Утверждающий это неправ. [Об этом и] говорится [здесь]:

Далее. Указав в этом четверостишии на то, что у неописуемого нет возможности существовать в качестве вещи[370], [автор,] чтобы указать на условное существование [индивида], говорит:

Кувшин неописуем как тождественное и инаковое по отношению к рупе и т. д. и признается существующим условно. Аналогично, думаю, и Я будет существовать условно [так же], как кувшин.

Далее. Указав, таким образом, в двух четверостишиях отрицаемое и утверждаемое, теперь, назвав тождественность и инаковость опорой вещи, предпринимаем опровержение и Я как не имеющего [в качестве своей] опоры характеристик вещи:

Если бы, согласно вам, Я существовало как вещь, то, подобно виджняне, было бы, несомненно, неиным по отношению к самому себе и предметом, отличным от рупы и т. д. Но этого нет. Поэтому, раз [оно] не обладает [в качестве своей] опоры характеристиками вещи, Я не существует, как и кувшин. Поскольку при проведении такого исследования [устанавливаем] невозможность существования индивида в качестве вещи,

При добросовестном изучении [устанавливаем, что] объект восприятия я невозможен как существующее в качестве вещи, невозможен и как отличное от скандх, не имеет [в качестве своего] бытия скандхи и не является опорой скандх. А также, поскольку у него имеется опора – скандхи, то называется опирающимся на скандхи. И чтобы сделать ясными обе стороны – опору и опирающееся, опираемся на оба слова. Я не может обладать скандхами. Поэтому можно признать Я умозрительным, или невоспринимаемым, и не следует принимать Я в указанных видах. [Об этом и] говорится [здесь]:

Хотя именно это [положение]: «Это возникает в зависимости от того» и принимается, чтобы не разрушить установления относительной истины, но [вещь] не рождается беспричинно. Когда действительно опираемся на [идею] признавания в связи и по отношению, то, отвергнув виды [идей], содержащие указанные ошибки, следует: для того чтобы сохранялась [истина] мирских наименований, принять именно это: «[Я] признается в зависимости от скандх [по отношению к ним]», так как видим употребление термина «Я» [по отношению к скандхам]. Чтобы пояснить указанную идею как идею условного наличия Я, [автор,] приводя пример внешнего, говорит:

Здесь пять положений: положение о тождественности, положение об инаковости, положение об опоре, положение об опирающемся и положение об обладании уже были рассмотрены ранее. Поскольку необходимо обосновать два [оставшихся]: положение о совокупности и положение о форме, то их и следует рассмотреть:

Хотя это уже было рассмотрено ранее, но упоминается снова для того, чтобы разъяснить это посредством указания другой ошибки. Поэтому говорится:

Поскольку, если нет обладателя частей, нет и частей, постольку части не существуют. Поэтому совокупность чего будет колесницей? Слово «тоже» имеет собирательное значение [и употребляется] для того, чтобы было понятно: «Ни форма, ни совокупность не признаются колесницей». Почему же?

Потому что, если нет обладателя частей, нет и частей. Поэтому форма не может быть колесницей. Отсутствие обладателя частей принимается самими теми [философами].

А также, если колесницей признается форма, то считаем: эту форму [следует] признавать являющейся [формой] частей или [их] совокупности. При этом, если признать, что [колесницей] является специфическая форма частей, то считаем: [колесницей] будет являться [их] специфическая форма, не оставшаяся прежней или оставшаяся прежней. Но если здесь признаем второе [из] выше [упомянутых], то это неверно. Почему же?

Если специфическая форма колес и т. д. в период, [когда части уже соединены в виде] колесницы, точно такая же, какая имелась до этого периода, тогда следует признать, что в период наличия колесницы колесница не существует точно так же, как и в [период] разъединенных частей, так как [она] неотделима от формы ее частей. Если [верно] другое утверждение, [если] колесницей будет называться именно другая форма, в таком случае:

Если в период наличия колесницы, [т. е. когда она собрана из частей,] появятся [такие] особенности формы колес, осей, гвоздей и других частей колесницы, [как] прямоугольность, продолговатость, округлость и т. д., отличные от тех, которое имелись ранее, то они и будут восприниматься. Но [мы этого] не воспринимаем. Итак, [мы] не видим, что у колеса, имеющего специфическую форму обода, спиц, ступицы и т. д., в период наличия колесницы [их] собственная форма становится иной. Аналогично не будет становиться иной и прямоугольность и т. д. тех осей и т.д. Следовательно, [утверждение] «форма частей – колесница» неверно.