— В Монте-Карло.

Нелл пристально смотрела на него, а сердце ее бешено колотилось. В самом деле он это имеет в виду? В самом деле?

— С большой радостью, — сказала она, придавая своему голосу небрежную легкость. — Как только решу проблему платежей по балансу.

— Хорошо. Почему бы не привезти с собой вашу проблему, а я ее решу?

«Вы сможете, — подумала Нелл, — вы на самом деле сможете ее решить!»

— Надеюсь, что ваше пребывание на Талиске доставило вам удовольствие. — С милой улыбкой Энн подала Габриелю Гарви-Бьеасс счет.

С почти хозяйским удовольствием она день за днем наблюдала за улучшением внешнего вида этого гостя. Испанское искрящееся очарование подействовало на нее при его приезде, несмотря на то что он тогда выглядел переутомленным и уставшим, но все еще с божественной искрой в очах. Сейчас Энн отметила, что вокруг глаз, напоминавших глаза панды, исчезли мешки; некогда болезненно-желтая кожа стала более здорового оливкового оттенка, а в походке появилась упругость, которой не было прежде.

— Пребывание здесь было чудесным, — заверил ее Габриель, убирая счет в бумажник и пряча его в карман. Весело играя глазами, он заговорщицки наклонился к ней и прошептал: — Я похудел на два килограмма и подлечил печень, а моя жена утратила кое-какие предубеждения.

— И несколько сантиметров, — громко добавила Изабелла, подойдя к нему сбоку.

— Но не там, где это имеет значение, — возразил Габриель, игриво хлопнув жену по попке, от чего Энн слегка покраснела.

— Я думаю, нам нужно зарезервировать номера на неделю в октябре. Тогда мы сможем приехать и отдохнуть после дегустации марочных вин. Дорогая, когда-нибудь вы бывали в Хересе во время такой дегустации? — спросил он у регистратора и, когда она призналась, что не бывала, стал приглашать ее.

— Это бывает тогда, когда мы празднуем окончание сбора винограда и урожай идет под пресс. Я уверен, что вам это будет по душе. Это просто длинная череда вечеринок. Напиваются даже мыши.

— Похоже на то, что вам необходимо будет провести здесь потом еще одну неделю, — ответила, смеясь, Энн. — На какую же дату забронировать для вас комнату?

Весь июль Нелл ждала звонка от Клода. Его молчание терзало ее, хотя она ему это прощала и его оправдывала, думая, что это временно и объяснимо, — точно так же, как обманывала себя, что справится со своей рвотой. Чем дольше затягивалось ожидание, тем больше ее рвало и тем стройнее она становилась. А чем тоньше она делалась, тем больше она покупала нарядов. Внешний вид становился ее навязчивой идеей. Нелл ездила по магазинам еженедельно — то в Глазго, то в Перт, но никогда не посещала Эдинбург, чтобы не столкнуться с Финеллой, а то и с Клодом. Нелл боялась убедиться, что он остается в рабстве у Финеллы. В транжирстве и разглядывании себя в зеркалах она находила замену тому, чего хотелось ей на самом деле. Самобичевание сменилось самоутверждением.

Интерес к нарядам полностью вытеснил интерес к еде. Нелл не голодала, конечно, и частенько ела невоздержанно, но потеряла интерес к еде и желание готовить. Просто набивала живот для того, чтобы получить удовольствие от его опустошения (освобождения) и ощутить кайф, который наступал после рвоты. Это был настоящий наркотик, на котором Нелл сейчас сидела крепко. Калюм удивился, но не высказал никакого недовольства, когда она заявила, что больше не желает помогать на кухне и что ему следует подумать о подходящей кандидатуре на это место. Ей нужно заниматься другим, объяснила ему Нелл, не раскрывая истинной причины, которая состояла в том, что стряпня больше не привлекала ее ни с какой стороны. Стремясь играть более заметную роль в управлении гостиницей, она выразила желание принять на себя повседневные обязанности по управлению и расселению постояльцев, и, немного поспорив, Тэлли с этим согласился. Он целиком и полностью погрузился в любовную связь с Флорой, и эта связь набирала вес день ото дня, как и его телеса: за шесть недель послеполуденных тет-а-тет для любовных занятий и песочного печенья Тэлли прибавил в весе один стоун и продолжал поправляться. Но он был счастлив, как никогда в жизни, и даже вынужденное пребывание Тэлли на Лисморе с Маком в течение целой ночи не разбило его любви. Тюк с травкой уничтожили до того, как о нем пронюхали в полиции, а Мак так и не узнал о близости Тэлли с Флорой.

