— Ну… Джейсона нет дома. И я не совсем одета для приема гостей.

— Я знаю, что его нет, я не стоял бы здесь, если бы он был дома, ты выглядишь прекрасно, и я — не гости. Кроме того, я замерзаю! А теперь можно мне войти?

Бренвен сделала шаг назад.

— Сегодня на улице действительно холодно. У меня разожжен камин в гостиной. Давай я повешу твое пальто.

Они сидели в разных углах кушетки и настороженно глядели друг на друга. Уилл думал, что Бренвен выглядит великолепно в джинсах, которых он никогда раньше на ней не видел, высоких, до щиколотки, мокасинах с бахромой и огромном пушистом желтом свитере. Ее волосы были заплетены в толстую косу, которая лежала у нее на плече, и она ее нервно теребила.

Она удивила его, сказав:

— Я думаю, хорошо, что ты здесь. Мне нужно было тебе позвонить, но я все время откладывала. Есть кое-что, о чем, я думаю, ты должен знать.

— О? — звук застрял у него в горле; она застала его врасплох.

— Уилл, — сказала Бренвен, не отрывая взгляда от его глаз, — я беременна. Я буду рожать ребенка от Джейсона.

— Ч-что ты сказала? — Его лицо посерело. Он чувствовал себя так, как будто враз лишился воздуха.

Ладони Бренвен покрылись холодным потом. Сказать об этом Уиллу оказалось гораздо, гораздо сложнее, чем она предполагала. Ей было больно оттого, что она причинила ему такую боль. Но она продолжала говорить твердо и ясно:

— Я сказала, что у меня будет ребенок. Ребенок Джейсона. Я была у врача, и он подтвердил это.

Уилл отвернулся. Все его надежды были перечеркнуты. Его жизнь только что была разорвана на части. Что он мог сделать? Его голос был похож на хрип.

— Ты хочешь этого ребенка?

Бренвен наклонилась к нему и протянула руку, чтобы дотронуться до него, но затем отдернула. У нее не было больше права прикасаться к нему. Она тихо сказала:

— Да, хочу. Очень.

— Понимаю. — Уилл вытер глаза рукавом. Все, что он приготовился сказать ей, полностью вылетело у него из головы. Он любил Бренвен. Он никогда не верил до конца в ее брак, который казался ему чем-то нереальным. Сейчас он чувствовал себя так, как будто бы она только что предала его в чем-то самом сокровенном. Он даже не мог заставить себя посмотреть на нее.

— Думаю, мне лучше уйти, — пробормотал он, поднялся с кушетки и, не видя ничего перед собой, направился к двери.

Мягкие мокасины Бренвен прошелестели по полу вслед за ним.

— Не уходи! Ты ведь даже еще не сказал мне, зачем пришел!

— Это больше не имеет значения, — сказал Уилл и, спотыкаясь, спустился вниз по ступенькам.

— Уилл… — прошептала Бренвен, глядя на него через стекло в дверях. Он слишком быстро отъехал от дома. «Все в порядке, — подумала она, — все должно произойти именно так».

Бренвен снова увидела Уилла через два месяца. Ее подруга Эллен Кэрью организовала их встречу, не предупредив ее об этом. Увидев в залитой светом комнате высокую мужскую фигуру, Бренвен почувствовала, как ее сердце упало.

Эллен решительно взяла Бренвен за руку и потащила ее вперед, объясняя на ходу:

— Ну же, Бренвен, не расстраивайся так. Да, я устроила эту встречу, но ты поймешь, почему я это сделала, когда услышишь то, что Уилл должен рассказать тебе. И для вас обоих будет гораздо лучше, если вы встретитесь здесь, чем в любом другом месте. — Она усадила Бренвен в кресло и улыбнулась Уиллу. — Не давай ей поссориться с тобой, Уилл Трейси, ты можешь просто обвинить во всем меня. Ладно, детки, мне нужно написать несколько писем в моей комнате, которая совершенно случайно находится в другом крыле дома. Пока!

Уилл встал, когда к нему подошли Бренвен и Эллен, и сейчас он снова сел.

— Как ты себя чувствуешь, Бренвен?

— Хорошо, — сказала она, бросив на него быстрый взгляд. Он был одет в непривычный для него традиционный темно-серый костюм, белую рубашку с шелковым полосатым галстуком. — Ты выглядишь отлично.

