Снежок попал Азаготу в затылок.

– А вот и расплата, Азагот!

Он резко остановился, развернулся и в застывшем арктическом воздухе раздался его хохот. А затем, насколько Лиллиана могла сказать, Азагот упал на снег, намереваясь в нём изваляться.

– Потрясающе! – выкрикнул он.

Да, так и было. Сколько людей могли сказать, что стали свидетелями того, как незнаменитый мрачный правитель мёртвого мира бесился как школьник в снежный денёк? Ему не хватало ранца и холма.

Внезапно Азагот вскочил на ноги и поднял лицо к серому небу.

– Облака, – произнёс он. – Странно по ним скучать. – Он развернулся лицом к Лиллиане. Его тело было настолько расслабленным и свободным, каким она его ещё не видела. – До падения я на Небесах порой создавал облака, в основном, чтобы убрать голубое небо. Ради забавы я делал их оранжевыми.

Как мог этот мужчина оказаться признанным безжалостным ангелом? Книги по истории, которые Лиллиана читала, очень многое упустили.

– Я создавала облака цвета радуги, – призналась Лиллиана, воодушевлённая тем, что наконец-то обнаружила между ними с Азаготом ещё что-то общее помимо ненависти в отношениях отец-ребёнок. – Ещё когда была ребёнком и нас учили управлять способностью создавать что-нибудь силой мысли. – Направив крохотную часть силы, Лиллиана раскрасила широкую полосу неба в радужные цвета, а затем позволила снова заволочь его тусклым серым цветом. – Мой инструктор в бешенство приходил и тут же раскрашивал их в белый, как делали остальные ангелы.

– Так в твоих мятежных намерениях было приводить меня в самые хреновые по твоему мнению места?

Попалась с поличным.

– Именно.

– Мятежников на Небесах не жалуют. – Он улыбнулся, и от этой улыбки у Лиллианы остановилось сердце, замерло дыхание, бросило в жар прямо посреди этой холодной пустоши. – Мне это нравится.

Внезапно в грудь Лиллианы ударился ещё один снежок. Она даже не увидела, как Азагот его бросил.

– Ах, так? – Используя лишь силу мысли Лиллиана отправила в Азагота огромную снежную стену. Глаза Мрачного Жнеца вспыхнули, и на мгновение Лиллиане подумалось, что он переместится с пути снежной стены, но он так не сделал – остался на месте, и на лице сияло благоговение, когда его как гигантской волной накрыло лавиной.

Азагот, усмехаясь, стряхнул снег с волос и одежды. А затем, движением настолько быстрым, что Лиллиана его не уловила, он повалил её на снег и оказался сверху.

Они покатились переплетением конечностей и снега, и когда Лиллиана распласталась на спине, Азагот расположился на ней. Она не ощущала холода – по крайней мере, не так, как большинство из созданий, – но не упустила резкий контраст между холодным снегом снизу и тёплым телом Азагота сверху.

– Неужели ты и правда рассчитывала сбежать? – Он дёрнул её за нос, и от такой игривости Лиллиана потеряла дар речи. Этот мужчина с растрёпанными ветром, заметёнными снегом волосами не мог быть тем же самым парнем, обладающим силой уничтожать души. Тем же самым парнем, который хладнокровно выкинул собственного сына из своих владений.

Тем же самым парнем, который предоставил ей помощницу, свободный доступ в своих владениях и достаточную свободу для того, чтобы она делала то, что ей заблагорассудится.

Возможно – только возможно, – что он не был совсем уж плохим.

– Может я позволила себя поймать, – произнесла она с улыбкой.

Один уголок его рта дёрнулся в порочной усмешке, и Лиллиана поняла, что попалась в собственную ловушку.

– Тогда тебе хотелось, чтобы всё закончилось именно этим, да? – Азагот передвинулся и полностью накрыл её своим телом, вклинил бедро между её бёдер, и Лиллиана почувствовала, как в живот ей упёрся его возбуждённый член. – Хотела почувствовать на себе тяжесть моего тела?

Нет. Да. О господи, она понятия не имела, чего же ей хотелось. Не тогда, когда Азагот раскачивал бёдрами, вдавливаясь огромной выпуклостью прямо в средоточие её бёдер. Она шумно втянула воздух и неосознанно выгнулась, встречая его движения. Её груди прижимались к его груди, и Лиллиана подумала, а каким будет ощущение, если он накроет их ладонями.

