Акуми отпустила ладонь и обернулась. Где-то вдалеке полыхало пламя не то огромного костра, не то пожара. До ушей Акуми доносились отчаянные крики людей.
Акуми рванулась назад. Выскочив на небольшой пятачок между деревьев, она увидела, как в родной деревеньке рушатся дома, объятые пламенем, а вокруг мечутся перепуганные жители, сбрасывая с себя горящие одежды.
Даже маленький домик, в котором росла Акуми, утонул в огне.
Акуми остановилась и тихонько заплакала.
— Куда ты, глупая, — раздался из-за плеча бабушкин голос, — Не стоит возвращаться обратно. Самое лучшее ждет тебя впереди.
— Но деревня — воскликнула Акуми, — Наш домик…
— Эти деревенские сами виноваты, — махнула рукой бабушка, а глаза ее сверкнули злобой.
— Так это ты? — испуганно прошептала Акуми.
— Неважно. Ступай. Он ждет.
«Кто?» — хотела спросить Акуми, но не успела. Язык вдруг прилип к небу, мысли спутались.
Ноги как будто стали ватными. Акуми опустилась на землю и стала ползти. Тело ее не слушалось. Руки и ноги передвигались сами собой, увлекая Акуми в самую чащу. Колени царапались о сухие ветки, но Акуми продолжала ползти, пока не достигла поляны. И там она увидела его.
Огромный, огненно-рыжий лис сидел, обернув лапы хвостом, и ждал, когда Акуми подползет поближе.
Девушка почувствовала, как сердце ушло в пятки. А Лис ухмыльнулся и вскочил, широко расставив лапы.
— Не нужно мена бояться, Акуми. Сегодня я беру тебя в жены.
Сказав это, Лис махнул хвостом и принял человечески образ. Высокий, с бронзовой кожей и горящими ярко-желтыми глазами, он приблизился к Акуми и взял за руку.
Акуми закричала от ужаса, но крик ее потонул в потоке ветра, приглушился шелестом листьев. Лис бросил Акуми на землю и опустился рядом.
Она пыталась отодвинуться, но ни тело, ни воля больше не принадлежали Акуми. Лис окутывал ее своим взглядом, будто невидимой паутиной, и Акуми казалось, что еще мгновение, и он поглотит ее целиком.
В этот миг она почувствовала на своей щеке теплое дыхание и услышала тихое «Акуми, Акуми…»
Пальцы коснулись чего-то холодного. Нож.
Акуми, не задумываясь, схватила нож в ладонь и крепко сжала. Рука сама поднялась вверх и опустилась на спину Лиса, вонзая нож глубоко, по самую рукоять. Лис взвыл и отпрянул от Акуми, но девушка вскочила на ноги и вонзила нож прямо в его горло. На одежду брызнула черная кровь. Лис упал на землю и захрипел.
Воздух вокруг стал вдруг холодным и влажным. Из-за кустов донеслось злобное шипение, сменившееся воплями ужаса. По всему лесу раздавался треск ломаемых веток. Акуми огляделась по сторонам и увидела, как, продираясь сквозь чащу, к ней спешили десятки женщин. Акуми прикрыла рукавом глаза, со страхом ожидая расправы, однако ее никто не тронул. Выбежав на поляну, женщины упали возле умирающего Лиса и забились в судорогах.
Акуми убрала руку от глаз и уставилась на вопящих женщин. В одной из них она узнала свою мать. Отчаяние захлестнуло Акуми. Она протянула руку матери, но тут же отдернула обратно. Мать ничего не замечала, оплакивая Лиса.
— Что ты наделала, Акуми, — бабушкин голос прогремел раскатом грома в тихую звездную ночь.
Акуми попятилась назад и едва не споткнулась о бабушкино тело, распластавшееся по земле угрем. Взглянув на нее, Акуми тихонько вскрикнула.
Бабушка больше не была красавицей: волосы повисли седыми нитями, а кожа рассыпалась, на глазах обращаясь в прах. Глаза бабушки горели ненавистью.
— Это не я, — растерянно прошептала Акуми, роняя нож на пол, — Это не…
Внезапно из-за кустов показалась еще одна фигура. На поляну вышла женщина. Бледная, с растрепанными волосами. Лицо, руки в ссадинах и синяках. Одежда разорвана и покрыта бурыми пятнами. От женщины повеяло теплом.
«Акуми, Акуми…» — пронеслось в голове.
