2 Ныне село Таращанск. уезда, Киевск. губ., при реке Котлуе.

3 Ныне местечко того же уезда.

4 Ныне уезздн. гор. Киевск. губ. при реке Гнилом-Тикаче.

55

обещал им, после того, как расправится с Дрозденком, отпустил их

на поживу в царские области, на левый берег Днепра. Не слишком

слушались его татары; тем не менее и своевольными шатаниями

своих загонов принесли они однако пользу Дорошенку. Они

нагнали такой страх на жителей, что многие признавали Дорошенка

гетманом ради того только, чтоб не понести страшного разорения от

его союзников. Татар наплыло тогда так много, что и при самом

Дорошенке оставалась их большая сила. С ними погнал он своего

соперника в’Брацлаве и там осадил его. Кальницкий полковник, Мельник, прежде’ верно державший царя, вдруг взбесился, по

выражению современника, перебил посланцев с левого берега Днепра

и объявил себя за Дорошенка. Другие городки около Буга

последовали примеру Кальника. Овручский полковник, Децик, держался в

Мотовиловке и сносился с Дрозденком, так что его посланцы

благополучно ездили в Брацлав и ворочались. Не так легко было

сноситься другим с Брацлавом. Бруховецкий, оставивши Мотовиловку

и прибывши в Канев, должен был, по царский воле, отправиться в

Москву и оставил в Каневе, вместо себя, наказным гетманом

переяславского полковника Ермолаенко, с четырьмя полками: Нежинским, Прилуцким, Зиньковским и Лубенским. Этот временный

правитель Украины хотел также вести сношения с Дрозденком, но

посланцы Ермолаенка не могли добраться до Брацлава, а посланцы

Дрозденка также не могли дойти до Канева, чтоб испрашивать

помощи. Пока татарские загоны по сторонам заставляли страхом

городки и села признавать гетманом Дорошенка, сам Дорошенко

держал Брацлав в блокаде двадцать дней, и голод заставил многих

переходить от Дрозденка к Дорошенку. Наконец, видя себя и

малолюдным, и малосильным, Дрозденкр сдался, но не Дорошенку, а

татарскому мурзе1 и объявил, что у него есть скарб - в Рашкове, где находилась тогда его жена. Туда отправился он сам с воли

мурзы, но туда же последовал и Дорошенка, чтоб отнять у побежденного

соперника скарб и выплатить им орде. Скарб этот, как кажется, был тот самый, который Дрозденко отнял у Хмельницкой и

находился на хранении у какого-то доктора Константого. Ворочаясь от

Рашкова, Дорошенко заплатил мурзе 30.000 денег, а от него взял

пленного Дрозденка и повез за собою к Чигирину. Дорошенко до

времени не делал ничего дурного Дрозденку, но потом приказал его

расстрелять.

С этих пор Дорошенко утвердился в Чигирине, в своей родине.

Козаки взяли и.заняли верхний город. Ляхов, бывших там, не

* А. Ю. 3. Р., VI, 53. Дрозденко сдался, поверивши <прелестным>

увещаниям Константина Могилевского, находившегося в войске

Дорошенка полковником: это был происхождением-грек, искатель приключений, - шатался по разным странам и пришел в Украину с толпой разных

набранных бродяг.

56

изгоняли, пока Дорошенко признавал себя королевским

подданным. Напротив, -эти поляки участвовали во многих походах вместе

с дорошенковыми козаками и продолжали получать от Дорошенка

содержание, хотя очень недостаточное, - и это заставляло их

один за другим уходить. Так, наконец, они исчезли. Остались

только такие, которые поступили впоследствии в число охотного

войска, постоянно держимого Дорошенком.

Татары, пришедшие к Дорошенку на помощь, так широко

распустили свои загоны, что добегали до самой Мотовиловки, угоняя

толпами на пути сельских жителей. Из Мотовиловки стало опасно

не только высылать подъезды, но даже выходить людям в поле

на работы. >?

