— Я слишком тороплю события, милая? — Богдан осторожно обнимает меня за талию одной рукой, в то время как вторая ложится на щеку, медленно её поглаживая. — Если, да, прости… Но, когда ты рядом, мне сложно рассуждать трезво, — пытаюсь избежать поцелуя, но он ловко перехватывает мои губы и целует… не подавляя… приглашая ответить и поучаствовать на равных… Ещё секунду назад я хотела просто вежливо его послать… а сейчас… Ради меня идут на уступки… Приятно, чёрт возьми!

— Иван Сергеевич прав, — чуть отстранившись, спокойно продолжает он, не дождавшись моей реакции. — Давай просто оставим этот день позади, продолжая узнавать друг друга дальше.

— Богдан, тебе, ведь, это не нужно. Ты хочешь, чтобы я стала той Анжелой из твоей мечты. Но я — это не она! Я — Энджи! Я не подхожу ни тебе, ни твоему дому. Я — другая!

Теперь обе его руки обнимают меня за талию, ничуть не ослабляя захват.

— Я понял, Энджи. Так ты дашь мне шанс узнать тебя настоящую?

— Да, — говорю я, похерив все доводы разума. — Но я ничего не обещаю, — все-таки заставляет добавить мозг, отвесив мне увесистый подзатыльник.

— Тебе и не нужно. Я обещаю.

Его слова заставляют напрячься, но мы уже выходим из кабинета. Извинения. Прощание со всеми присутствующими. Короткий поцелуй в щеку. Всё.

Обвожу гостиную взглядом. Ха, Ромка, похоже, свалил. На мой немой вопрос Фёдор выдаёт, что пообещал сводить их в парк развлечений в ближайшие выходные. Господи, ну, каким же придурком нужно быть, чтобы даже не посоветоваться. В нашем случае — это самое экстримальное развлечение, которое только можно придумать и чтобы отважиться на него нам всем требуется моральная подготовка не меньше месяца…

— Ну, и? — голос отца все также напряжен.

— Просто продолжаем общаться… — как можно более беспечно выдаю я.

— В качестве кого? — не отстает отец.

— Ну-у-у… — тяну я.

— Понятно… — да, он всегда чувствует приближение проблем. — В следующий раз я не буду так добр и ты получишь наравне с ним… Поговорим об этом позже.

— Спасибо, папочка, — улыбаюсь как можно шире и посылаю ему воздушный поцелуй.

— А вот я бы не прочь сейчас, — поднимается из своего кресла Павел. Его выражение лица не сулит мне ничего хорошего. Вообще странно, мы обычно не лезем в отношения друг друга, поэтому такая явная демонстрация недовольства по меньшей мере необычна. Меня разворачивают к выходу и подталкивают в спину вынуждая пошевеливаться.

На улице уже достаточно прохладно, что заставляет поёжиться от холода. Павел делает глубокий вдох:

— Что у тебя с Рудовым?

Говорит так, как будто точно уверен, что что-то есть… С чего бы и откуда?

— Ничего, — и это в общем-то пока правда.

— Да?!! А тогда какого хера он звонит мне и просит пояснить ситуацию, как будто наша гостиная утыкана камерами как площадка сраного реалити-шоу?

Я понимаю его злость. Он многим обязан Жене. В первую очередь тем, что Света живая и здоровая сейчас с ним. Но в то же время ревность к человеку, который был ей больше, чем просто воспитанником, не оставляет его в покое.

— Он тебе звонил?!!

— Эндж, что происходит?

— Он мне нравится, Паш…

— И именно поэтому ты не отшила Герасимова? — язвительно и довольно зло ухмыляется он.

— Это другое… — отвожу глаза, хотя в темноте навряд ли заметно.

— Да, неужели? — вздох, он проводит ладонью по лбу. — При всех твоих заходах, Эндж, меня всегда успокаивало то, что ты не похожа на Алиску. Но… какие твои годы?

Гад! Перехватывает мой кулак прямо на подлете к челюсти. Резко отступает используя инерцию моего тела, обнимает, крепко прижимая к себе.

— Тихо. Извини, но я должен был проверить!

— Пошёл в ж. пу! Проверяльщик выискался… — он посмел сравнить меня с этой шлюхой… Многие пытались, но меня всегда успокаивало то, что я не такая… А сейчас взбесило не то, что это сделал мой брат… а то, что я сама подумала о себе так же… Чёрт, Эндж, куда ты катишься?..