Он, в свою очередь, тоже не мог позволить своим глазам слишком долго задержаться на ней.

— Ты, э-э, не очень изменилась. Я хочу сказать…

— Я знаю, что ты хочешь сказать. Это станет заметно через месяц или около того.

Между ними повисла неловкая тишина. Уилл думал о том, как ему стыдно из-за того, что он так сильно хотел, чтобы она потеряла этого ребенка. Бренвен думала о том, также испытывая при этом неопределенное чувство вины, что она солгала ему, когда сказала, что чувствует себя хорошо. Ей нелегко было принять тот факт, что она тяжело переносила беременность. Она не только не прибавила в весе, но и вынуждена была бороться за то, чтобы не потерять его. Еда вызывала у нее отвращение и не хотела задерживаться в организме, и она постоянно чувствовала себя истощенной. Она устало собралась с силами и спросила:

— Если ты хотел увидеть меня, зачем нужно было вовлекать в это дело Эллен?

Уилл пожал плечами.

— Я просто решил перестраховаться. Я знаю, что твой муж уже вернулся, и я не мог приехать к тебе домой — даже если бы ты захотела впустить меня после того, как я ушел в прошлый раз. Я не думал, что ты приедешь в мой дом, но мне очень нужно было повидать тебя. Мне показалось разумным встретиться здесь, поскольку мы оба являемся друзьями Эллен. Я слышал, что вы очень сблизились, и я рад этому. Как уже сказала Эллен, я думаю, ты поймешь, почему мне надо было увидеться с тобой.

Она вопросительно посмотрела на него своими сине-зелеными глазами в обрамлении черных ресниц.

— Я уволился из Фонда, Бренвен. Я уезжаю из Вашингтона. По правде говоря, я уезжаю потому, что не могу вынести мысли о том, что ты родишь ребенка от Джейсона.

Бренвен застыла, ухватившись за ручки кресла.

— Куда ты уезжаешь?

— Туда, куда меня пошлет Госдепартамент. Ты же знаешь, у меня там хорошие связи. Мне помогли устроиться туда на работу. Сейчас, похоже, мне придется отправиться на некоторое время в Ирландию. — Уилл пошевелился в кресле и положил ногу на ногу. Сейчас, когда он уже начал говорить, слова приходили к нему все легче и легче.

— Лишь бы не во Вьетнам, — сказала Бренвен. — Я волновалась насчет этого, учитывая твой возраст и все остальное.

Уилл поднял брови и на какое-то время снова стал похож на прежнего себя.

— Кто, я? Сын сенатора, принц из страны Кентукки? Никогда! Если же говорить серьезно, то до тех пор, пока я буду выполнять работу, которая является важной для правительства в других отношениях, они не призовут меня.

— Я рада, — сказала Бренвен. Она поняла, что сейчас уже может смотреть на него, хотя и чувствовала при этом боль в сердце.

— Я тоже. Как бы то ни было, я получу назначение из Госдепартамента на следующей неделе и потом немедленно уеду. Мне не хотелось уезжать, не повидавшись с тобой перед отъездом.

Бренвен опустила ресницы, чтобы спрятать свои глаза. Она была рада тому, что он хотел увидеть ее, и она была тронута, но боялась сказать об этом.

Уилл продолжал:

— Мне нужно сказать тебе что-то важное. Ради этого я пришел к тебе в тот день, но ты сообщила мне о своей беременности, и я… Я хочу, чтобы ты пообещала, что выслушаешь меня.

Она посмотрела на него:

— Обещаю.

— Спасибо. Дело в том, что меня беспокоит твое замужество и то, что ты собираешься рожать ребенка от Джейсона. Я выяснил о нем кое-что и считаю, что ты должна это знать, несмотря на то, что носишь его ребенка.

Уилл остановился, чтобы посмотреть, как она воспринимает его слова. Он опустит самые отвратительные детали, расскажет ей лишь самое необходимое, чтобы насторожить, предупредить об опасностях, которые могут ожидать ее в будущем. Она, по-видимому, не отгородилась от него, и поэтому он решил продолжать.

— Бренвен, работа Джейсона в Редмунде — это только вывеска, которая позволяет ему находиться рядом с центром сосредоточения власти. А в последнее время она перестала выполнять даже эту роль. Я думаю, к сегодняшнему дню ты уже поняла, что не конгресс и не администрация на самом деле руководит происходящим в этой стране.