На востоке небо осветилось первыми лучами восходящего солнца.

Джейсон вернулся в дом. Дверь из гостиной в коридор была открыта. Он вошел в нее, и вдруг ему показалось, будто на коврике перед дверью что-то лежит. Оказавшись в небольшой прихожей, Джейсон наклонился и поднял это. Конверт. Сердце у него упало. Он включил свет.

Разумеется, то был манильский конверт. Угловатым почерком, который он сразу узнал, на лицевой стороне написано его имя. Ни адреса, ни почтового штемпеля.

Конверт доставили ему лично.

Но когда? Или он уже был здесь, когда они вернулись из больницы? Нет, этого не может быть.

Но, как бы там ни было, сейчас он держал его в руках.

Джейсон еще несколько мгновений смотрел на конверт, прежде чем вскрыл его. Пальцы мужчины дрожали.

Это был очередной снимок, сделанный «Полароидом», однако изображение на нем оказалось совсем не таким, какое он ожидал увидеть. Внутренне Джейсон был готов к могилам. А вместо того на него смотрела одна-единственная буква, выведенная на стене из серого песчаника. Стена была старой, потрескавшейся от ветра и непогоды. Странная стена… А потом его вдруг словно обухом ударило по голове. Он смотрел на могильную плиту. Она заполняла собой всю фотографию, и на сером фоне, подобно граффити, красовалась буква. Не полное имя и фамилия, а одна изящная буква с завитушками, написанная красным.

«М».

Красная витиеватая буква «М» занимала часть серого фона. Опытным взглядом он сразу же подметил: на самом деле на плите ее нет. Здесь поработал тот, кто знал, как пользоваться фотошопом. Сначала он сделал снимок могильной плиты, а потом вставил в ее изображение букву «М». И только после этого фотография была отпечатана вновь. Для того, кто разбирался в подобных вещах, это было проще простого. Джейсон и сам мог проделать нечто подобное. Более того, проделывал неоднократно.

Он перевернул фотографию.

Вот он, текст, написанный от руки.

«18 АВГУСТА, ДЕНЬ ТВОЕЙ СМЕРТИ».

День 16 июля, четверг, выдался ужасным и неправильным. Он начался с автокатастрофы, а закончился чудовищным кошмаром.

В промежутке они с Кайлой делали то, что должны были делать.

На следующее утро после бессонной ночи он позвонил Брайану Андерсону, а Кайла связалась с Патриком Войтом. Оба мужчины были шокированы и встревожены. Они с Кайлой, как могли, постарались успокоить их. С ними все в порядке, хотя авария могла закончиться гораздо хуже, заявили супруги.

Джейсон вызвал автомобильный тягач. Кайла отвезла его на своем «крайслере» на станцию техобслуживания, куда он обычно обращался, «Авторемонт Феликса» на Сити-Террас-драйв. Вместе с главным механиком Роном Шаффнером они осмотрели поврежденную машину. Решетка радиатора была раздавлена всмятку, бампер с одной стороны оторвался, а фары ощерились острыми осколками битого стекла, которые каким-то чудом удержались на месте. Капот выгнулся под тупым углом, а знакомая алюминиевая отделка по краям сменилась закопченными потеками черного цвета.

Рон провел рукой по животу, потом задумчиво почесал затылок, выплюнул струйку жевательного табака и гнусаво проворчал:

— Мы починим его, конечно, но на это потребуется время.

Домой Джейсон вернулся во взятом напрокат автомобиле, дешевом «шевроле-авео», как раз в стиле Томми. Едва они с Кайлой переступили порог Каньон-Вью, как удостоились визита дежурного капитана, начальника Диллона и Герберта. У Гильермо Каяццо были итальянские имя и фамилия, а также соответствующая внешность — щедро сдобренная лосьоном после бритья Армани, как с удовлетворенной улыбкой заявила ему позже Кайла, чем вызвала у Джейсона вспышку ревности. Одет Каяццо был, конечно, в пошитый у хорошего портного костюм в тонкую полоску. Он задержался на полчаса и сделал множество записей. Вот только супруги ничем не смогли ему помочь, потому что сказать им было нечего. Они видели яркие фары второй машины, но затем их «бьюик» почти сразу же столкнули с дороги, а тот водитель даже не остановился. Гильермо, вздохнув, сообщил, что намерен осмотреть их «бьюик» на предмет обнаружения трассологических улик.[10] После ухода Каяццо Кайла позвонила своим родителям, а Джейсон — отцу.

