Сталин решил бежать из ссылки летом. Попросил у деда лодку. Дед не дал. Пришлось бежать зимой, по льду. Провалился в прорубь. Выбрался. Для болевшего туберкулезом Сталина такое купание могло стать роковым. Однако в сочетании с восьмикилометровой до ближайшего жилья пробежкой в обледенелом тулупе оно дало неожиданные последствия: Сталин не только не погиб, но и излечился от туберкулеза. Когда открылся музей, посвященный его персоне, Сталин назначил туда смотрителем деда, не давшего лодку, а его бабку взял на подмосковную дачу подавать пищу. Опыт же побега в дальнейшем помог Сталину создать такую ссылку, из которой далеко не убежишь.

«Прозаик Неля Туманова рассказала мне, что сразу после войны она жила по соседству с Кето Кутабеладзе, которая в начале века дружила с первой женой Сталина Екатериной Сванидзе. Невольно Кето стала свидетельницей одного семейного эпизода.

Двери всех квартир по-южному выходили на общий балкон, который заканчивался умывальником. Сванидзе болела. Стоя на балконе, Кето слышала, как она долго просила дать ей пить. Наконец Сталин выскочил на балкон с большой бутылкой, наполнил ее водой и скрылся. Тут же Кето услышала крик Сванидзе и вбежала в комнату: разозленный Сталин вливал в рот захлебывающейся жене воду. Кето вырвала из рук Сталина бутылку, он же грубо оттолкнул непрошенную заступницу.

При таких взаимоотношениях брак не мог оказаться счастливым.

Новый 1913 год Ленин, Сталин и Троцкий встречали вместе в Кракове. После застолья заиграла музыка, и Ленин воскликнул:

— Ты, грузин, пляши!

И Сталин пустился в пляс.

Между февральской и октябрьской революциями в Петрограде шли споры и митинги. Сталин принимал в них участие. Однажды он прочитал в книге Сергея Булгакову цитату из Библии и привел ее в споре с меньшевиком Ноем Жордания, приписав эти слова Марксу, Жордания был обескуражен и стушевался.

— Из какой это работы Маркса? ― спросили потом у Сталина.

― Откуда я знаю? В борьбе все средства хороши!

Заведующий кафедрой философии Московского областного педагогического института Илья Панцхава в 1949 году рассказывал:

— В 1917 году, в разгар схваток между партиями на одном из митингов с нападками на Ленина выступал известный меньшевик Ираклий Церетели. В первом ряду сидел Сталин. Когда Церетели стал особенно красноречиво критиковать большевиков, Сталин начал негромко, так, что слышал только выступающий, матерно ругать его по-грузински. Оратор сбился, потом попытался овладеть собой, однако Сталин продолжал ему мешать. Тогда Церетели покинул трибуну, сказав, что среди хулиганов выступать не будет.

В те годы Панцхава рассказывал эту историю с пиететом по отношению к Сталину: вот какой ловкий, умный, боевой человек. Так же воспринимал и я этот рассказ А теперь думаю: хороши приемы классовой борьбы!

В начале революции Сталин скрывался в Петрограде в доме одного революционера-подпольщика. Однажды он надолго остался в доме с сыном хозяина―десятилетним Мишей. Они беседовали. Наконец раздался стук в дверь ― пришла мать. Мальчик хотел открыть, но Сталин остановил его и ударил по щеке. Миша испугался и собрался плакать. Сталин сказал: «Не плачь, не плачь, Миша. Запомни: сегодня с тобой разговаривал Сталин».

Мальчик запомнил это на всю жизнь. Оказывается, в горах есть такой обычай: если князь посещает дом крестьянина, то отец зовет старшего сына, дает ему пощечину и говорит: запомни этот день ― у нас в доме был князь.

Рассказывавший в 1963 году мне эту историю Ромм заключал: Сталин шел в революцию с намерением стать князем.

В статье «Правды», посвященной первой Октябрьской годовщине, подчеркивалось, что победой вооруженного восстания партия обязана Троцкому. Далее говорилось много хвалебных слов о реальных и мнимых заслугах Троцкого, и он превозносился как создатель Красной Армии. Такова была эта явно троцкистская статья. Начиная со второй половины 30-х годов обладателя «Правды» за 7 ноября 1918 года полагалось расстреливать на месте, газету сжигать и к делу не приобщать. Было заявлено, что эту статью с провокационной целью подбрасывают фашисты, а на самом деле, мол, такой статьи не существовало. Однако она существовала, и ее автором был троцкист... Сталин. В 1918 году он еще не знал, на кого опираться и с кем бороться, чтобы достичь единовластия.

После окончания гражданской войны было решено наградить Троцкого орденом Боевого Красного Знамени как одного из главных военных руководителей молодой республики. Ленин предложил дать такой же орден Сталину. Кто-то из членов Политбюро возразил: за что же Сталину военный орден? Ведь Сталин провалил Царицынскую операцию, только недавно вся польская операция и поход на Варшаву чуть не кончились полной катастрофой!

Ленин Ответил: мы даем орден Троцкому, и Сталин очень не любит, когда у кого-нибудь что-нибудь есть, а у него этого нет. Надо дать орден и ему. Все согласились.

В Большом театре состоялся торжественный вечер, посвященный окончанию гражданской войны. После доклада вручали ордена. Понимая, что он удостоился ордена при комедийных обстоятельствах, Сталин, чуткий к вопросам почета и почестей, не пришел на вручение.

Во время работы в Наркомнаце Сталин, уходя из кабинета, старался запомнить, как лежат на столе бумаги. Если, вернувшись, замечал перемену, то гневно выговаривал своим помощникам.

Приходя домой, Сталин внимательно осматривал каждый угол своей комнаты и, опуская лампу, висевшую на длинном подвижном шнуре, заглядывал под кровать.

В первые годы революции Сталин и один старый большевик беседовали о проблемах власти. Сталин сказал:

— Я объясню вам на примере. Мой отец был сапожником, и я знаю: пока притрутся станут моими новые сапоги, дело доходит до мозолей, а иногда и до крови. Так же и новый строй.

— Философия сапожника.

— Сапожники тоже люди. Более того, без них не было бы философов или, по крайней мере, они философствовали бы на босу ногу.

— Но что это за сапожник, если сделанные им сапоги до крови стирают ноги? Такого сапожника нужно переводить в дворники.

— А если он этого не хочет?

— Тогда нужно брать в руки метлу и самому выметать такого сапожника.

― Когда дело доходит до того, что кого-то надо выметать, метла оказывается в руках у сапожника. В этом весь фокус.

Старый большевик Лев Новицкий в 1959 году рассказывал:

— В 1920 году Аршак Семенович Александров, организовавший в 1902 году вместе со Сталиным знаменитую забастовку в Батуми, пригласил меня на партийную Северо-Кавказскую конференцию. Мы приехали во Владикавказ, и первым, кого мы встретили, был Сталин. Он подошел к Александрову, дружески хлопнул его по плечу и сказал:

— Здоров, Аршак! Как поживаешь? На конференции выступал Молотов. Оратор он был неважный, к тому же заикался. Я скоро ушел. Вечером я заметил в Аршаке большую перемену: он приуныл, нахмурился. Я спросил: