— Я знаю, что у тебя есть садистские наклонности, — обвинила она его, — но ты мог бы и предупредить меня!

— Насчет чего? — притворно наивным голосом спросил Гарри.

— Насчет твоего друга Бренвен и Уилла Трейси-младшего!

— Я надеялся, что она сможет стать и твоим другом тоже.

Эллен бросила на него горящий взгляд.

— Мне хотелось бы стать ее другом. Она уже мне очень нравится, и это только ухудшает ситуацию. Что ты пытаешься сделать с ней? Бедная женщина побледнела как простыня, когда увидела Уилла, что было довольно трудно сделать, так как у нее и без того кожа белая, как алебастр. Именно тебе нужно было присутствие Уилла, хотя я пригласила его сама, до того как ты попросил меня. Что происходит между ними? Ну, Гарри, признавайся.

— Хмм. Значит, она побледнела. А он что?

— Он преодолел расстояние, которое их разделяло, буквально за пару шагов — с его-то длинными ногами. Я думаю, он испугался, что она сейчас упадет в обморок, что было недалеко от действительности. Полагаю, он хотел оказаться рядом, чтобы успеть подхватить ее.

— Это все?

— Ну, нет. Он практически пожирал ее глазами. Она не хотела смотреть в его сторону. Но он все-таки, кажется, уговорил ее побеседовать с ним, обнял за плечи и проводил к камину. Я прошла за ними, увидела, как они там усаживаются, а потом пошла за тобой.

— Хорошо. — Гарри заулыбался, потирая руки.

— Куда как здорово! Послушай, Рейвенскрофт, или ты немедленно расскажешь мне, чего ты добивался, сводя этих людей под моей крышей, или я вычеркиваю тебя из списка своих знакомых. И не лги мне, иначе, клянусь, я приеду к тебе в Рейвен-Хилл и насую тебе в штаны лягушек!

— Ты этого не сделаешь!

— Еще как сделаю!

— Да. — Гарри улыбнулся, и прядь волос снова упала ему на глаза, когда он, наклонив голову вперед, смотрел на маленькую Эллен. — Такая маленькая и такая же свирепая, как всегда. Думаю, что ты способна на такое. Ладно, хорошо, я надеялся, что они увидят здесь друг друга, и это поможет им снова оказаться вместе. Или по крайней мере укажет им путь, на котором они могли бы снова оказаться вместе.

— Вместе? Но…

— Эллен, я думаю, можно с большой долей уверенности предположить, что ты питаешь не больше любви к Джейсону Фарадею, чем я сам.

Голубые глаза Эллен вспыхнули, и она решительно скрестила руки на груди.

— Ты чертовски хорошо знаешь, что нет. Если ты помнишь, именно я была тем человеком, который вытолкнул тебя из периода тяжелейшей депрессии несколько лет назад, когда предположила, что, возможно, именно Джейсон действовал за сценой, чтобы помешать тебе получить финансирование для твоего проекта.

— Да, ты сделала это, но, к сожалению, недостаточно быстро для меня, чтобы я смог предотвратить его женитьбу на Бренвен.

— И?

— И поэтому сейчас я пытаюсь исправить это. Помочь ей понять, что она может и должна избавиться от этого брака. Она не станет слушать меня, но она может послушать Уилла. Они встретились и стали друзьями пару лет назад. Бренвен никогда не говорила об этом Джейсону — она знала, что он просто не поймет этого, но ей стоило больших усилий сохранять свою тайну. Она слишком честна — это уже не добродетель, а недостаток.

— Хмм. Я не уверена, что согласна с тобой в этом, но ладно. В данном случае Джейсон был бы прав, не так ли?

Лицо Гарри потемнело. Он сдвинул брови.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что Джейсон был бы прав?

— Ну хотя бы то, что Джейсон является ее мужем, а он был бы прав, не доверяя этой дружбе. У Уилла Трейси такое лицо — все, что он чувствует, сразу же становится видно. Из него никогда не выйдет хорошего политика, как из его папочки, у того было бесстрастное лицо игрока в покер. То, что я увидела на лице Уилла, вовсе не было чистой дружбой. Он влюблен в твою Бренвен Фарадей.

— Именно! И это делает его отличным инструментом, способным разбить этот ужасный брак. Поэтому-то я, с твоей помощью, и устроил так, чтобы они оказались здесь вместе, даже притом, что Бренвен сказала, что она больше никогда не увидится с Уиллом.

