Ну, а теперь, Богдан Александрович, вся надежда на вас… Мне очень нужна помощь, чтобы раз и навсегда вышвырнуть Рудова из моей головы! Не подведите, дорогой… Вытаскиваю из глубин подсознания мою вторую сущность, ту, от которой мужики сходят с ума, а женщины мечтают исполосовать мне бритвой всё лицо и выдрать волосы… Привет, мам, радуйся, вот и с твоего наследства смахнем слой пыли…

Принимаю решение и меня уже не остановить.

— Богдан, добрый день! — убойная доза сексуальности в голос. Боже, что я творю… — Я сегодня в городе, пригласишь пообедать?

Пауза, — Анжела, все в порядке? — сегодня я готова простить тебе даже "Анжелу".

— Да… Но, если ты занят, — а теперь ушат сожаления и тоски, замешанных на желании, — я все пойму…

— Нет, — быстро и без лишних раздумий, какой понятливый мальчик… хотя, нет… мальчиком такого точно не назовешь, и дело не в возрасте, он на год младше Ромки и на три страше Павла. При этом у меня ощущение, что в большинстве аспектов он намного серьёзнее отца… — ты дома? Я заеду через два с половиной часа, — точность это ещё один пунктик Богдана Александровича.

— Я уже жду, — мурчу в трубку, прерывая связь. Надеюсь совещание приобрело оттенок волнительности и томности…

Так, что тут у нас… платье, платье, платье… ага, вот, это вот — маленькое, чёрное, достаточно закрытое. Но мягкая струящаяся ткань настолько явно подчёркивает все изгибы, что только слепой посчитает платье строгим, и сразу же передумает, только прикоснувшись к нему. Бельё, чулки, туфли — все должно быть идеально. Хотя… Смутное ощущение тревоги… При общении с Герасимовым внешние атрибуты всегда отступают на задний план. Кажется, что для него они вообще не имеют никакого значения. Важна только я. И этот взгляд, который цепляет за самую душу, оставляя ее без малейшей защиты. Эндж, а ты действительно хочешь вот так вот играючи открыться перед совершенно чужим человеком? Чужим… Бл. ть, Эндж! Что у тебя с головой?!! Пять лет довольствоваться ролью любовницы, отдаваться сразу же как только привиделось, что тебя хоть немного ценят — это норм! А человек, который два месяца проявляет к тебе внимание и заботу — чужой…

Со всей силы швыряю коробком со стола об стену! Прочный зараза, отлетает мне обратно в руки. Забираюсь на кровать с ногами. Открываю крышечку. Платиновая я с близнецами под мышками… Истерический смешок… Рудов, ты реально достал! И противореча всем доводам разума, цепляю подвеску на свой любимый браслет. Красивые вещи не несут ответственности за своих дарителей. Да!

Быстро набираю Свету. Подумываю подговорить близнецов на какой-нибудь саботаж, чтобы заставить её пораньше выйти в декрет. Всё понимаю, она любит свою работу, но так хочется, чтобы она побольше была рядом. Как заботливая старшая сестра, которой у меня никогда не было…

— Свет, привет, родная, как дела? — чувствую, что подключилась к вечному источнику энергии.

— Эндж, солнц, все хорошо, как ты? Как дети? — интересуется она.

— Я за советом, — время поджимает.

— Говори, — небольшое напряжение на том конце трубки.

— Герасимов… Я хочу… чтобы всё было… — смущаюсь…. это при том, что со Светой я могу обсуждать все и в каких угодно выражениях.

— Э-э-эндж… солнц, тебя что-то тревожит? Я знаю, если тебе бы просто хотелось, ты уже давным давно все осуществила без моих советов… Что, милая?

— Что ОН, это ОН…

Молчание.

— Эндж, я могу сказать тебе всего лишь одну фразу и сбросить с себя ответственность, но я так не могу, во-первых, потому что ты моя любимая золовка, во-вторых, потрясающая тётя моей малышки, а, в-третьих, родная… жизнь намного сложнее, чтобы действовать в ней, опираясь на несколько слов. Не спеши… Я буду вечером, все обсудим.

— Пашка не отпустит, — ною я.

— Отпустит, — слышу, что улыбается, — малышка должна подпитаться супер силой своей тёти, он не сможет отказать, — тихий добрый смех. — До вечера, солнц!

— Све-е-ет…

— Да?

— Что за фраза?..

