Наступило предновогоднее офисное утро. Это было моё новое место работы, я только-только отработал трёхмесячный испытательный срок и по требованию руководителя отдела подготовил объемный отчет о проделанной работе. Распечатал его и аккуратно сложил все листы на краю стола.

-Саша, ты закончил? Иди ёлку наряжать, - пригласила меня наш секретарь, Света.

-Иду, иду.

Ёлку, по традиции, наряжали всем офисом. Каждый сотрудник должен был сделать самодельную игрушку из бумаги, потом все эти игрушки участвовали в конкурсе, в котором всеобщим тайным голосованием выбирали лучшую. Обладателю лучшей, по мнению коллектива, игрушки, директор вручал денежную премию. Игра, явно политическая, тест на групповщину и лояльность.

Когда я подошел, Света вручила мне большой пузырек с канцелярским клеем и пачку цветной бумаги.

- У тебя полчаса, твори, жду, - сказала Света.

Я взял клей и бумагу, и пошел к себе за стол. Немного подумав, начал кромсать бумагу. В результате моих творческих манипуляций получился какой-то зверь, одновременно напоминавший собаку и дракона. Хмыкнув, Света приобщила мое чудо на ёлку.

Коллектив наш состоял из пятнадцати человек. В моём отделе работали трое, кроме меня - Павел, Марина и Никита, начальник отдела. Павел - хмырь, Никита - зануда, а вот Марина была уникальной, в своём роде, девушкой. Тёмные вьющиеся волосы, узкие девичьи плечи, тонкие музыкальные пальцы и практически полное отсутствие бюста, но главная выдающаяся достопримечательность Марины, иначе не скажешь, были её бёдра, большие и круглые, они были абсолютно не пропорциональны её фигуре. Видимо эпатируя этим, Марина всегда носила ажурные блузки и обтягивающие брюки. Её попка была чудом, и не только в нашем офисе, но во всем офисном центре. Марину знали все. Она ходила в своих кружевных блузках и в обтягивающих брюках, обращая на себя внимание и мужчин, и женщин. Меня сразу предупредили, что ухаживать бесполезно, офисные романы Марина ненавидит. Интересно, с каких пор?

Остальные сотрудники были в меру молоды, в меру стары, обычный офисный контингент. Директор был чьим-то сынком, тратил деньги на офисные безделушки легко, а на зарплату сотрудникам, как обычно, со скрипом.

Сдвигались столы, гремела посуда, звенели бокалы, расставлялись стулья. Офисный праздник предстоял быть затяжным, судя по количеству спиртного и закусок. Покушать директор любил.

Всё начиналось по традиции, торжественными речами и отчетами о проделанной работе, славословием в адрес директора и иже с ним, председательствующих за столом.

Что пили до 21-00 помню, далее пробел. Марина как-то выпала из поля зрения, хотя я и надеялся с ней замутить на почве любви к классической музыке, зря что-ли меня пять лет пытали в музыкальной школе. То, что у Марины развитые музыкальные пальчики, я увидел сразу, без фортепиано здесь не обошлось. Вместо Марины общаться пришлось с Павлом и Никитой, которые достали меня своими советами и нравоучениями, козлы. Но через два часа застолья, я их полюбил и пытался сам наставлять на путь истинный. Праздник затягивал, как водоворот.

Когда я открыл глаза, то увидел Марину, которая лежала на диване на боку, лицом ко мне, поджав ноги. У нас в холле два бежевых дивана, стоящих друг против друга, на одном лежал я, на другом Марина. Она спала. Я прислушался. Было тихо, офис был либо пуст, либо спал также, как и мы. Свет горел в коридоре. Попытки вспомнить вторую половину вечера были безрезультатны. Последнее, что помнил, был хоровод вокруг Светы, который мы водили с Пашей, Никитой и Алексом.

Я лежал тихо, смотрел на Марину и не верил своему везению. Такое бывает раз в тысячу лет. Это знак. Точно! Чем не начало офисного романа? Всё должно получиться!

Прошло около получаса. Марина открыла глаза. Она не ожидала такого, точно. Мы лежали и смотрели друг на друга. Явно пребывая в замешательстве, Марина приподнялась на диване, поправила волосы. Я сел, голова сразу закружилась, подташнивало.

- Принести попить? - спросил я.

- Да, сок, - ответила Марина.

- Если остался, - сказал я, высматривая свои ботинки.

