Ян молчал, глядя на обеих: цветущую розовощекую девушку-робота и поблекшую, изнуренную болезнью женщину, которую любил. В этот момент он почти ненавидел Катрин за то, что она так безлико, но так кощунственно точно походила на его возлюбленную.

Кристина умерла ночью, пока он спал. Наутро Ян обнаружил уже окоченевшее тело. И только мобильник, который Каспаров настоятельно требовал держать при себе, продолжал пульсировать и мигать одинокой лампочкой, показывая, что ловит сигнал, идущий к нему из устройства в голове Кристины. Но теперь ему нечего больше ловить. Все, что было, умерло вместе с ней.

Ян склонился над ее посиневшим лицом, но не осмелился поцеловать в последний раз. Умерло лишь ее больное тело. Скоро, совсем скоро она вернется к нему — живая и пыщущая здоровьем.

Эта мысль придала ему сил. Ян постарался закрыть свое сознание от мучительной правды, поднялся с кровати и спустился в лабораторию, где под наблюдением нанятого им ученого, формировалась новая человеческая особь — его Кристина. Прошло уже два месяца с того момента, как начался процесс развития клона. Еще через четыре Тина откроет глаза в совершенно новом, но таком привычном для нее мире.

Моррис поднялся с кушетки и подошел к окну. На улице было унылое субботнее утро, редкие лучи солнца пробивались сквозь пелену облаков. А, может быть, оно казалось Моррису таким, потому что всю прошедшую ночь он практически не спал…

Работа, исследования, эти чертовы отчеты…

Было как-то тревожно. Словно в воздухе затаилась гроза.

Прошло уже четыре месяца с момента их памятного разговора с Яном. Больше они не виделись и общались. Когда Моррис в последний раз беседовал с Кристиной около двух месяцев назад, той остались считанные дни. Смерть была написана у нее на лице, притаилась в глазах и разоблачалась в каждом движении увядших губ.

Прошло уже слишком много времени. Она бы не протянула столько. Однако Ян Каспаров молчал. И от этого Моррису было немного не по себе.

Он потянулся к видеофону и приказал связать его с домом Каспаровых. Поначалу ему разрешили только аудиосвязь.

— Здравствуй, Яни. — миролюбиво сказал Моррис. — Давненько мы с тобой не связывались. Я уже начал беспокоиться.

— Спасибо, Моррис, — выдержав паузу, ответил Ян. Голос его был подозрительно бодрым и ровным. — У нас все хорошо.

— Хорошо или отлично? — улыбнулся Моррис, глаза его при этом оставались серьезными. — Могу я увидеть свою пациентку?

— Без проблем.

Ян открыл доступ для видеосвязи, и Моррис увидел Кристину, сидящую на краешке кушетки — румяную, улыбающуюся, красивую. Она помахала Моррису рукой.

— Привет, Тина, — сказал Моррис, отмечая про себя, что выглядит она превосходно для своей болезни, особенно учитывая, что по его меркам, женщина давно должна быть в могиле. — Как ты себя чувствуешь?

— Как птенец в гнезде, — ответила Кристина. — Муж опекает меня так, словно я могу упасть и разбиться.

Несомненно, это она — ее голос, полушутливая манера вести разговор, жесты, движения. Неужто Ян осуществил задуманное? Но это невозможно!

— Скажи, детка, сколько будет 13 в восьмой степени? — спросил Моррис.

— 815.730.721. - мгновенно ответила Кристина. Моррис увидел, как Ян положил руку на ее плечо и сжал со всей силой. Если бы Катрин была человеком, было бы очень больно.

— Тебе не кажется, друг, что у тебя полно своих дел? — зло спросил Каспаров.

— Ты играешь с огнем, Ян. Позвони, когда будет совсем жарко.

— Непременно.

Ян нажал кнопку разрыва связи и погрузился размышления. Моррис был прав — Ян скользил по лезвию ножа. Но пути обратно не было. Жизнь без Тины представлялась ему головоломкой, складывать которую не было никакого смысла.

Ян отослал Катрин назад в лабораторию, а сам прилег на кушетку и закрыл глаза. Последние месяцы он перестал различать день и ночь. Время казалось ему сплошным непрерывным потоком. Просто иногда светило солнце, а в остальных случаях приходилось включать свет. Он работал и ждал, верил и надеялся.