— … если бы это был ОН, ты бы не спрашивала…

Прерываю вызов…

Я и не спрашивала, когда думала, что ОН… а оказался… Рудов…

Для середины октября погода на редкость тёплая, выбираю плащ оттенка горького шоколада, черный кожаный клатч. Выхожу во двор, где меня уже ждёт Богдан. Протягиваю руку, касается ее тыльной стороны теплыми сухими губами, задерживая их чуть дольше между указательным и средним пальцами. Помогает сесть в машину, внимательно за мной наблюдая. Нет, Богдан Александрович, сегодня, оказывается, не ваш день, уж простите. Режим кошечки отключен. Болтаю на отвлеченные темы. Он озадачен, но поинтересоваться тем, что это было, считает ниже своего достоинства. И замечательно.

Ресторан. Ожидаем заказ. Перехватывает мою руку, рассматривая браслет и подвески на нем. Каждая что-то для меня значит. Начинаю пояснять значение самых любимых. Смотрит с улыбкой, ловко расстегнув замок, откладывает браслет в сторону, второй рукой протягивая футляр.

— Я думаю, это более достойно твоей руки, — и опять взгляд цепляющий до глубины души.

Открываю. Да-а-а… и не сказать, ведь, что не достойно. Себя я люблю… Даже очень… в голове появляется прейскурант цен, сколько ещё требуется таких же побрякушек, чтобы я, наконец-то, стала недостойна. Но это ж я со своим нищебродным прошлым. Пытаюсь улыбнуться как можно искреннее. А Богдан уже застегивает браслет на запястье.

— Красивый, — шепчу восторженно я, второй рукой утягивая со стола "мою прелесть". Это, я так понимаю аванс?.. Ладно… по ходу разберемся…

Да, Эндж, что-то как-то по ходу не получается… Герасимов поставил цель и на пути к ней его уже не остановить. Взгляд становится еще глубже и темнее, а рука то и дело касается моей. Так… Эндж, какой у нас там самый лёгкий способ слиться? Ага, дети! Иду в уборную, прикидывая, что такого могут вытворить близнецы.

Рудов?!! Женька, скажи мне просто, что ты меня любишь…

Ну, какого хера опять этот бешенный взгляд и желание поговорить?!! О чем?!! Сколько, где и в каких позах я тебе должна?!! Не-на-ви-жу! И себя… потому что опять хочу до одури… и он чувствует это… ещё раз пройти через унижение?.. Привыкаешь, Эндж, скоро станешь ручной… все как он и говорил… Но я не хочу та-а-ак… Сдаюсь…

— Сейчас… ты можешь сделать это ещё раз… но запомни… он будет последним, — я точно это знаю.

Отпускает. Да, неужели испугался? За себя или за меня? К черту!

Забираю плащ в гардеробе, когда Богдан перехватывает меня. Бл. ть!!

— Анжела, что-то случилось? — недовольно, но видя мои заплаканные глаза, уже с искренним беспокойством.

— Близнецы, что-то опять натворили и кажется не обошлось без травм. Мне нужно домой.

Меня заботливо приобнимают за плечи и увлекают в машину, которая быстро набирает скорость в совершенно противоположном от дома направлении. Вопросительно взираю на Герасимова.

— Тебе не нужно домой, я уверен, что о мальчиках позаботятся. Тебе нужно расслабиться и довериться мне.

Глубокий низкий голос с каким-то вибрирующим отзвуком.

Довериться говорите, Богдан Александрович? Ехидно усмехаюсь про себя. Ну, ну… даже интересно, чем обернётся моё к вам доверие…. Расправляю плечи, расслаблено откидываясь на спинку сиденья, одновременно закидывая ногу на ногу. Платье приподнимается, обнажая край кружева чулка. Шумный вдох и увеличение скорости до возможного предела. Отстраненно смотрю на мелькающий за окном пейзаж. Всегда одно и то же… Внешняя оболочка, а всё остальное мы подберем на свой вкус и будем изо всех сил пытаться объединить мечту с реальностью. И никого нахрен не интересует, что они могут быть вообще несовместимы. А каждый долбанный принц считает своим долгом, во что бы то ни стало, натянуть хрустальную туфлю на ногу своей золушки, несмотря на то, что знает ее в лицо и, к тому же понимает, что туфля мала.

Машина притормаживает, въезжая на территорию особняка Герасимова. Масштабность и основательность… Они здесь везде… Каменная кладка на века. Даже деревья выглядят так, как будто простояли тут чуть ли не с сотворения мира и собираются простоять ещё столько же… В такое место нужно приезжать, чтобы переждать бурю или почувствовать веру в нерушимость бытия… Ему нужна настоящая хозяйка, а не фантомный образ, который создал в своём воображении Богдан…