— Ага. — Эллен обошла вокруг стола в центре кухни, поднимая крышки с дымящихся блюд и снова опуская их. — Сейчас мы уже все равно не сможем продолжить наш разговор. Мне пора пригласить сюда официантов, чтобы они накрыли к ужину. Но я могу сказать тебе одно, Гарри. Это большая ошибка — вмешиваться в жизнь других людей. Из этого никогда не получается ничего хорошего.

— Нет, нет, — настаивал Гарри, идя за ней к двери. — Много лет назад я совершил ошибку, и я всего лишь пытаюсь исправить ее. Если бы я поехал в Уэльс тем летом, Бренвен не вышла бы замуж за Джейсона. Она сама мне так сказала.

— Ну что ж, может быть, ты и прав. Джейсон — это чудовище. Я всегда так считала. А ты, Гарри Рейвенскрофт, — она взяла его за руку и неотразимо улыбнулась, — ты все еще мой самый дорогой друг. Так и быть, я не буду мешать тебе, а может быть, даже буду продолжать помогать.

Место у камина было тихим островком в приятно волнующемся море приема, устроенного Эллен Кэрью. Уилл взял обе руки Бренвен в свои, но она вырвала их у него. Он сказал:

— Ты прекрасно выглядишь сегодня, Бренвен.

— Спасибо, — пробормотала она, глядя на пальцы своих ног, выглядывающие из-под серебряных ремешков вечерних туфель. Ее ноги замерзли. Она заледенела с головы до ног, как только увидела Уилла, и, казалось, огонь камина вовсе не помогал ей согреться.

— Я рад, что увидел тебя здесь. Как тебе удалось сюда попасть? Если ты простишь мне мою откровенность, то я скажу, что совершенно уверен в том, что Эллен Кэрью не стала бы приглашать Джейсона Фарадея ни на одну из своих вечеринок.

Это настолько удивило Бренвен, что она даже посмотрела на него.

— Не стала бы? — В ее голосе был слышен оттенок страдания.

— Нет, боюсь, что не стала бы. И все же ты здесь и прекрасно проводишь время. Я наблюдал за тобой. Я никогда не видел, чтобы ты проводила время с большим удовольствием. Оказывается, ты знакома с Эллен?

— Она прелестна, не правда ли? — Вспышка энтузиазма была похожа на солнечный луч, пробивающийся сквозь тучи сдержанности Бренвен. — Я только сегодня с ней познакомилась. Я приехала с Гарри Рейвенскрофтом.

— А… э-э… Джейсон?

— Он… — Она отвернулась. Она чувствовала, что сказать Уиллу, что Джейсон уехал на три месяца, было бы опасно. — Его здесь нет.

— Понятно, — мрачно сказал Уилл. — А послезавтра Рождество. Где он, Бренвен?

— Уехал. Я никогда не знаю, куда он уезжает. Тебе тоже следовало бы быть со своей семьей, знаешь?

— Так оно и будет. Я уезжаю домой в Кентукки завтра, — мягко сказал Уилл. Он нежно прикоснулся к волосам Бренвен. — Ты очень плохая лгунья. Твой муж уехал и оставил тебя на праздники одну, ведь так? Хотелось бы мне добраться до него!

— Он не хотел этого, так получилось! — Она резко повернула голову и тут же вспомнила, что Джейсон наказывал говорить всем. — Его доктор посоветовал ему отдохнуть, и ему пришлось уехать.

Уилл чуть отодвинулся. Разговор о Джейсоне Фарадее вызвал у него отвращение. Мысли о том, что Бренвен — жена Джейсона и, следовательно, тот может делать с ней все, что хочет, вызывали у него больше чем отвращение — он просто заболевал от этого. Он горько сказал:

— Если ты собираешься лгать ради этого презренного человека, то ему следовало бы поучить тебя, как это нужно делать. Эта история совершенно очевидно является прикрытием, и к тому же очень жалким. Что еще ты можешь сказать? Куда он направился лечиться? И насколько?

— Раз ты не веришь мне, я не вижу никакого смысла в том, чтобы продолжать этот разговор. — Ее подбородок слегка приподнялся.

— Да, думаю, что смысла в этом нет. — Уилл уже почти поднялся, но затем снова сел.

Он контролировал свой голос, стараясь говорить тихо. Здесь у него было очень мало шансов. Он уже почти потерял их, но не совсем, поскольку Бренвен, по крайней мере, не встала и не ушла, как это только что собирался сделать он.