Для всех Кристина была еще жива. Для него же она должна была вот-вот родиться.

Ян незаметно погрузился в глубокий сон. Все вокруг замерло, двигались только образы, живущие в его мозгу, истерзанном томительным ожиданием чуда.

Яну снилось, будто он блуждает внутри системы, напичканной платами, проводами, окутанной полупрозрачной сероватой дымкой. Он слышал голос, идущий откуда-то спереди, и шел на него, но голос все удалялся и удалялся, двигаясь с большей, чем Ян, скоростью.

Тут он увидел глаза жены — словно вырванный кусок из прозрачной картины. Глаза эти жили и плакали, и Ян кожей чувствовал, как ей больно и страшно. Он протягивал руки в пустоту, безрезультатно пытаясь ухватить призрак.

— Что со мной, Ян? — спрашивал ее голос. — Скажи мне, где я?

Это был всего лишь сон. Ян закричал и проснулся. В комнате кроме него никого не было, и все же осталось ощущение, будто он не один. Он не мог их видеть наяву этих глаз, однако воспоминание о них прочно застряло в его мозгу. Этот сон повторялся уже много раз, и все время он слышал голос Кристины — далекий и испуганный, каждый раз задающий один и тот же вопрос.

7 декабря это наконец-то свершилось. Ян Каспаров вместе с доктором Павлецким извлекли из инкубатора полностью сформировавшийся клон. Они аккуратно положили тело девушки на смотровой столик и несколько секунд с любовью рассматривали творение своих рук: новая Кристина была такой молодой и здоровой, тело ее казалось совсем юным и гибким, нежным, как у младенца.

Ян спохватился и прикрыл обнаженное тело девушки простыней. Почувствовав на теле легкое дуновение прохлады, новорожденная Кристина пошевелилась, глазные веки чуть дрогнули, уголки губ капризно скривились.

— С днем рождения, любимая. — ласково прошептал Ян.

Кристина попыталась открыть глаза, но свет явно ей мешал. Она протянула ладони к глазам и завыла — как-то по-звериному.

Яна передернуло, едва он услышал ее голос, такой жуткий и незнакомый. Но он постарался отогнать от себя страх. Ян приказал Катрин притушить верхний свет, и положил руки Кристине на плечи.

— Не бойся, солнышко, я с тобой.

Кристина издала еще один нечеловеческий вопль и отскочила в сторону, прочь от Яна, и, не сумев удержаться на столе, упала на пол. Ян бросился, чтобы ей помочь, однако Павлецкий схватил его за локоть.

— Не надо, — сказал он, пряча глаза. Яну показалось, или Павлецкий действительно побледнел, — Пусть лучше робот.

— Хорошо, — неожиданно согласился Ян. — Катрин, помоги ей встать и усади на кушетку.

Девушка-робот послушно подошла к неуклюже барахтающейся на полу Кристине и склонилась над ней, чтобы поднять. Новорожденная брыкнулась, но не сумела избежать цепких объятий робота. Тогда она попыталась вцепиться зубами в руку Катрин. Органическая кожа затрещала и порвалась, обнажая биометаллическую структуру тела робота.

— Понадобится несколько дней, чтобы восстановить кожу, — пробормотал обескураженный Ян.

Павлецкий только пожал плечами и поднял руку ко лбу, чтобы вытереть проступившую испарину.

Между тем Катрин подняла девушку и поставила на ноги. Конечности, не привыкшие к ходьбе, подогнулись, и Кристина едва не рухнула вниз, беспорядочно размахивая руками. Катрин сумела удержать ее от падения, подняла на руки и отнесла на кушетку. Но и там Кристина не смогла усидеть: она постоянно рвалась куда-то, падала, корячилась на полу, выла и брызгала слюной, пыталась укусить Катрин за любую часть тела, до которой получалось дотянуться.

— Она ведет себя как сумасшедшая, — испуганно сказал Павлецкий, — У нее даже взгляд безумный.

— Это стресс, — жестко сказал Ян. — Пройдет несколько дней, и она придет в себя.

— Увы, Ян. Она абсолютный ноль, просто телесная оболочка. Нам придется заново учить ее двигаться, говорить, держать ложку в руках, даже думать.