Отпускает, пытаясь погладить по голове, уворачиваюсь.

— Я не хотел обидеть, Энджи! — искреннее сожаление.

— Проехали… — пытаюсь выдохнуть с воздухом всю досаду и стыд…

— Насчёт Рудова… — засовывает руки в карманы, раскачиваясь с носка на пятку. Привычка, которая помогает ему концентрироваться. — Отец даст тебе более полный расклад, но сейчас не лучшее время иметь с ним вообще какие-либо отношения. Они могут поставить под удар как его, так и каждого из нас.

— Но он не дурак, чтобы идти на такой риск? — задаю резонный вопрос.

— Могу предположить, что ты нравишься ему намного больше, чем он тебе. Отсюда и риск.

— И? — сердце ускоряет удары.

— Поговори с отцом. Это ему в случае чего прикрывать наши задницы, — приподнимает руку, ныряю ему под плечо, — с нами он никогда не потеряет формы, правда, Эндж?

— А то, — поддакиваю я. — Кстати, а ты в курсе, что у него там за закрытая дверь? Которая всё не поддается его чертовскому обаянию?

— В курсе, но ты лучше со своими делами разберись. Уж, отец-то без твоей помощи как-нибудь справится.

— И что, приведёт нам новую маму? — хихикаю.

— Угу… или братика, или сестричку… лет через десять.

— Ну, а что? Мы ж уже станем взрослыми и умными. Кто-то ж должен будет поддерживать его в тонусе, — серьёзно вещаю я.

Пашка фыркая, натягивает мне капюшон до самого подбородка, а мне все-таки удаётся слегка стукнуть его в бок.

Ужин получается поздним, но проходит в расслабленной атмосфере. В основном благодаря Свете. У нас так и не получается пообщаться, поскольку близнецы оккупируют ее полностью. Шепчу ей, что не проблема, выходные как раз совпадают с отъездом Паши и у нас будет достаточно времени.

Прощаемся. Они уезжают. Предлагаю отцу поговорить, но он, приобняв меня и поцеловав в лоб, предлагает обсудить все завтра на свежую голову. Соглашаюсь, меня до чертиков пугает этот разговор, словно он может одним единственным движением убрать из моей жизни радость, надежду, счастье… Укладываю близнецов.

— Мам, ты же не женишься на Богдане? — обеспокоенно спрашивает Федор.

— Нет, — уж точно не женюсь.

— А чего он тогда говорит, что скоро увидимся? — насупленно Петр.

— Мы — друзья, он будет приходить в гости.

— Значит, ты отдашь нас ему просто так? — опять Петр.

— Зачем? — интересуюсь с недоумением.

— Ну, он рассказывал, как ему было хорошо, когда он был маленьким и учился в какой-то школе. У него было много друзей и им было весело вместе. А домой он приезжал на каникулы. И нам там тоже очень понравится, — скороговоркой сообщает Федя.

— Я не хочу в школу! — Пётр полон решимости. — Я хочу здесь с дедой, со Светой, с Ба, с Пашей, с Анютой… и… с тобой.

— С Катей, — на автомате поправляю я. Ох, Богдан Александрович, а вы, действительно, времени зря не теряете.

— Ну, вот ещё чего! Ни в какую школу я вас не отпущу! Даже, если захотите! Буду держать вас за ручки, чтобы всегда можно было обнимать и целовать! — хватаю их в охапку и начинаю тискать, целуя куда придётся.

— Мама, мы уже большие! — визг и крики.

— Мои маленькие! — дразнюсь и пытаюсь завернуть их в одеяло как в кокон.

Тихий звук пришедшего сообщения. Не могу сообразить откуда.

— Чьё?

— Моё, — Петя деловито извлекает из-под подушки телефон. Проводит пальчиком по экрану. Одно нажатие.

— Значит все хорошо и пора спать. Споки, Федя! Споки, Петя! — желает нам спокойной ночи звуковое сообщение голосом Жени…

Первая мысль, что в свои игры он не побрезговал втянуть и детей. Давлю в себе желание сразу же отобрать телефон у Петьки, чтобы проверить свои догадки. Петр, проследив за моим взглядом, с силой прижимает его к себе.

— Петь, пожалуйста, можно мне посмотреть! Обещаю ничего не трогать, не удалять и не забирать, — поднимаю руки вверх. Как мы могли пропустить новый контакт у ребёнка? Волосы на голове начинают тихонько шевелиться от ужаса.

— Ты пообещала! — протянутая рука.