Ботинок не было и я пошел на кухню в носках. Осушил стакан холодной воды из кулера, налил апельсиновый сок и принес Марине, - Как самочувствие?

- Ничего, - ответила Марина, опуская ноги на пол.

- Не помню, как оказался на диване, - сказал я, пытаясь завести разговор.

- Да? - ответила Марина, наморщив носик и оглядывая пол.

- Что-то потеряла? - спросил я.

Марина посмотрела на мои ноги в малиновых носках и сказала, - Туфли.

Ни моих ботинок, ни её туфель не было в холле. Начали закрадываться нехорошие подозрения.

- Это что, у вас традиция такая, прятать обувь отключившихся сотрудников? - спросил я Марину.

- Идиоты. Может где-нибудь стоят? - ответила она.

Начали искать. Под столами, в шкафах, в мусорных корзинах, нигде ботинок не было. Осмотрели половину комнат, по дороге съели по бутерброду.

- Может выпьем? - предложил я.

Марина покачала головой, - Ты выпей, я не буду.

- Тогда я тоже не буду. Поищем у нас в комнате.

И мы пошли в наш кабинет, он был в самом конце коридора, искать свою обувь там.

Проходя мимо моего стола, Марина задела своей замечательной попкой мой отчет и он разлетелся по полу. Пытаясь его схватить, я опрокинул бутылку с клеем. Клей полился на пол, на бумаги, инстинктивно я подставил руки под струйку клея.

- Ой! Извини, - сказала Марина.

Я сидел на корточках, клей лился в мои ладони, Марина стояла, как вкопанная и смотрела.

- Ну, тормоз! - подумал я, глядя на неё снизу вверх. Наконец она взяла своими пальчиками бутылку с клеем и поставила её на стол, медленно и аккуратно. Я посмотрел на неё, взгляды наши встретились. Она была уже не такой бледной, как с самого утра, видно похмелье отпустило. Клей протекал между пальцев и капал на мои бумаги. Я медленно встал. Посмотрел на заляпанный отчет и разжал пальцы.

- Извини, - ещё раз жалобным голосом извинилась Марина.

- У тебя глаза очень красивые, - взглянув на Марину, сказал я и зачем-то добавил: - надо руки помыть.

Зависла немая сцена, я стоял с растопыренными липкими руками и смотрел на Марину, Марина стояла напротив меня, на титульном листе моего отчета и смотрела на меня, взмахивая своими длинными ресницами. В офисе было тихо-тихо. Было приятно смотреть на неё.

Наконец, выбирая чистые места на полу Марина подошла ко мне, взяла меня руками за шею и поцеловала в губы.

- У тебя тоже глаза очень красивые, - сказала она.

Я, честно, не ожидал от неё этого! Мы стояли босиком на полу и целовались. Марина нежно трогала моё лицо, волосы, я стоял, не смея пошевелиться, и держал испачканные клеем руки подальше, стараясь не испачкать её. Ещё раз чувственно поцеловав меня, и не отрывая своих губ, Марина стала медленно расстегивать пуговицы моей рубашки. Мурашки побежали по телу, было щекотно. Она посмотрела мне в глаза и начала раздеваться сама, разделась, обняла меня и опустила мои испачканные клеем руки, на свои бедра.

Это были самые счастливые минуты в моей жизни. Мы лежали на моём отчете, перепачканные клеем, и смотрели на потолок. Руки высохли.

- Я тебя люблю, - сказал я, неожиданно для самого себя. Марина положила мне голову на плечо и обняла за шею.

- Я вся в твоём отчете, очищай меня, - сказала она, целуя меня в небритую щеку.

Бумага прилипла.

- Надо с водой.

- В шкафу чистая тряпка, намочи, только теплой.

Я намочил тряпку и стал очищать Марину от бумаги. Она стояла и гладила мои волосы, а я, стоя на коленях, отмывал её попку.

- Щиплет.

- Сейчас, воду поменяю, - сказал я, вставая.

Марина обняла меня за шею и мы снова опустились на пол.

- Ну, ладно, иди за водой и одеваемся, - поднимаясь с пола, сказала Марина.

Я принёс теплую воду в миске.

- Слушай, бумагу я очистил, а все буквы отпечатались у тебя на ... , - я запнулся.

- Будем считать, что твой отчет принят, всё остальное отмоешь в моей ванной, - рассмеялась Марина.