– Я так и думал, – промурлыкал Азагот. Как же самонадеянно. И как же верно. Ублюдок.

Лиллиана взбрыкнула, но должна была признать, что приложила лишь малое усилие. То же самое касалось того, когда она выдавила:

– Слезь с меня!

– Я подумаю об этом. – Он опустил голову и втянул запах её горла.

От ощущения его холодного носа на своей коже Лиллиана зашипела, а секунду спустя, когда Азагот провёл губами вдоль основания шеи – застонала. Одной рукой он запутался в её волосах, чтобы удерживать неподвижно, пока покрывает поцелуями, а вторую невесомо положил на её талию. Выписывая ладонью медленные круги, Азагот поднимался всё выше и выше, пока пальцы не начали поглаживать кожу под грудью, от чего желание прострелило прямо к лону Лиллианы.

Ласки настолько быстро зажгли её кровь, и сердце билось так сильно, что отдавалось в ушах. Лиллиана неосознанно схватила Азагота за руки и притянула ближе, пока не почувствовала под рубашкой его твёрдые соски. Сколько прошло времени с тех пор, как она была вот так с мужчиной? Да не с момента, когда была с Гатриэлем, и даже тогда она никогда не испытывала желания отгрызть пуговицы на рубашке, чтобы только добраться до его мощной груди.

Хотя Гатриэль был же весь такой «правильный» любовник. А его приличное занятие любовью включало в себя спокойное избавление от одежды, а после никаких долгих взглядов или касаний. Никакого проникновения, лишь переплетение тел и конечностей, пока не произойдёт слияние душ. Внезапный, охватывающий всё тело целиком оргазм был наградой; оргазм, который длился часами и на день высасывал из тебя силы.

Конечно, он потрясал своей основательностью, но всё это слияние душ не было чем-то интимным. Не на физическом уровне. А ведь именно этого Лиллиана так отчаянно жаждала. Чёрт, да после смерти матери и отказа отца от Лиллианы она жаждала хоть какой-нибудь близости.

Третьим отказом отца от неё.

Азагот переместился, опустил руку на бедро Лиллианы и поднял её ногу себе на пояс, полностью вжимаясь в её лоно возбуждённым членом. Лиллиану накрыло удовольствие, распространяясь от лона и так быстро охватывая её теплом, что с таким же успехом она могла сейчас быть в сауне, а не на арктическом морозе.

Приподняв Лиллиану к себе, Азагот скользнул руками под её блузку. Проклятье, контакт кожи к коже был просто нереальным, но когда поглаживания его ладоней продвинулось вверх, Лиллиана напряглась. Она не должна была этого делать. Нет, если планировала его покинуть. Это нечестно по отношению к ним двоим.

«Ты о нём беспокоишься? О мужчине, который за год услужил семидесяти двум ангелам-женщинам и только-дьявол-знает скольким демоницам?»

Да, вот такой вот дурой она была. Но как она одновременно ощущала такие противоречивые ощущения? Как могла ненавидеть его и в то же время желать? Хотеть его и в то же время желать оттолкнуть?

От грызущих мыслей Лиллиану спасла тянущая сила портала. Девушка прочистила горло.

– Ты всё ещё размышляешь над тем, чтобы слезть с меня?

– Я раздумываю над тем, чтобы заполучить тебя. – Шёпот Азагота у её горла был подобен шёлку.

Всё тело Лиллианы вспыхнуло.

– Мы возвращаемся через несколько минут.

– Не может быть. – Он провёл губами по её ярёмной вене, от чего по телу Лиллианы рассыпалась дрожь наслаждения. – Мы же только сюда попали.

Она и сама так чувствовала и, по правде говоря, ощутила укол разочарования. Собиралась отвести его в самое ужасное, скучное место из всех, что знала, а оно ему понравилось. И в итоге сама повеселилась.

Полный провал.

– Прости, но… – Лиллиана замолкла и шумно втянула воздух, когда Азагот обхватил губами мочку её уха. Как такая малюсенькая часть может быть настолько чувствительной?

– Но что? – Он провёл языком по ушной раковине. Как. Же. Хорошо.

Притяжение портала усилилось, становясь гулом, от которого все приятные штуки, которые проделывал с ней Азагот, отошли на второй план.