— Владимир Дмитриевич, люди просят успокаивающие приборы, даже название придумали — Плес.

— Если платят — сделаем, — сказал Владимир Дмитриевич и сам себе не поверил, он поймал себя на мысли, что биологическое вещество, которое заменяет электронное устройство, весьма перспективно, но кто конек Горбунок, поставляющий вещество — неизвестно. Он встал и ушел в кабинет.

Марина и Олег остались одни.

— Марина, что с Владимиром Дмитриевичем происходит?

— Это не с ним, а со всеми нами, а, что именно я не знаю. Он не отвечает.

Пусти козла в огород, или Олега к новой даме. Осваивать пространство незнакомых женщин — его хобби. Он позвонил госпоже Нимфе Игоревн, ее голос и через телефонную связь приятно подействовал на его слух. Они договорились встретиться немедленно, ведь речь шла о здоровье ее сына Феликса, а такая тема открывала дверь в ее дом мгновенно. Олег даже не пытался представить, как выглядит первая дама округа. Он предполагал увидеть частный дом за каменным забором, но увидел фешенебельный многоквартирный дом, за витиеватой металлической изгородью, с диковинными животными, покрытыми серебристой краской.

Он нажал на звонок, расположенный на панели рядом с дверями, судя по числу звонков, число хозяев было невелико, следовательно, велики у них были квартиры. Дверь открылась, за Олегом пришел мужчина в светлом костюме с галстуком и проводил его к хозяйке. Ноги Олега прошли по светло — серой плитке, поднялись по лестнице, зашли в лифт, большой и светлый, пересекли роскошный паркет и остановились у двери в квартиру. У него возникло ощущение, что сопровождающего его красавца он уже видел, но при других обстоятельствах.

Дверь открылась, навстречу Олегу выплыла в развивающихся голубоватых шелках прекрасная женщина. Она была очаровательна в легких волнах густых волос, струившихся по плечам до пояса. Молодая особа была стройная, роста среднего с идеальным лицом. Нимфа собственной персоной остановилась перед Олегом и жестом пригласила его пройти за ней к комплекту мягкой мебели, обтянутой голубоватой кожей. Они сели в кресла, перед ними стоял овальный столик, покрытый толстым стеклом, под которым были видны живые рыбки, плавающие в аквариуме, расположенном чуть ниже прозрачной столешницы. Столик выполнял функции аквариума и стоял вместе с креслами на кучерявом голубоватом паласе.

Глаза Олега невольно оторвались от внешнего облика Нимфы и уставились на рыбок, плавающих практически у его колен.

— Олег, так что вы хотели у меня выяснить? — спросила женщина певучим голосом.

— Нимфа, в желудке…

— Так, меня не интересует содержимое желудков! Кто конкретно вас интересует?

— Повариха из квартиры Феликса, расположенной на проспекте Джокера.

— Хорошо, но у него не было поварихи! У него был повар! Вы ничего не путаете?

— Так говорит журналистка Лиза, жившая у Феликса, пока он худел, а она толстела.

— О ней я наслышана.

— Красавец, подойди ко мне, — сказала Нимфа, нажав на кнопку, расположенную в подлокотнике кресла.

В комнату вошел человек в светлом костюме в галстуке.

— Красавец, молодой человек утверждает, что у Феликса была повариха на проспекте Джокера.

— Нимфа, вы прекрасно знаете, что Феликс жил в трех или пяти квартирах одновременно, расположенных в разных концах города, для быстроты приема пищи. Видимо повара переходили из квартиры в квартиру, и вполне возможно, что в какой-то момент они сменили место работы.

— Но я не давала разрешение на работу поварих, я брала только мужчин поваров, чтобы мальчик в них не влюблялся!

— Так мы и взяли одну немолодую женщину — повара, вряд ли бы он в нее влюбился!

— Женщина повар была, и в чем она виновата? — прервала Нимфа.

— Повар дала Лизе и Феликсу продукты, содержащие вещество неземного происхождения. Лиза утверждает, что кольца она видела маленькими на конфетах, она пыталась их снять с конфет, но они не снимались, и она их проглотила. Феликс съел другую конфету, — ответил Олег.

— Красавец, видишь, к чему приводит твоя самодеятельность? — величественно спросила Нимфа.

— Повар сама конфеты не делает, их я привез из Фруктовой страны готовыми! — выкрикнул Фил, живущий в доме Нимфы, как на конспиративной квартире.

