Как это ни прискорбно, мотив неконтролируемого гнева и потребность в сексуальном насилии не всегда проявляются по отношению к незнакомым людям. В середине 80-х годов ко мне обратились из Торонто по делу студентки колледжа, малайской девушки по имени Делиана Хенг, которую обнаружили мертвой, лежащей вниз лицом на полу ванной в ее квартире. Ее голова была обращена к унитазу, ноги связаны ремнем на уровне щиколоток. На лице и голове виднелись следы побоев, а смерть наступила от удушения ремешком от футляра фотоаппарата. Убитая была обнажена ниже пояса, на животе и левой ноге запеклась кровь. Она подверглась сексуальному насилию, а кулон в виде креста, который она носила на шее, исчез. Следов взлома в квартире не оказалось, и, судя по виктимологии и уликам на месте преступления, я пришел к выводу, что убийство совершил человек, которого она знала и которому доверяла. Полиция Торонто была того же мнения. В поиске людей, с которыми контактировала Хенг, они выявили главного подозреваемого — ее друга по имени Тьен По Су, фаната бодибилдинга, занимающегося в соседнем спортивном центре. Проблема состояла в сборе доказательств, которые убедили бы обвинителя, а потом — присяжных.

Прежде всего полиции требовалась проба его крови, но в то же время не хотелось показывать этому парню, что его держат под подозрением. А если он откажется сдать анализ, то без существенных улик заставить его это сделать будет невозможно. Канадские законы отличаются чрезвычайной строгостью в таких вопросах, как придание гласности судебному процессу, зато у полиции гораздо больше полномочий в расследовании и сборе информации, чем в США. К примеру, мы не вправе установить подслушивающее устройство в камере или подсадить к заключенному переодетого полицейского. Но, несмотря на такие широкие возможности, следователи из Торонто проявили настоящую изобретательность.

Они разыскали среди офицеров полиции бывшего тяжелоатлета, и он зачастил в спортивный зал, где занимался подозреваемый. Полицейский приходил туда одновременно с Су и выбирал тренажеры по соседству. Вскоре они начали переглядываться, а потом — обмениваться дружескими приветствиями, обсуждать достоинства методов тренировок. Очевидно, подозреваемый восхищался формой немолодого приятеля и тем, что тот превосходит его в каждом упражнении. Су начал расспрашивать полицейского о том, как ему удалось нарастить такие мускулы.

Полицейский объяснил, что придерживается особой диеты, разработанной специально для него на основе индивидуальных процессов метаболизации различных питательных веществ. Су тоже захотел испробовать эту диету, но полицейский предупредил: для этого надо обратиться к специальному врачу, который сделает анализ крови и проверит, каких питательных веществ ему недостает. Су выразил желание прийти на прием к этому врачу, но полицейский сказал, что это новый метод, еще неапробированный, поэтому его применяют с осторожностью.

— Давай сделаем так, — предложил полицейский. — Если ты мне напомнишь, я попрошу у врача инструменты, возьму у тебя пробу крови и передам ему. А потом сообщу, как тебе следует питаться и какие добавки принимать.

Эта мысль понравилась подозреваемому, и он несколько раз напоминал новому приятелю об анализе. Спустя некоторое время полицейский принес в спортивный зал инструменты и взял пробу крови из пальца Су. Поскольку кровь совпала с обнаруженной на месте преступления, полиция получила ордер на обыск, обнаружила другие улики и обвинила Су в совершении убийства. В числе прочего при обыске была найдена книга, опубликованная в США и озаглавленная «Досье насильников», — по сути дела, собрание подлинных рассказов насильников о своих преступлениях. В одном из случаев преступник описывал, как он привел жертву в ванную, где избил и изнасиловал ее. Затем, поместив перед зеркалом, обвязал ее шею жгутом и сдавил, пока жертва не задохнулась. Но преступник тут же отпустил ее, а затем повторил все сначала, каждый раз затягивая жгут все сильнее, — в результате жертва в буквальном смысле слова видела, как ее убивают. Этот замысел убийца вынашивал задолго до того, как осуществил его.

