Не поджарившийся падший зарычал и в то же мгновение, получив удар невидимой силой, Лиллиана отлетела на тридцать ярдов[24] и ударилась в скалу. Выплюнув на камни кровь, она сломанной куклой рухнула на песок.

В глотке Азагота заклокотала ярость, словно он проглотил горящую смолу. С рёвом он отпустил на свободу зверя, которым стал, которого скрывал под кожей. Когда кости начали трещать, а черты лица – искажаться, атаковавший Лиллиану падший припустил к ней, подняв меч с запёкшейся на лезвии кровью.

– Нет! – Голос Азагота, искажённый до неузнаваемости, не остановил ублюдка.

За спиной Азагота расправились крылья, тело наполнила сила. Он взмыл в воздух и обрушился на падшего ангела, острые когти прошли в плоть парня с лёгкостью входящей в желе ложки.

В Мрачного Жнеца вонзился меч, в груди разлилась боль, но он её проигнорировал и сомкнул челюсти на руке падшего. Рывок и рука парня отлетела в сторону, а крик падшего стал для Азагота настоящей музыкой.

Мрачный Жнец затерялся в звуках, запахах, вкусах битвы... и тут услышал звуки ещё одной борьбы. Краем глаза он заметил, что изжаренный падший вступил в схватку с Лиллианой. Огненный меч девчонки прижался к простеньким доспехам, но Азагот не дал ей шанса закончить.

С победным рёвом он всадил когти в грудную клетку парня. Крик падшего больше походил на бульканье из-за наполнившей рот крови. Усилив хватку, Азагот резко развёл в стороны руки, разрывая падшего пополам.

В это же время он поднял свой покрытый чешуёй хвост и нацелился ядовитым отростком на конце в напавшего на Лиллиану сукина сына. Когда тот "Хрустящий" занёс над головой девчонки меч, Мрачный Жнец нанёс удар. Кончик хвоста вонзился в основание черепа падшего, войдя в мозг и впрыснув в нервную систему смертельную дозу яда.

Если падшего не убьёт физическая травма, это сделает яд.

"Хрустящий" рухнул на землю, тело охватили спазмы, рот открылся в немом крики, из горла повалила белая пена.

Замечательное зрелище.

Лиллиана стояла и широко распахнутыми глазами пялилась на двух мёртвых падших ангелов. Глаза ещё больше расширились, когда она перевела взгляд на Азагота. Её страх был очень ощутимым; он дрожью прошёл по Азаготу, словно был его собственным. Всего лишь несколько дней назад Мрачный Жнец не был способен уловить её эмоции, – не важно, какими они были, – просто потому, что чертовски долгое время совсем ничего не чувствовал.

Было ненавистно, что он напугал её, и впервые с момента, как стал Мрачным Жнецом, Азагот испытал стыд.

– Прости, – произнёс он; голос, пробравшись через огромные челюсти и зубы, вышел прокуренным и грубым. – Через несколько минут я превращусь обратно.

Лиллиана сглотнула. Кивнула. Затем её огненный меч и крылья исчезли.

– Всё нормально, – выдохнула она. – Но должна признать, что ты пугающий до усрачки ублюдок.

– Ты говоришь просто милейшие комплименты, – пробормотал он.

Лиллиана опустила взгляд на мёртвых падших.

– А ты долго не возишься, да?

Азагот улыбнулся, но тут же улыбку скрыл, потому что в облике демона-дракона та, вероятно, выглядела ужасающе.

– Красота всего этого в том, что я снова увижу их души, когда они будут проходить через мой туннель.

И тут же откуда ни возьмись появились гриминионы, и побежали к телам, которые уже начали распадаться на составляющие.

– Привет, ребята, – поприветствовал их Азагот. – Можете поиграть с ублюдками, пока я не открою туннель.

Их возбуждённая болтовня походила на писк белок. Порой гриминионы напоминали маленьких миленьких жучков.

Азагот наблюдал за тем, как души падших поднялись из стремительно разлагающихся тел. Их тут же окружили гриминионы и все исчезли в сером дыме. Но крики душ задержались в воздухе.

– Ты это видела? – спросил Мрачный Жнец. – Класс. – Лиллиана посмотрела на него как на сумасшедшего. – Что? Никогда не видел как поднимаются души и как их собирают гриминионы. Я всегда был всего лишь получателем жатвы.