— Проверим поставщиков, как скоро это нужно? — засуетился Красавец.

— Вчера, — буркнул Олег, заметивший взгляды между парой.

— Красавец понял, что ему надо найти поставщиков загадочных конфет, о результатах непременно сообщим, — сказала Нимфа Олегу с прощальной улыбкой, она поднялась с кресла и растворилась в голубоватом шелке портьер.

Мужчины остались одни, да еще рыбы в аквариуме. Олег понял то, что никто ничего не найдет и пошел к выходу, в сопровождение Красавца.

Владимир Дмитриевич, выслушал отчет Олега и спросил:

— Значит Красавец, который работает в паре с Циркачом, работает еще и в доме Нимфы? Мы у него ничего не узнаем, вероятнее всего он и добыл эти конфеты! Тем более что Нимфа реагировала на ситуацию весьма спокойно! Скорее всего, они сами подложили их, чтобы Феликс похудел, но не ожидали, что все так получиться.

— Если Красавец, человек Нимфы, то чей человек Циркач? — спросил Олег.

— Циркач — человек Добрыни Никитича! У них семейные разборки на уровне правительственных реформ, — ответил, усмехаясь, Владимир Дмитриевич.

— А, где Красавец берет неземное вещество?

— Слушай, Олег, я не разведчик! Мы теперь знаем через кого вещество появилась в квартире Феликса, а, где Красавец его взял — интересно, но нам этого пока не дадут узнать. Хотелось бы знать все свойства вещества из Фруктовой страны.

— И почему вы такой умный!? — воскликнул Олег и ушел на свое место.

Лиза в театре произвела фурор. Она явилась в балахоне, словно сшитым из вишневых бархатных портьер, на себя абсолютно непохожая. Все актеры сочли своим долгом сказать ей, что она прекрасна, хорошо выглядит, и не один не рассмеялся, все были сдержанные с ней и корректные. Она радовалась возвращению в театр, с удовольствие взирала на сцену и уже что-то строчила в миниатюрный ноутбук.

Феликс из больницы приехал домой, лег, вызвал повара и приказал ему подать всю еду, что он приготовил. Мужчина повар приподнял белый колпак от растерянности, потом водрузил его на голову и пошел готовить и подавать еду по мере готовности молодому хозяину. Желудок у Феликса еще болел, но он считал, что он голоден больше всякой боли. После операции ему шов смазали такой чудесной мазью, что шрам исчез практически на глазах, поэтому Феликса быстро и выписали домой под наблюдение медсестры.

Медсестра пришла в разгар трапезы, и чуть чувств не лишилась от пиршества больного. Она запретила Феликсу кушать в таком количестве, на что он едва махнул рукой. Она его пугала тем, что шов разойдется, но он был невменяемым. Он ел! Она позвала повара и стала его увещевать, но ее голос никто не слышал, у них были разные задачи. Медсестра позвонила в профилакторий, там посоветовали перезвонить Владимиру Дмитриевичу.

Владимир Дмитриевич выслушал медсестру, и сказал, что скоро сам к ним приедет. Он взял с собой два прибора Аппетит из последней серии и один прибор Страх со странным веществом; настроил три прибора и направил их на Феликса, поставив Страх между двумя Аппетитами, и попросил медсестру в это время говорить о необходимости прекратить потребление пищи. Феликс еще немного пожевал и вдруг отодвинул от постели многоярусный столик на колесиках. Его знобило. Он округлил глаза и попытался что-то сказать, но язык его заплетался. Он замолчал, лег, сжался. Медсестра его укрыла и сделала укол. Он уснул. Владимир Дмитриевич показал медсестре, как надо пользоваться приборами и покинул дом на проспекте Джокера.

Марина остыла к Владимиру Дмитриевичу, она устала от всестороннего вмешательства с его стороны в ее жизнь. Эти приборы ее достали так, что она перестала верить в них. Она стала ощущать себя холодной, бесчувственной женщиной, и подумала, что любовь без взаимной страсти — это что-то плохое и неприличное. Точнее любовь без страсти — это пошлость. Ей казалось, что вся ее квартира в приборах Владимира Дмитриевича, что он сам постоянно на нее смотрит на экранах наблюдения. Она подумала, что все устройства, устанавливаемые в квартире и в офисе, может найти только агент Рал.