Рыцарю очень не хотелось вступать в беседу, но долг вежливости победил усталость.

— Присаживайтесь, месьор. Я вижу, веселье в полном разгаре.

— Эй! — прищелкнул пальцами «поденщик», подзывая дебелую подавальщицу. — И славное, веселье, доложу я вам. Такого не бывало даже при старом короле. Не поверите, но я чуть не умер со смеха, увидев, как какие-то люди, обрядившись в жрецов, лихо отплясывают джигареллу!

— Это нехорошо, — строго заметил Дагеклан. — Жрецы служат Митре, и те, кто смеется над ними, смеется над самим Верховным Богом.

— Вижу по цветам вашей перевязи, что вы принадлежите к Ордену кампанариев, — поскучнел переодетый вельможа. — Ваши соратники осуждают подобные гулянья. Так что же вы, месьор, делаете среди веселой толпы?

— Я прибыл, дабы принять участие в завтрашнем турнире.

— Ах, вот как! Так знайте же, месьор зануда, что турнира не будет.

Дагеклан удивленно уставился на своего собеседника, от столь неожиданного известия пропустив мимо ушей «зануду».

— Но я уже подал заявку…

— Может быть, я не совсем ясно выразился, — объяснил «поденщик». — Король отменил поединки, назначив взамен бугурт между аргосскими и аквилонскими рыцарями.

— По какому же случаю?

— Э, да я вижу, вы ничего не знаете, — обрадовался своей осведомленности ряженый вельможа. — Правитель Арракос, этот кривобокий мессантийский выскочка, бросил нашему повелителю перчатку, объявив, что отныне Аргос отделяется от Империи. Каков нахал! Ничего, завтра мы им покажем…

— Надеюсь сражаться с вами бок о бок, — задумчиво молвил рыцарь.

— Кхм… — Его собеседник поспешно отвел глаза. — Сам я не смогу принять участие в бугурте ввиду плохого здоровья… Однако же пожертвовал изрядную сумму в пользу тех, кто завтра будет ранен либо убит!

— Понятно, — сказал Железная Рука тоном, заставившим бы кого похрабрее тут же послать ему вызов. Однако «поденщик» счел за благо быстренько раствориться в толпе, прихватив с собой кубок с заказанным хайресом.

В другое время рыцарь сам не преминул бы вызвать ряженого труса на два удара меча, но сейчас он почти сразу забыл о вельможе. Известие удручило Дагеклана: его поединок с Рабрагором снова откладывался по независящим причинам. Более того, рыцарю, видимо, суждено было сражаться в одних рядах с графом против аргоссцев, и сие обстоятельство мало способствовало хорошему настрою.

Ночью Дагеклану снилась огненная река, над которой он летел почему-то верхом на своем оруженосце Фабио. Праздные гуляки еще разбредались по домам, поддерживая друг друга и тщетно шаря по карманам в поисках завалившейся монетки, когда рыцарь Железная Рука уже выехал на гнедой кобыле под цветным чепраком из городских ворот. Все утро он провел в соседней роще, сбивая с веток подвешенные круглые щиты-тарчи, коими предусмотрительно запасся на том же рынке, где купил лошадь.

Он разнес в щепы очередной тарч, стряхнув с дерева целый ворох желтых и оранжевых листьев, когда внизу, на дороге, вьющейся по берегу Хорота, показалось облако пыли. Присмотревшись, Дагеклан разглядел пестрые рыцарские значки на копьях и блеск солнца на ярко начищенных шлемах.

Дагеклан тронул лошадь, она послушно пошла вниз по склону, и вскоре он выехал на дорогу. Мимо, гарцуя на прекрасных конях, проезжала группа всадников: слуги и оруженосцы рыцаря, который ехал впереди на кауром хауранце с длинной мускулистой шеей.

Приблизившись, Дагеклан поднял руку, и рыцарь остановился.

— Приветствую почтенного месьора и прошу его назвать имя!

— Ландграф Эртран к вашим услугам. По бурелету на вашем щите я вижу, что вы относитесь к Ордену кампанариев, но герб ваш скрыт чехлом…

— Дагеклан Железная Рука. — Он поклонился.

— Я слышал о вас, месьор. Надеюсь, вы примете участие в бугурте?

— Непременно.

— Тогда можете присоединиться к моему отряду.

— Но разве ристалище состоится не в городе, на обычном месте?