Су был женат, и полиция выяснила, что недавно он подарил жене кулон в форме креста — точно такой, какой был у убитой девушки. Государственные обвинители попросили меня приехать в Торонто перед началом процесса и дать совет насчет стратегии обвинения. Они считали, что подсудимый вполне может дать показания, и в таком случае присяжные сочтут их весьма убедительными. В конце концов, он был знаком с убитой женщиной, а садизм и ярость на сексуальной почве, как и контроль, — мотивы, которыми трудно пренебречь. Когда подсудимый решил дать показания, мы поняли: надо найти способ воздействовать на него.

Одной из самых важных улик в версии обвинителей были залитые кровью трусы жертвы. Я предложил обвинителю показать их свидетелю и заставить осмотреть. Во время нескольких успешных допросов других преступников я выяснил, что если заставить подозреваемого обратить внимание на какой-нибудь предмет, связанный с преступлением: вещь, принадлежавшую жертве, само орудие убийства, любой другой предмет, имеющий значение для убийцы, — его можно легко выбить из колеи. Во время расследования убийства двенадцатилетней Мэри Фрэнсис Стоунер в Эдерсвилле, штат Джорджия, в 1979 году мы вытянули из главного подозреваемого Даррела Джина Девьера признание, положив окровавленный камень, который послужил орудием убийства, под углом сорок пять градусов к линии его взгляда. В результате Девьер был признан виновным в тяжком убийстве первой степени и казнен через шестнадцать лет после совершения преступления.

Та же стратегия сработала и в данном случае. Как только Су показали трусики жертвы, он заметно встревожился. Чем дольше он был вынужден держать их в руках, тем сильнее его била дрожь. С этого момента дачи показаний его маска чувствительного и наивного человека исчезла, и присяжные поняли, каков он в действительности. Во время перерыва в заседании я наткнулся в коридоре на адвоката Су. Тот заметил, что обвинители обошлись с его клиентом самым неподобающим образом.

— О чем вы говорите? — недоуменно спросил я.

Как выяснилось, он считает позором то, что присяжные увидели подсудимого в таком неприглядном свете — причем, казалось, адвокат сожалеет о том, что его клиент сегодня утром оделся неподходящим образом и потому не сумел произвести благоприятное впечатление.

— Вы шутите? — воскликнул я. — Это же классический случай. Перед нами — преступник, который изнасиловал девушку перед зеркалом, проявив при этом всю свою фантазию, гнев и враждебность. И вдобавок ко всему, он снял с убитой крестик и подарил его своей жене — чтобы ему было легче представить на ее месте погибшую женщину. Вы защищаете классического убийцу! — заключил я.

Как и во время бесед в тюрьмах, хорошо зная субъекта и его преступления, можно быстро добраться до истины. Если бы Су не поймали и не судили, он, несомненно, остался бы в моей памяти, как еще один серийный убийца из Канады.

Когда моей дочери Лорен было лет восемь, однажды весной я повел ее на ярмарку в парк неподалеку от дома, где мы тогда жили. Там были мороженое, хот-доги, сладкая вата, выставки, продажа всевозможных кустарных изделий и катание на лошадях. Вокруг царила праздничная атмосфера, казалось, все довольны и веселы.

Возможно, эта привычка осталась у меня с тех пор, как я был телохранителем, но мне никогда не удается по-настоящему расслабиться в толпе. Я всегда высматриваю «движущуюся мишень», встревоженное лицо или человека, который ведет себя не совсем естественно. И вот тогда, оглядываясь, я заметил мужчину ростом около пяти футов и семи-восьми дюймов, с отвисшим животом и в очках. На шее у него висел фотоаппарат; он смотрел, как дети катаются на пони. Я стоял на расстоянии пятнадцати футов, видел, каким взглядом он следил за детьми, и мог утверждать — среди них не было его собственного ребенка.