— Шицуко? — неуверенно спросила Акуми.
И снова ласковый ветерок скользнул по щеке.
— Да, девочка моя…
— Кто ты, Шицуко? — изумленно спросила Акуми.
Губы Шицуко, растянулись в грустной улыбке.
— Я твоя бабушка, Акуми. А это, — Шицуко, кивнула на извивающееся на полу тело той, которую Акуми считала бабушкой, — Моя бабушка…
Все женщины нашего рода принадлежат к ведьминскому клану. Мы — невесты Лиса, продолжательницы его рода. Каждые двадцать четыре года одна из нас становится его женой и матерью новой невесты. Только после этого она превращается в полноправную ведьму и уходит из мира людей, чтобы посвятить себя колдовству.
Своих дочерей ведьмы оставляют на воспитание старшим женам Лиса.
И так происходит бесконечно…
Когда-то моя мать решила разорвать этот круг и сбежала с моим отцом. Но бабушка отыскала обоих и жестоко отомстила, разорвав их тела на тысячи кусочков.
Меня она забрала и стала готовить в невесты Лиса. Так же, как и тебя, обучала магии и колдовству. Однако я помнила мать и так же, как и она, не хотела стать ведьмой.
Я убежала. Но в этот раз бабушка оказалась хитрее. Она решила обмануть меня.
Когда мне исполнилось двадцать четыре, я встретила парня. Он взял меня в жены, однако после первой брачной ночи исчез.
Я не сразу догадалась, что это был Лис, принявший человеческий образ.
Вскоре у меня родилась дочь. И спустя двенадцать лет бабушка пришла за ней. Вдвоем с моей девочкой они столкнули меня в овраг и забросали камнями.
Я не смогла помешать твоей матери стать женой Лиса. Но через несколько лет дух мой вернулся на землю, чтобы убить Лиса и положить конец клану ведьм.
Шицуко замолчала и с грустью посмотрела на Акуми, которая застыла на месте, глядя на своего бывшего маленького друга широко раскрытыми глазами.
— Раз в двадцать четыре года, — пояснила Шицуко, — Лис становится человеком, чтобы взять в жены новую ведьму. Тогда его можно убить.
— Ты была ножом, которым я убила Лиса? — догадалась Акуми.
— Нет, я была твоей рукой.
Акуми вдруг почувствовала, как правая рука онемела. Она поднесла ее к лицу и с ужасом увидела, что та посинела и покрылась синими пятнами.
— Верни, верни все обратно, Шицуко.
— Не могу, — прошептала женщина, — Прости.
— Почему?
— Я очень люблю тебя, моя девочка! — воскликнула Шицуко, — Но когда-нибудь Лис воскреснет и станет искать новую невесту. Твои дочери могут возродить клан.
Тело Акуми словно окаменело. Она попробовала пошевелить пальцами руки, но не смогла. Акуми поискала глазами бабушку, но увидела лишь груду костей, присыпанных тленом.
— Шицуко, — закричала Акуми, падая на землю.
«Шицуко» — вторило эхо, разлетаясь тоннелями лесных чащ.
— Акуми, Акуми, — шептала Шицуко, поднимая Акуми на руки и пробираясь с ней сквозь стволы и ветки к уже сгоревшему дому.
Туда, где ветер едва слышно качал калитку с проржавевшей щеколдой.
Где легкий дымок поднимался над чудом уцелевшей рамой окошка Акуми, через которое она любовалась звездами.
Звезды видели и знали все, чего не видела и не знала Акуми.
Но теперь и она все знала.
Шицуко, между тем обошла калитку и стала на краю оврага. Акуми знала, что там глубоко.
Однажды соседский пес, уже дряхлый от старости, сорвался вниз и разбился о камни. Акуми тогда сильно плакала, обнимая Шицуко.
«Шицуко» — прошептала она одними глазами.
— Акуми, Акуми, — Шицуко поцеловала ее в лоб, и на макушку Акуми упала холодная капля.
«Наверное, это роса», — мелькнуло в голове девушки, — «мертвые ведьмы не могут плакать».
Она не могла видеть, как в уголке глаза Шицуко собралась новая слеза…
Шицуко шагнула в воздух, и едва слышный вскрик Акуми затерялся в глубинах оврага.
Ключ
«До конца дней я так и не смог понять, откуда бралось мужество так поступать. Ведь он позволил моим глазам увидеть то, о чем умалчивает даже святая Библия. Он открыл мне Вселенную.