Кольца из желудка Лизы по составу земных аналогов не имели. Владимир Дмитриевич решил, что это дело добрых рук Добрыни Никитича. Бред, но он видел кольца сам, собственными глазами. Теперь его интересовали вопросы: когда Лиза похудеет, и как она будет избавляться от висячей кожи? Но она, после того, как из нее вынули кольца, стала умнее. Да, она еще была толстая, но ее поведение уже вызывало уважение, она ела все меньше и меньше, при этом прибор Аппетит даже не включала.

В офис вошел театральный режиссер Тимофей Панин и сразу в карьер:

— Что здесь у вас происходит? Где наша журналистка Лиза Каспийская? Она наша лучшая корреспондентка, она так здорово описывала спектакли! И теперь, нас некому афишировать в печати! Верните Лизу! — застучал он кулаками по столу.

— Господин Панин, не шумите, она перенесла операцию, сейчас ей уже лучше, можете ее навестить. Я Лизу сегодня видела, она вас вспоминала, — сказала Марина.

— Правда? — с надеждой спросил Панин, — а мы без нее словно сироты никому ненужные! Без статей нам жизни нет!

На крики Панина вышел Владимир Дмитриевич и спросил:

— Господин Панин, — заговорил он, — простите, вы еще используете наши приборы Театр, для эмоционального настроя зрителей?

— Владимир Дмитриевич, конечно, используем! Мы все используем для привлечения зрителей, и актерские таланты, и новые постановки, и великолепные декорации.

— Вы могли бы один прибор Театр, дать мне для проверки параметров? Потом мы вам его вернем, — попросил Владимир Дмитриевич Панина, глядя ему в глаза с мольбой.

Панин из кармана достал прибор Театр и протянул его Владимиру Дмитриевичу, тот в мгновенье ока ушел к себе в кабинет.

Марина улыбнулась Панину и повела его в профилакторий, где находилась Лиза.

Перед Паниным стаяла женщина, с которой, как с елки, свисали жировые складки кожи. Он передернулся от неожиданности и омерзительности. Он вгляделся в глаза женщины:

— Лиза — это ты?

— Панин, это — я! — почти весело воскликнула Лиза.

— Когда вылезешь из этого кожаного костюма, можно будет с тобой поговорить?

— Это не костюм! Это я такая! — возразила со слезами молодая особа.

— Могла бы зайти в костюмерную, взять телесный костюм, померить, но зачем самой в костюм превращаться? Я не понял!

— Панин, не тронь мой жир! Мне и так не сладко! Ты чего от меня хочешь?

— Театр и я лично, нуждаемся в твоих статьях о спектаклях в нашем театре, о новых постановках. Слушай, ты лучше меня знаешь, что тебе надо писать!

— Могу начать хоть сегодня! Но, мне нужен аванс, у меня нет еды и одежды, да и другие расходы требуют дохода.

— Бери деньги и приходи, — сказал Панин и вышел из профилактория, без денег и без прибора Театр.

— Марина, помоги мне купить нечто из одежды, мне вечером идти в театр, а на мне только больничный халат с дырками от частого использования, — попросила довольная полученными деньгами, Лиза.

— Лиза, о чем речь, поехали покупать одежду!

Дамы вышли из офиса.

Владимир Дмитриевич сел за стол Марины, сидеть в кабинете ему было немного страшно. Он вскрыл прибор Театр. Прибор был абсолютно нормальным, никого постороннего вещества в нем не было! Он вздохнул полной грудью, вытеснив из души и пяток, остатки страха. Изобретатель положил руку на руку, склонил на них голову и уснул за столом.

Добрыня Никитич лично тряс спящего Владимира Дмитриевича, пытаясь его разбудить, но тот мычал, урчал, и спал сидя так крепко, как и на перине редко спят. Глава округа сдался и сел в кресло, оглядывая пустой офис, открытые в кабинет двери, не выдержав одиночества, крикнул:

— Ау, здесь есть кто-нибудь?!

Открылась дверь в кабинет менеджера, и сам Олег показался в дверном проеме:

— Господин Добрыня Никитич, вы к Владимиру Дмитриевичу? Он очень устал, чем могу вам служить?

— Олег, объясни, что сделали с моим Феликсом? Почему ему дважды оперировали желудок?

— А хирург ничего не сказал?