Лиллиана поморщилась.

– Позволь повторить слова про пугающего до усрачки ублюдка. – Она протянула руку, словно хотела к нему прикоснуться. – Можно?

Азагот пожал плечами, от чего двенадцатифутовые[25] кожаные крылья затрепетали на ветру. Лиллиана нерешительно провела пальцами по чешуйчатой коже предплечья и из худой груди Азагота вырвалось незнакомое рокотание. Потребовалось мгновение, чтобы его опознать.

Мурлыканье. Азагот мурлыкал.

Казалось, Лиллиану и в малейшей степени не побеспокоил этот шум. Она приблизилась к Азаготу и теперь уже провела ладонью по его руке к плечу.

– Всё в порядке? – тихо спросила она. – Я же не причиняю тебе боль, а?

– Причиняешь боль... мне? – Он с удивлением уставился на неё. Прямо сейчас он мог в мгновение ока откусить ей голову, а она переживала не причинила ли боли нежным прикосновением?

– Вообще-то ты в крови.

– Она не моя. – Рана, которую Азагот получил от не поджарившегося падшего, уже исцелилась, оставив только тонкий шрам длиной в фут[26] на его торсе. Ещё пять минут и от него следа не останется.

– Отлично? – пробормотала Лиллиана. – А ты можешь менять форму по собственному желанию?

– Да. Но когда я разозлён, то меняю её автоматически. – Не то чтобы это частенько происходило, учитывая его неспособность испытывать эмоции. Но внутренний зверь извлекал выгоду из каждой крупицы гнева. – В этот раз я перекинулся, потому что, кажется, в человеческом мире не имею никаких сил.

– Дело в шрауде, – пояснила Лиллиана. – Здесь могут пользоваться силами только те ангелы, которые способны путешествовать во времени.

– Могла бы раньше об этом упомянуть, – пробормотал Азагот.

– Прости, – извинилась Лиллиана, хотя в её голосе не слышалось раскаяния. Она провела по жилам на его шее.

Азагот закрыл глаза, восхищаясь женщиной, которая так благоговейно прикасалась к нему. Сладкий, дикий ад, ощущение было чертовски приятным. Из-за эмоциональной встряски после битвы и лёгкого прикосновения Лиллианы, Азагота охватила похоть.

А затем, к его жалкому страху, член начал проявлять интерес к действиям Лиллианы. Азагот зашипел и развернулся, отчаянно пытаясь заставить тело вернуть истинную форму.

– Азагот? – Лиллиана опустила руку к прорезям между его плечами, к чувствительному местечку прямо под крыльями. – Ты в порядке?

– Просто... дай мне минутку.

Лиллиана убрала руку и на долгое, болезненное мгновение Азаготу показалось, что он её обидел. Но затем она прошла мимо него и направилась к прибою. Пройдя несколько футов, она оглянулась с проказливой улыбкой на губах.

– Хочу поплавать. Присоединяйся, если хочешь. – Она на ходу раздевалась, оставляя одежду на песке, и прежде чем её ноги коснулись воды, Азагот уже дышал как паровоз.

И внезапно ему стало пофиг на то, как он выглядел. Он нуждался в этой женщине... нуждался прямо сейчас.

***

Лиллиана зашла в воду по голень, когда услышала за спиной быстрые шаги и всплеск. Повернувшись, она увидела Азагота всё ещё в звериной форме.

Проклятье, он был пугающим. Где-то на два фута[27] выше и сто фунтов[28] тяжелее своего обычного облика, он являл собой олицетворение того, что люди назвали бы демоном. От мощных удлинённых челюстей и острых когтей до выступающих из лба, закрученных над черепом чёрных рогов Азагот походил на тварь из ночных кошмаров.

Несомненно, он явился худшим кошмаром падших ангелов. А что ещё паршивее, им и после смерти не избежать с ним встречи. Лиллиане даже стало их чуть жалко.

Чуть-чуть. Один из них мог оказаться тем ублюдком, убившим её мать. Поэтому, если Азаготу захочется проторчать неделями с ними в Чистилище, она не будет против.

До Лиллианы дошло, что она думает о будущем, но прямо сейчас она была в взвинченном состоянии, чтобы обращать на это внимание. Не в данный момент. Не с таким великолепным созданием, что стояло перед ней.