Дагеклан имел в виду арену за королевским дворцом, где проходили турниры.

— Нет, слишком много бойцов должны принять участие в схватке. Две сотни наших и столько же аргосцев.

Разговаривая, они двинулись по дороге вдоль берега полноводного Хорота. Спереди и сзади шли другие отряды, их обгоняли посыльные и рыцари, не обремененные излишним количеством прислуги. А справа, по тропкам, вьющимся среди рощ и садов, двигалась пестрая толпа народа, спешившего собственными глазами увидеть зрелище сражения.

— Дело предстоит серьезное, — говорил тем временем ландграф. — Не сомневаюсь в нашей победе, но на месте короля я немедленно велел бы арестовать наглого вассала, осмелившегося бросить вызов Аквилонии, и сжечь его возле Железной Башни как последнего негодяя…

— Почему же король так не поступил?

— Дело в том, что половина нашего флота базируется в порте Мессантии. Арестуй король Арракоса, и наш гарнизон вряд ли смог бы защитить корабли.

— Полагаете, аргосец выполнит условие и вновь признает себя вассалом Аквилонии в случае нашей победы на бугурте?

— Почем мне знать! Ни на грош не доверяю южанам, но, если наша возьмет, закон и обычай будут на стороне Конна. Хотя, мыслю, король позволил Светлейшему поднять перчатку не из-за политики, а из-за дамы…

— И он вправе отстаивать ее честь как жених и рыцарь, — веско подытожил Дагеклан, уже знавший от графа все обстоятельства событий на вчерашнем дворцовом приеме.

Поле для бугурта было выбрано в двух лигах от города. Оно начиналось прямо от берега реки и тянулось в восточном направлении на восемь полетов копья.

Всю ночь плотники сколачивали трибуны для именитых зрителей, и все же тем вряд ли суждено было что-либо увидеть, кроме клубов пыли из-под сотен копыт да блеска оружия. В отличие от обычных турниров, на которых рыцари бились попарно, вызывая друг друга на поединок, на бугурте дрались в конном строю и боевым оружием. Запрещалось лишь добивать упавшего с коня противника, в остальном же это было настоящее сражение с убитыми, ранеными и затоптанными. Победившей считалась та сторона, у которой по истечении назначенного времени оставалось больше воинов в седлах. Они и получали выкуп от всех рыцарей проигравшей стороны.

Плотникам удалось за одну ночь выстроить деревянные подмостки, огибавшие почти все поле, а в средней части с северной стороны даже высились две деревянные башни, украшенные коврами, лентами и стягами. Между башнями была устроена ложа для знатнейших дам и престарелых лордов. Сюда уже подкатывали золоченые карраки с вельможными седоками.

По сторонам поля стояли шатры: с одной стороны аквилонские, раскрашенные в красные и синие полосы, с другой — зингарские, красно — золотые.

— Кажется, при вас нет ни слуг, ни оруженосца, — заметил ландграф, когда их кавалькада приблизилась к полю. — Не желаете ли воспользоваться для облачения моим шатром? Его сейчас поставят.

— Очень любезно с вашей стороны, — поклонился Дагеклан.

Когда он, надев с помощью прислужников ландграфа броню, вышел из шатра, солнце показалось из-за облаков, и лучи его косо пали на строящиеся ряды рыцарей. Пестрые перья на шлемах заиграли всеми цветами радуги, утренний ветерок развернул значки на копьях и флаги на деревянных башнях, заиграл легкими шарфами дам. Казалось, праздник подошел к своей высшей точке, и сейчас взорам публики откроется сказочное действо…

Вышли гарольды и трубами возвестили прибытие короля.

Конн выехал вперед на белом коне под длинной накидкой с вытканными золотом львиными мордами. Его доспехи сияли, позолоченный шлем был украшен коротким плюмажем черных перьев. Аквилонское воинство приветствовало короля восторженными криками.

В то же время на противоположном конце поля строились аргосцы. Султаны на их шлемах были более пышными, чем у аквилонцев, на щитах больше золота и разноцветных лент. В целом же одно воинство вполне стоили другого, и исход схватки был отнюдь не предопределен.

Показался Арракос в темных доспехах. Его шлем с тяжелым забралом, как и у аквилонского короля, блистал позолотой, а плюмаж был красно — золотистым, по цветам Аргоса.