— Хирург сказал, что причину знает Владимир Дмитриевич, а он спит крепким сном, и не просыпается.

— Если я скажу, что в желудке вашего сына обнаружили нарост неземного происхождения. Вы мне поверите?

— А за один раз его нельзя было удалить?

— Мы тогда еще не знали, что новообразование слишком серьезное и обладает свойством интенсивного роста.

— Феликс жить будет?

— Он жив, из его желудка вынули странное вещество, хотели бы мы знать, как оно туда вообще попало? У вас нет врагов инопланетного происхождения? Одно могу сказать, что в наших приборах такие материалы не используются. Еще нечто подобное, хирурги вынули из желудка Лизы, а она сказала, что помнит эти кольца, она их видела маленькими на конфетах. Конфеты ей дала ваша повариха, но она у вас уже не работает, это мы выяснили.

— Какая длинная цепь событий! Повариха, говоришь? Не я поваров принимаю и увольняю. Нимфа Игоревна знает больше меня. Вот ее визитка, созвонишься, — сказал Добрыня Никитич и стремительно вышел из офиса.

Владимир Дмитриевич поднял голову:

— Добрыня Никитич ушел? Молодец, Олег, ты грудью меня прикрыл! Ценю. Слушай, ты с его женой Нимфой Игоревной сильно не заигрывай, но выяснить происхождение непонятного материала стоит. Не тяни с этим вопросом, звони сейчас, а я домой поехал.

На разработки Владимира Дмитриевича подсело местное управление разведки. Они любили брать разработки даром. Нормальные люди находились на бюджете округа. А тут Владимир Дмитриевич — кладезь технической мудрости! И все рядом, и под рукой, и кем-то оплачено. Как не взять то, что уже есть? Владимир Дмитриевич не возмущался, он знал местных агентов 007. Агент Рал запал на часы, которые прослушивают и мелкими печатными буквами выдают текст — удобно, когда нет возможности прослушивать.

Как-то к Владимиру Дмитриевичу пришла группа молодых людей из лицея, их папы и мамы имели деньги, из-за которых их детей ни один преподаватель не ругал. Это и есть разница между общеобразовательной средней школой и дорогим лицеем. В средней, общеобразовательной школе детей и родителей учителя ругают, на чем свет стоит без зазрения совести! Они просто издеваются над родителями, которые им не платят дополнительные деньги, поскольку в обычной школе — это не принято.

В лицее преподаватели никого не ругают и всем ставят пятаки, чтобы из детей состоятельных родителей выросли золотые медалисты, которые потом практически без экзаменов могут поступить в институт, если сдадут, хоть один экзамен, благодаря репетитору с этого же института либо университета. Но институт они не могут окончить — липовое золото, упорства в учебе не добавляет. Еще меньше прока от них на работе, если их богатые родители протащили детишек за уши и деньги по институту, то потом такие молодые люди в инженеры не годятся, а только в торговые точки.

Результаты получаются следующие: школьники выходят из школы закаленные натуральной жизнью, а дети обеспеченных родителей продолжают жить и учиться на деньги родителей. Дело в том, что в обычной школе, учителя занижают оценки, унижают учеников и их родителей, а в лицее — завышают оценки состоятельным отпрыскам, и ни один учитель не закричит на бизнесмена родителя.

Чьи знания лучше? Тех, кто умнее! А вот кто они истинно умные ученики? Этот вопрос покрыт тайной до их глубокой старости. Чем умнее человек, тем он больше прикрыт от общества. Инженер — он и есть золотой самородок общества.

Итак, в лицее понадобился прибор под названием Подсказка. Ученики сбросились и принесли, выжатые из родителей деньги прямо самому Владимиру Дмитриевичу. А ему что? Была бы оплаченная идея, а он разработает все, что хочешь. Лучше всего работать с электронными знаниями, то есть, прибор Подсказка должен иметь выход, а это и сотовый телефон исправно сделает. То есть, один вариант подсказки уже существует.

Следующий вариант, если предмет сдают по лекциям преподавателя. Для этого нужен диктофон, если не слушали или не успели записать. Следовательно, речь преподавателя должна быть записана в устройство и показана на мини экране. А записи в тетради? Не забывайте, это дорогой лицей, в нем ругать не положено! Здесь хвалят и гладят по голове, а не бьют линейкой, как в обычной школе!