– Что я говорил? – хвастался Сверло. – Русский парень – ловкач, но мы его держим под колпаком почти всё время.

– И что ваш «колпак»? – Р.С. посмотрела на Адамса таким взглядом, который он и любил, и боялся одновременно. – Этот морпех мигом обездвижил турка, забрал у него что-то цилиндрическое, потом замочил семь «вепрей» и одного капрала из экс-котиков, когда тот уже дал дёру. Уверена, если б этот парень на самом деле был у вас в визире, вы бы мигом выслали ударный дрон для его уничтожения.

Адамс начал охотно оправдываться.

– Русский в невидимом камуфляже, поэтому постоянного визуального контакта нет, и кроме того удар с дрона уничтожит не только его, но и груз. А с грузом следует разобраться. Мы уже запрашивали турецкое командование спецопераций насчет его характеристик, но они до сих пор темнят.

– Ты запрашивал лично?

– Нет, шеф.

– Так может шеф всё знает и просто с тобой не делится?

– А как, Р.С., насчет того, чтобы вместе испить чего-нибудь алкогольного? Я отлично заменяю целый кабак с лос-анджелеской «Золотой мили», сбиваю как Апполон и «Горящего доктора Пеппера», и Фрамбуэзу, Дайкири, Негрони… – по ее выразительному взгляду он понял, что опять ничего не выйдет. Облом номер пять.

– Вот с шефом твоим и выпью. А теперь, Сверло, шагом марш отсюда и не возвращайся, пока всё не узнаешь.

По лицу Адамса разлилось уныние. Но он еще попробовал посопротивляться.

– Как это «шагом марш»? Ты мне не старшая по званию.

– Зато старшая по возрасту и мудрости. Так что не зли меня. Сегодня у тебя – пролёт.

Брайан напоследок облизнул взглядом круглые коленки Р.С. и свалил. А она подумала про того русского. Сидит он сейчас где-то в плавнях; мокро, холодно и все хотят его смерти. А он знает, что может умереть, только когда доставит груз. И не кровожаден этот парень, турка даже не прикончил.

Знаменский знал, что его ищут все, кому не лень: бандиты, искусственные спутники Земли, дроны, расставленные там и сям датчики и сенсоры. В случае обнаружения сразу будут подключены «низкотехнологичные» местные формирования: сине-желтые гвардейцы, шуцманшафт-батальон атамана Пестуна, специализирующий на жестком взимании платы за электроэнергию, «січові ковбої» – наемники сахарного плантатора Дмитро Замойского. Все любители ковырять ножиком в кишках по заветам дедов-бандеровцев. Также могут появиться более технологичные ребята из «Кси-сервис», или пшеки из полуправительственной Obrona wschodniego kraju, находящиеся по уровню оснащения между бандеровцами и американцами. Вероятность того, что его обнаружат, станет на порядок больше, едва он выйдет на открытую местность. Однако после того, как «вепри» раскрыли точку эвакуации «альфа», казалось бы надежно замаскированную в плавнях, остается только точка «дельта». Всего семь километров, если по трассе. Но по трассе в таком виде нельзя.

Вопрос с одеждой получается главный.

Решился он быстро…

Похоже, тот мужик собирался побраконьерствовать, уток-гусей не в сезон пострелять, поэтому с утра оделся во все зеленое, взял двустволку. Потом снял плащ и положил двустволку, но достал пол-литра. И вдруг снятый плащ поскакал от него – сжимаемый в невидимых руках. Как матерился бедный браконьер от ужаса; Знаменский к стыду своему понял, что едва сдерживает смех. Ну, извини, извини, недорого он тебе обошелся, сразу видно б/у.

Оторвавшись от мужика, надо было срочно провести косметические операции: убрать на умном камуфляже режим невидимости, напялить это плащ – почти до пят, так что и берцов не видно, хотя жарковато, стереть светомаскировку с лица. Затем тормозить первый проходящий транспорт. Не забывать про «шо» вместо «что» и фрикативное «гэ», местные здесь до сих пор говорят на русском, но по твердому «гэ» могут заподозрить москаля. Каждый третий точно сдаст, награда за «москальского шпиона» обещана приличная – особенно для этого края застойной бедности; да и наказание за укрывательство – серьезное, вплоть до высшей меры.

