— Проклятый шотландец, чтоб его разорвало! — громко сказал Тим Хартиган, дочитав письмо, и, развернувшись на стуле, взглянул на Корни, поднявшего к нему голову и закатившему глаза.

Тим был умен на свой, Тимов, манер. Вероятно, не самым мудрым поступком было засунуть письмо в задний карман брюк и забыть о нем на неделю, но дело в том, что он не привык получать письма и к тому же как раз шел кормить свиней, когда почтальон Улик Слэттери вручил ему конверт. Нынешним же утром, за завтраком, на Тима нашло странное просветление: он вспомнил о письме, вытащил его из кармана и, что было умно с его стороны, прежде чем вскрыть, внимательно осмотрел марку и печать. Там действительно значилось: Хьюстон, Техас, США. И весьма умно было, открыв конверт, сразу же заглянуть в конец письма и убедиться, что оно в самом деле от Неда Хуллигана.

Прежде чем читать дальше, он в задумчивости прислонил письмо к солидному оловянному молочнику, взял кусок подсушенного хлеба с подставки литого серебра с двадцати двух каратной золотой окантовкой (предположительно флорентийской работы), обильно смазал хлеб маслом и смолол его крепкими сильными зубами. Затем поднес ко рту чашку жиденького черного чая и осушил ее отдающимися эхом глотками. Его спокойной жизни, внезапно понял он, угрожают страшные потрясения. Сможет ли он ужиться с чужаком?

В два года, после смерти овдовевшей матери, Тим Хартиган остался сиротой, а когда ему стукнуло четыре, его усыновил великодушный Нед Хуллиган, чья двоюродная сестра, М. Петронилла, была матерью-настоятельницей одной доминиканской обители в Кахирфаррене и возглавляла сиротский приют. Хуллиган решил взять на себя заботу о малыше, на том и порешили. Он был богат, так что вместе с прочим багажом привез в свою усадьбу Погмахон и это новое приобретение. Будучи человеком простых правил, он отправил Тима учиться не в частный колледж, а в местную государственную школу, в остальном же оставил мальчика на попечение экономки.

Прежде чем вернуться в то утро, когда Тим прочитал письмо, стоит добавить несколько слов о Неде Хуллигане. Значительную часть своего богатства он получил в наследство от отца, который занимался изобретениями автомобильных двигателей. Семейное предание гласило, что в свое время Константина Хуллигана, бакалавра инженерии из Бохула, графство Мейо, бессовестно обчистил Генри Форд-первый, но талантливый инженер изобрел счетно-вычислительное устройство, добавил крох с фондовой биржи и скопил капитал даже превосходящий утраченный. Его единственный сын Нед не последовал примеру отца. Он не стал изобретать ни машин, ни приборов, ни иных механизмов, призванных облегчить участь рода человеческого, — он был серьезным, прилежным молодым человеком и с ранней юности интересовался деревней, изобильными дарами Господними и тайнами Агрономии. Диссертация, которую он защитил в университете Дублина (хотя так и не опубликовал ее результаты), называлась «Стратификация щелочного гумуса», и в ней предлагалась система естественного удобрения почвы посредством преднамеренной культивации сорных полей для производства компоста и силоса — при таком подходе случайно произрастающие пшеница, лук или редька рассматривались как пагубные чужеродные культуры.

Купив замок Погмахон, поздненормандское сооружение на западе Ирландии, в весьма недурном месте, он занялся агрономическими изысканиями и экспериментами над корневыми и злаковыми культурами, в чем ему помогал приемный сын (ибо так он его называл) Тим Хартиган. Но уже сделавшись опытным, умудренным селекционером, Нед Хуллиган обнаружил, что окрестные фермеры и крестьяне — люди совершенно несговорчивые. Вместо того чтобы сеять «землетрясительное чудо», особый сорт картошки, невероятно изысканный и очень живучий, они, хоть Хуллиган и предлагал им семена почти задаром, упорно продолжали сажать дикие, слабо всходящие сорта, периодически страдавшие от парши, гнилей, насекомых и ужасного ризоктониоза (известного также, как черная парша). С такими соседями тихий, интеллигентный агроном то и дело терял самообладание. После нескольких лет разведения туберозы и бесплодных наставлений терпение его наконец было сломлено: они отвергли восхитительно здоровый и изобильный сорт пшеницы «Фантазии Фаддимана», за который он получил благодарность и премию от правительства Соединенных Штатов. Крестьяне упорно предпочитали семена своего домашнего производства, а поражавшую посевы стеблевую ржавчину, твердую, или вонючую, головню, рассматривали как попускаемые Господом испытания.

Нед Хуллиган подошел к неудачам как деловой человек: за неплохое жалованье назначил Тима Хартигана своим управляющим и уехал в Техас. Там он купил семь тысяч акров не самой лучшей земли, вспахал и удобрил большую ее часть и засеял «Фантазией Фаддимана». Ходил слух (хотя в письмах к Тиму не подтвержденный), что примерно тогда же он женился. Когда ростки едва показались из-под земли, несколько грязных черных фонтанов обезобразили посевы. Пятна эти выглядели отвратительно, но при ближайшем рассмотрении оказались нефтью. И фермер Хуллиган необычайно разбогател.

А теперь Тим Хартиган изучал его письмо. И хоть и было оно грубовато-кратким, в краткости этой сквозили теплые чувства.

Так, так. Тим откинулся назад на стуле и задумчиво набил трубку. Чего ждать от этого проклятого шотландца: может, он будет ходить в килте, играть на волынке, требовать особенного сорта виски? Но это все нелепые, опереточные стереотипы — так и в Америке думают, что ирландцы едят все вареным и ходят с трубкой за лентой шляпы. Вполне может статься, этот шотландец — всего лишь перекати-поле, богатый охотник или, скажем, рыболов, который шляется по миру в поисках бекасов, или куропаток, или лосося. А Сарсфилд Слэттери? Тим чувствовал, что должен показать это письмо своему другу Сарсфилду, чье положение было до странности похоже на его собственное. Сарсфилд жил по соседству, в Саравадском замке, где постоянно проживал и его состоятельный владелец, доктор Юстас Беггли. Впрочем, справедливо будет добавить, что в определенном смысле доктор часто отсутствовал: он имел привычку принимать странные препараты, которые сам себе выписывал. Среди них упоминались морфин, героин и мескалин, но Сарсфилд полагал, что доктор употребляет смесь из всех трех средств и чего-то еще. Как и Нед Хуллиган, доктор был в своем роде первопроходцем. И так же, как Нед Хуллиган, он усыновил ребенка, Сарсфилда, сироту из Чикаго: доктор однажды побывал там на медицинской конференции, посвященной свойствам одного токсического гипнотического вещества, найденного в молоке крупного рогатого скота — по всей видимости, из-за потребления соломы, импортируемой из Мексики.

Помыв посуду после завтрака, Тим в сопровождении Корни поднялся по каменным ступеням наверх, навести блеск в комнатах хозяина, застелить свежим бельем огромную кровать с балдахином, подмести полы, протереть пыль в большой гостиной, зажечь огонь и повесить сливную цепочку в туалете. В ванной он предусмотрительно положил на полку бритвенные принадлежности, и даже принес удочку, и поставил незаряженный дробовик в углу гостиной. Приказ есть приказ: он не просто встретит Кроуфорда Макферсона — тот почувствует, что его встречают от всей души. Для разнообразия, сказал себе Тим, надо поработать и по-настоящему — ибо Тим был добросовестным молодым человеком. А посоветоваться с Сарсфилдом можно и позже.