Ее волосы были довольно шелковистыми, и удивительно, что, несмотря на свой характер пацанки, она сохранила их. Когда она шла, их кончики сексуально покачивалась около попы – это Тай заметил, когда ей еще не исполнилось и пятнадцати, и последние семь лет провел в попытках не обращать на это внимание.

Остальное в ней тоже было удивительным. Девушка надела обычные джинсы, по карманам которых пущены небольшие красные розы со стразами, спускающиеся вниз по одной ноге. Вместо талии они обвились вокруг ее бедер. Над поясом показалась узкая полоска бледной кожи, когда гостья потянулась, расчесывая пальцами свои длинные волосы.

Мягкий красный свитер нежно облегал ее изгибы, что от его волчьего зрения не укрылось свидетельство того, что ей либо до сих пор холодно, либо кто-то будоражил ее либидо. Тай учуял ее возбуждение и предположил, что скорее второе. Знал, что ее влечение не относилось к его родителям. Этим некто, кто возбуждал ее, был он.

В нем поднялся волк и зарычал, ему пришлось крепко сжать челюсть, чтобы сдержать рык желания. Таю необходимо как можно скорей убраться от нее, или все его планы развеются в дыме огня собственной глупости.

- Фрэнки, давно не виделись.

Тая повернул голову на звук голоса еще одного волка. Курт Гэррик опирался о дверной косяк, словно всегда имел право быть здесь, губы растянулись в полуулыбке, а глаза потемнели от интереса, едва они остановились на Фрэнки.

Низкое рычание зародилось в горле Тая. Слишком тихое, чтобы человеческий слух уловил его, тем не менее, на лице пришедшего оборотня появилась хмурая серьезность.

- Курт! Не ожидала тебя увидеть здесь, - очевидный восторг Фрэнки от его присутствия раздражал Тая больше, чем само вторжение Курта.

- Тоже самое, красотка.

Девушка улыбнулась его словам, щечки слегка порозовели, отчего Таю захотелось не только зарычать.

Пока Тай придумал, как избавиться от незваного гостя, Фрэнки пересекла комнату и обняла Крута. Он незамедлительно обнял ее, и запах его возбуждения обрушился на Тая, словно удар по почкам.

Девушка поцеловала Курта в щеку и чертов оборотень поцеловал ее в ответ в опасной близости от ее губ. Тай вновь зарычал, на этот раз достаточно громко, что даже притупленный человеческий слух Фрэнки уловили его.

Она, беспокойно оглянувшись, отошла от Курта.

- Что-то не так, Тай?

- Просто интересуюсь, когда я получу свою порцию объятий.

Парень простил ей удивленный взгляд, появившейся на ее лице, потому что в последний раз, когда, не кривясь, принял ее объятия, ей было пятнадцать лет. После того, как впервые отреагировал на ее прикосновения, Тай отдалился от нее. И чтобы не ранить ее чувства, дал подруге понять, что ему не нравятся ничьи объятия.

Тем не менее, будь он проклят, если Фрэнки прикоснется к другому оборотню и разрешит ему быть рядом, словно девушка, которая скучает без кавалера при дворе короля шестнадцатого века. Тай протянул руку и притянул девушку к себе, едва осознавая, что им управляет не человек, а волк.

Она обняла его шею своими руками и прижалась к нему грудью, словно они принадлежали только друг другу. Фрэнки выдохнула около его шеи, дрожа от неприкрытого наслаждения.

С Куртом она не делала этого, и Тай улыбнулся бы, если не сдерживал себя, чтобы не разорвать ее одежду и заняться с ней любовью. Он хотел ее все эти годы, но сегодня у нее овуляция, да и он был близок к превращению, что подливало керосину в костер его либидо.

Фрэнки потянула поцеловать его в щеку, но парень повернул голову и их губы впервые соприкоснулись. Она раскрыла свои мягкие губы от удивления. Корица, сладость и особый вкус, к которому мог привыкнуть. Фрэнки.

Ох, черт. Оборотень мог затеряться в нем. Не удивительно, почему люди целовались в губы. Самое сладчайшее ощущение, которое он когда-либо испытывал. Оборотни избегали физической близости, пока не будут готовы связать свою жизнь с другим. Это предупреждало от принятия неисправимого шага, основанного на чистой физической потребности… обычно. Он не походил на людей, которые экспериментируют с любовью, и не понимал их. Захотев, они могли уйти.

Напоминание об этом отрезвило его, и Тай оторвал губы от ее, оттолкнув от себя подругу резче, чем хотел.

Фрэнки распахнула глаза, в глубине которых плескалась обида из-за его отказа. Тай хотел бы исправить это, но не мог. Просто отвернулся.

Его мама лучилась от самоуверенности, а отец был злым и обеспокоенным. А Курт … черт, он выглядел как волк на грани решающего вызова.

- Я думал, ты снюхался с Оливией, - в голосе Курта слышался рык, от которого волосы встали дыбом.

Тихий писк позади него подтвердил, что Фрэнки слышала каждое слово. Тай не мог исправить и этого. Это правда. Черт возьми, как так быстро все испортилось?

- Мне казалось, ты внизу в амбаре с Дьюком, - произнес с нажимом он Курту.

- Увидел Молнию и понял, что Фрэнки в доме, - другой мужчина улыбнулся ей, демонстрируя свои клыки. – Я хотел поприветствовать ее.

Скорее уловил феромоны девушки на седле лошади и последовал запаху - как любой волк на грани превращения, которым он и являлся.

- Я рада, - вероятно, она подарила Курту ту самую милую улыбку, от которой всегда трепетало сердце Тая.

Он сжал зубы.

Курт улыбнулся в ответ, подтверждая его догадку.

- Я тоже.

- Что ж, тебе пора вернуться в амбар, - зловеще, чем некоторое время назад, произнес младший сын Кинга.

Курт сузил глаза и незаметно для Фрэнки изменил позу, готовясь встретить гнев Тая.

- Неужели?

Тай пристально взглянул на друга, выпрямившись во весь свой рост в шесть футов и три дюйма и напряг руки. Глаза Курта ярко вспыхнули и после сузились – он, так или иначе, решил, что Фрэнки достойна вызова.

- Пора, - сейчас это произнес не терпящем возражения голосом его отец.

Курт напрягся, но через несколько мгновений с недовольным выражением лица кивнул.

- Сейчас я должен быть в амбаре?

- Верно, - после смерти отца Кинг МакЭнлап занял место вожака стаи и упорно удерживал свое положение, что даже собственные сыновья редко оспаривали его мнение в чем-то.