Долго маячить возле дороги не пришлось. Откликнулась уже вторая машина. Потрепанный минивэн «фиат дукато». За рулем сидела приличного размера, но не лишенная миловидности немолодая тётка.

– Эй, хлопец, за проезд заплатишь?

Он старательно помотал головой и улыбнулся пошире.

– Не, тильки компанию составлю.

– Ладно и за компанию спасибо, садись, хлопец.

Хлопец – маленький раб. Далось им это слово из лексикона польских панов.

«Фиат» тронулся с места, страдая на многочисленных выбоинах.

– Тебе куда?

– Да почти куда и вам. В город.

– А в новые или старые районы?

– Конечно, в старые. В новых известно, кто живёт.

– Догадливый. А что я тебя тут никогда раньше не видела?

– Да вы тут, наверное, многих не видели.

– Ты про беженцев? Это да, народ туда-сюда слоняется. По мне, так половина из них бездельники.

– Я не беженец и даже не бездельник. На прежнем месте заработка нет… Из Кривого Рога я, завод у нас последний накрылся медным тазом, кто там работал, или в геи подался, по Европам скачет, или вдоль Днепра по сёлам дело ищет.

– Раз ты заработком интересуешься, то может, много не просишь. А что умеешь делать-то, криворожец?

– Ничего особенного, раньше на токарном станке работал, на фрезерном тоже.

Выразительное лицо тётки показало пренебрежительное отношение к умениям «криворожца».

– А это для меня всё равно, что ты на пианино лабаешь. Кто ж послал тебя на заработки, жена или мать?

– Мать послала, какая женитьба, если только блоха в кармане. Так что с работой?

– Нет, станков у меня нет, если не считать кровати. Умел бы ты что-нибудь особенное, я бы тебя к себе взяла, например, на кассе кнопочки давить. А грузчики у меня и покрепче тебя имеются, шкафы натуральные. Так что извини. Да я сама десять лет была грузчиком, челночила до Стамбула и обратно, спирт в Румынию возила на себе.

– Это как, тётя?

– Эдак, на теле, племянничек. Я ж раньше худенькая была, загляденье, – женщина кокетливо покрутила на сиденье внушительным задом и даже постреляла глазками. – Вот бы нам тогда с тобой познакомиться, правда, ты еще под стол пешком ходил… В пластиковые пакеты спирт заливала и изображала толщину. Вот и доизображалась…

Он увидел впереди троих мужчин. Неспроста они у дороги стоят. У одного форма черная и точно ствол. На обочине «фольксваген», с открытым багажником, и там наверняка найдется что-нибудь стреляющее.

Женщина перехватила взгляд Знаменского.

– Это, похоже, шуцманы атамана Пестуна. Они раньше были в банде «электриков», что в припортовом районе бизнес, так сказать, делала; да и сейчас, в основном, деньги за свет вымогают или бьют тех, кто набрасывает свои провода на ЛЭПы хозяина; только вот название сменили. Еще и на дорогах собирают… Они не очень вредные к обычным проезжим, но «вэн» вроде моего обязательно остановят. Была б с собой пара палок колбасы, весь разговор в минуту уложился, а так придется деньги отдавать.

Один из тех вышел на проезжую часть и помахал рукой. Чуб-чупрынка, заросшая волосом шея, а на ней стволом вниз, но с приставленным магазином висит АК-74.

Женщина остановилась перед ним, чуть съехав на обочину. Шуцман подошел и подождал, пока она откроет дверцу.

– Куда? – его голос был профессионально напорист.

– Странные вопросы, молодой человек. Домой, порожняком. Двадцатки зелеными с тебя хватит?

– Давай, там разберемся, хватит или нет.

Шуцман направил взгляд на Знаменского. Мелкие его глаза хорошо спрятались под надбровными дугами, потому казалось, что он пялится через прорезь.

– Эй ты, документик покажи.

– Нет у меня. В полиции забрали, а мне зарабатывать надо.

– Чего ты к нему прицепился? Племянник это мой из Кривого Рога, – вступилась женщина. – Не видишь, что мы лицом схожи? Он тоже миленький, даром, что криворожец.