С благоразумной благосклонностью Наэм приняла работу горничной на месяц — в качестве наказания за ее выходку с суповой кастрюлей. Тони по уши влюбился в нее, восхищенный ее необузданностью, и неутомимо следовал за ней и на теннисном корте, и в спортивном зале, и в комнатах для прислуги. И если Наэм и уступила его пылким домогательствам, то у него хватило такта своей победой не хвастать. Мик с Робом теперь прозвали ее Суповой Травкой и надоедали ей, требуя добавки, но она им отказывала под угрозой выселения из Талиски. Так или иначе, Наэм себе оставила совсем немного и вскоре обнаружила, что источник Мака потоплен.

Тогда как Нелл с каждым днем одевалась все элегантнее, Тэлли с радостью довольствовался джинсами и сапогами, с головой погрузившись в проект улучшения всяческих удобств для организации досуга на острове. Он проложил велосипедный трек на холме вокруг вершины и купил целый набор подходящих велосипедов, так что гости теперь могли их брать на прокат либо для подъема в гору, либо для длительных прогулок на материк. Он играл в теннис с Наэм, Либби и Тони, но их любительские матчи ничего не могли поделать с помехой в виде песочного печенья. Ему недоставало спортивных схваток с Дэйвидом.

Несколько недель Нелл ничего не слышала о Дэйвиде, а когда в конце июля он позвонил, она надеялась, что он не почувствовал ее разочарования из-за того, что на другом конце провода раздался голос его, а не Клода.

— Я был в Испании, — сообщил Дэйвид, — а то бы позвонил раньше.

— Прекрасно, я за тебя рада, — виновато ответила Нелл, пытаясь придать теплоту хотя бы своему тону, раз уж ее нет в чувствах. — Куда ты ездил?

— В Марбелью. У друга там вилла. — Голос Дэйвида дребезжал, фальшивил, и не только по вине связи. — В общем, по правде говоря, это вилла родителей Кэролайн.

— О-о, — протянула Нелл; это было все, что она смогла произнести.

— В последнее время мы с Кэролайн очень часто виделись.

— Не сомневаюсь, раз уж вы вместе проводили отпуск. И как она?

— Прекрасно, мы оба в порядке. Видишь ли, мы обручились, Нелл. Собираемся пожениться. Надеюсь, это не такой уж для тебя сюрприз?

— Конечно, нет. — Нелл пыталась понять, что же она чувствует. Удивление? Злобу? Облегчение?

— Я за вас рада. Когда же свадьба?

— В октябре. Ну, ты же знаешь, наши родители всегда хотели, чтобы мы поженились.

— Надеюсь, я получу приглашение.

— Если хочешь.

— Конечно, хочу. Без всякого сомнения. Не беспокойся, что я могу расстроиться. Я очень рада за вас.

А Клод по-прежнему не звонил. И не писал. Нелл понимала, что любой здравомыслящий человек постарался бы забыть то, что произошло, но она-то была не способна здраво рассуждать. Голодание сделало Нелл неразумной и раздражительной. Глупее всего было то, что сама она никак не могла связаться с Клодом. Когда составляли счет на их пребывание в Талиске, то в регистрационных записях гостиницы остался адрес Финеллы, а Нелл не могла выдать себя и позвонить Финелле, чтобы узнать у нее номер телефона Клода.

Однако Кэролайн она позвонила, желая как-то усмирить разбушевавшееся море, по которому должен был плыть корабль их дружбы.

— Кажется, я должна тебе напомнить, что ты однажды сказала мне, что между тобой и Дэйвидом одни только калории, — начала она со смехом. — Что ж, определенно они вас как-то разогрели — что я еще могу сказать. Заявляю, что я вознаграждена тем, что именно я заставила вас увидеть, в чем ваши ошибки.

— Ох, Нелл, ты была молодец. Ты все делала правильно, а я — нет. Я думала, ты меня навсегда возненавидишь. — В голосе Кэролайн прозвучало облегчение и радость от того, что она разговаривает с подругой.