Децик просил ратных людей на помощь из Киева; наказной

гетман Ермолаенко также просил киевского воеводу оказать

помощь Децику; но Децику царских ратных людей не присылали -

и, наконец, Децик самовольно покинул Мотовиловку и прибыл в

Киев. Причину, отчего не присланы были Децику из Киева

царские ратные люди впору, епископ Мефодий, бывший в то время

в, Киеве, объясняет дряхлостью и неспособностью киевского

воеводы; а из отписки второго киевского воеводы, Савлукова, видно, что Децику не подана была помощь оттого, что четырехтысячный

отряд царских ратных людей, находившихся тогда в Киеве, терпел

во всем крайний недостаток и, не получая царского жалованья, был мало способен к службе. Не добившись в Киеве помощи, Децик уехал в Переяслав, а за ним и весь его Полесский полк

перешел на левую сторону Днепра и расположился в Остре, Козельце, Бобровице, Гоголеве <на докуку людскую>. Ермолаенко

был очень недоволен, зачем Децик оставил самовольно все Полесье

без обороны; Ермолаенко посылал Децика снова на правую

сторону с своим полком. Децик не послушал. Ермолаенко послал

Козаков Прилуцкого полка с наказным полковником Стычинским -

занять в Полесье Димер - важный пункт, где была переправа, но прилуцкне козаки также не послушались Ермолаенка.

Децик, вышедши из Мотовиловки, не сжег ее и оставил

пустою. Вслед за ним командир белоцерковского польского

гарнизона, Стахорскйй, распорядился накликать туда прежних, верных

польскому” королю жителей, но киевские воеводы, узнавши об

этом, послали рейтаров, которые 13-го ноября ночью ворвались

в город, зажгли ,его и истребили мотовидовских людей, только

что туда пришедших.

Жители правобережной Украины со дня на день видели себя

все в более и более горьком положении: татары не давали им*

работать на полях, сожигали их жилища, уводили в полон их

семейства. Русские продолжали переселяться на левую сторону

Днепра. В сентябре из Лисянки в два приема перешли на левую

51

сторону в Пбреяслав толпы с семействами, покинув свое

достояние. Перебежчики говорили: <все ниши местечки в тревоге, все

жители хотели бы на левую сторону перебраться; у нас татары

зесь хлеб на поле потравили, и народ питается только дикими

грушами>. Поставленные в Каневе козацкие полковники доносили: <бедные люди от мучителей беспрестанно, как овцы, на левую

сторону бегут>. - <Посылаем каждый день подъезды, да видим, что и посылать-то уж будет скоро не для чего: в городках счетом’

люди остались; толпами бегут пешие на левую сторону в наши

городы и все наги, от неприятелей в конец обнажены>. Но и на -

левой стороне не давали враги малороссиянам покоя. Дорошенко, разделавшись с Дрозденком, послал универсал в левобережные

полки, советуя признать себя гетманом и подчиниться польскому

королю, а потом стали делаться с правого берега на левый и

вооруженные набеги, окончившиеся счастливо для левобережных.

Начальные люди в Малороссии опасались, чтоб Дорошенко с

ордою не кинулся на левую сторону, рассчитывая на отсутствие

там гетмана. Ермолаенко, находясь в Каневе, писал в Москву к

гетману, что козацкие начальники перестанут его слушаться и

самовольно покинут Канев, как только Дорошенко покусится

воевать левую сторону. Епископ Мефодий из Киева, от 30-го

октября, писал в Нежин к Ракушке (которого Бруховецкий назначил

быть войсковым дозорщиком), чтоб он звал гетмана в Украину.

И к самому гетману в Москву писал епископ: <ныне без бытности

вашей милости ничего доброго-нет: всяк в свой нос думает>.

Как ни беспокоились на левой стороне Днепра, ожидая

появления Дорошенка и татарской орды, но не обходилось без ссор

малороссиян с царскими ратными людьми. В местечке Котельве и

в Куземине1 расположенные на постое у жителей немцы, служащие

в царском войске, чинили тягости хозяевам и даже насиловали их

жен. Такие же самоуправства делались в Переяславе и Нежине, и