Джейсон не стал ничего говорить о фотоснимках, которые напугали его до полусмерти. Кайла то и дело бросала в его сторону обеспокоенные взгляды, словно догадываясь, что он что-то от нее скрывает. Но и она предпочла промолчать. Может быть, это объяснялось тем, что ему не давало покоя пламя, ненадолго вспыхнувшее под капотом; Кайла знала о его страхе перед огнем, как знала и то, что ничего не может с этим поделать.

В ту ночь, лежа в постели рядом со спящей Кайлой, когда его больше ничто не отвлекало, Джейсон вдруг понял: страх оставил его. Мужчина вновь и вновь задавался вопросами, что означают эти фотографии и кто стоит за ними. У него зародилось подозрение, переходящее в уверенность, будто человек, доставивший ему последнее фото, причастен и к аварии. Он или она столкнули его «бьюик» с дороги, а потом опустили конверт в прорезь почтового ящика на двери.

Если это действительно так, то происшествие на дороге вовсе не было несчастным случаем. Это было преднамеренное нападение.

Значит, за ним могут последовать новые снимки. И новые нападения.

«Выходит, кто-то попытается убить меня 18 августа?»

Неужели все должно закончиться именно так? И у него остался всего месяц жизни?

Джейсон не мог и дальше скрывать фотоснимки от Кайлы. Он должен рассказать ей все. Однако он боялся. Что-то не позволяло ему сделать столь очевидный шаг.

Где-то посреди ночи Джейсон вдруг обнаружил, что лежит в полной темноте, которую не нарушал даже свет звезд. Уголком глаза он заметил свечение пламени. Где же дверь? Он не мог найти ее. Сердце гулко застучало в груди, а по спине потекли ручейки холодного пота, пока он слепо шарил руками в поисках выхода. Он огляделся. Со всех сторон его окружали языки пламени! Погребальный костер? Джейсон открыл рот, чтобы закричать, но с губ его не сорвалось ни звука. В лицо ему ударила обжигающая волна жара. Выхода не было. Пламя вздымалось над ним, тянуло к нему свои огненные щупальца. Они подбирались все ближе и ближе! Жар, боль, адская ослепляющая боль…

Наконец-то с его голосовых связок сорвался хриплый крик. Он, тяжело дыша, резко сел в постели.

«Ничего этого на самом деле нет! — попытался уверить себя Джейсон. — Я не оказался в ловушке, никакого огня нет, и я не обгорел. Это был всего лишь сон, ночной кошмар».

— Джейсон? — дрожащим голосом прошептала Кайла. Она проснулась и села с ним рядом. — Господи, Джейсон, что происходит?

Он хотел ответить, но зубы у него стучали, а тело сотрясала крупная дрожь. Джейсон потер руками мокрое лицо. Пот ручьями стекал по его щекам. Пот или слезы? Он почувствовал, как щиплет глаза: значит, это были слезы. Господи, да он расплакался, словно маленький!

Кайла обняла его и прижала к себе.

— Джейсон, скажи что-нибудь. Поговори со мной, — взмолилась она.

Он сделал глубокий вдох, пытаясь унять сотрясающие тело всхлипы. Голова его буквально раскалывалась от боли. Джейсон потерянно вздохнул, а потом передернулся.

— Мне снова приснился этот сон.

Она опустила глаза, будто ожидала услышать нечто подобное.

— Ты имеешь в виду кошмар?

Он кивнул.

— Наверное, тебе приснился сон об аварии.

Он покачал головой:

— Нет. Это был кошмар. Тот же самый, что и раньше.

Дрожь его мало-помалу унялась. Кайла на мгновение крепко обняла Джейсона, а потом заглянула в его глаза:

— Как, снова тот старый кошмар? О пламени, из которого ты не можешь выбраться?

— Да. Я нахожусь в каком-то темном месте. Там кромешная тьма, и я ничего не вижу. Кроме огня. Он вокруг меня, повсюду. Он подбирается все ближе и ближе, угрожая поглотить меня. Такое впечатление, будто я привязан к столбу или чему-то в этом роде. Я в ловушке и не могу пошевелиться. Мне остается только ждать, пока пламя не доберется до меня, и я не сгорю. А потом я просыпаюсь.