Пролог.

Мэбилон приснился сон. В этом сне с нею был Он.

Во сне Он склонялся над королевой, дотрагиваясь нежными пальцами до ее кожи, распаляя ее своими прикосновениями. Его глаза мерцали, словно болотные огоньки. Уста манили поцелуями. Дыхание освежало, как легкий ветерок в жаркий полдень. Он весь был — огонь и жар. И Мэбилон, которую прозывали Ледяной Королевой, тянулась навстречу Ему, изгибаясь всем телом, подставляя грудь, плечи, пылающее лицо обжигающе-приятным прикосновениям. Она так истосковалась по Его ласкам, по нежным и сильным мужским объятиям, так измучилась в долгой разлуке, так изголодалась, что теряла голову. Хотелось окунуться в омут страсти, погрузиться с головой, забыв обо всем на свете, сгореть в этом огне. Он, самый лучший, единственный в мире мужчина, снова был с нею, как когда-то, целую жизнь — века и времена! — назад. И вот Он снова здесь, с нею — и снова, как когда-то, готов отдать всего себя, до капли, ради ее счастья. Она видела Его глаза, Его губы, Его горячее тело. Чувствовала жаркие прикосновения — и мечтала прикоснуться в ответ. В какой-то момент ей почти удалось Его обнять — но руки встретили пустоту. Такое притягательное тело растаяло, рассыпавшись искрами и оставив лишь разочарование.

Мэбилон пробудилась в слезах.

Легкий перезвон возвестил о возвращении из мира грез, и в тот же миг в опочивальню впорхнули придворные дамы, закружили весело, щебеча и всплескивая руками:

— Ваше величество! Ваше величество! С добрым утром! С таким чудесным весенним утром! Ах, как чудесно! Как прекрасно…

— Оставьте, — простонала Мэбилон, зарываясь лицом в подушки.

Все застыло.

— Ваше величество? — первая придворная дама, лейти Этейн, осторожно приблизилась, протянула руку, пытаясь коснуться рассыпавшихся по ложу волнистых волос королевы. — Что-то случилось?

Мэбилон выпрямилась. Откидывая с лица гриву волос, она успела придать ему спокойное и в меру печальное выражение. Не годится, чтобы подданные видели, что у их госпожи тяжело на сердце.

— Ах, ничего особенного! — промолвила она, улыбаясь. — Мне просто приснился сон.

— Приснился сон! Приснился сон? О! Вот это новость! — защебетали придворные дамы, всплескивая руками и переглядываясь. Две юные фрейлины, совсем еще девочки, взялись за руки и закружились по опочивальне, светясь улыбками. Все знали, что королева крайне редко видит сны — одна из немногих, кому это даровано судьбой. И всегда ее сны имеют важное значение, хотя и не всегда понятны.

— Да, — Мэбилон села на ложе, расправила плечи, провела ладошкой по лицу, с некоторым удивлением обнаружив следы слез и тут же спеша улыбнуться. — Это был сон. Только сон!

— Позвать толковательницу сновидений? — почтительно склонилась лейти Этне, сестра Этейн.

Королева кивнула головой, и дама выскользнула за порог. Распахнув двухстворчатые двери, она громко прощебетала на весь приемный зал:

— Ее величеству приснился сон! Толковательницу сновидений в королевскую опочивальню!

И полетела вперед, окрыленная уже тем, что первая провозгласила столь важную новость.

Остальные придворные дамы и фрейлины встревожено переглянулись — как так случилось, что не им пришла в головы эта мысль, порадовать подданных тем, что королеве Мэбилон что-то пригрезилось!

— Вашему величеству, наверное, захочется принять ванну, — одна из дам присела в глубоком реверансе. — Я возьму на себя смелость распорядиться…

И выпорхнула за порог прежде, чем королева открыла рот.

— Вашему величеству наверняка понадобится обновить свой гардероб в честь такого события? — с полуслова поняла намек другая дама. — Я все подготовлю…

И ее не стало в комнате.

— В честь такого события вы, может быть, устроите маленький пир? Пригласите музыкантов? Объявите турнир? — подхватили остальные. — Это все надо подготовить! О, мы с радостью возьмем на себя все хлопоты! Не извольте беспокоиться! Наслаждайтесь моментом!

Не прошло и двух минут, как в опочивальне остались только четверо — сама королева Мэбилон, ее старшая придворная дама лейти Этейн и два пажа, которые не имели права сойти с места без прямого приказания ее величества. Лейти Этейн подавила вздох, слегка прикусив нижнюю губку и досадуя, что она в силу своего статуса первой дамы осталась здесь. Не было сомнений, что сейчас фрейлины, вместо того, чтобы заниматься своими прямыми обязанностями, вовсю сплетничают между собой, спешат пересказать новость всем подряд, даже слугам и часовым, а кое-кто уединился в своей комнате и наспех сочиняет родным письмецо. Это ужасно несправедливо, что не она, первая придворная дама двора, является источником этой новости, но что поделаешь?

— Одеваться, ваше величество? — поинтересовалась она.

— Да.

— Мальчики! За мной! — лейти Этейн хлопнула в ладоши, увлекая за собой пажей.

Мэбилон осталась одна, но ненадолго. Не успели легкие шаги придворной дамы стихнуть за углом, как она, судорожно вздохнув, рухнула на подушки, закрывая лицо руками и силясь подавить рыдание. Сейчас придет толковательница сновидений. Перед нею придется выворачивать наизнанку разум и сердце, а в памяти еще свежо воспоминание о Нем. А эти глупые щебетушки, которые сейчас на всех углах обсуждают потрясающую новость, столпятся на порогом, чтобы подслушать, о чем будут беседовать королева и толковательница. А потом, как сплетню, разнесут во все концы то, что Мэбилон считала глубоко личным делом!

Легкий шорох ткани она уловила даже сквозь рыдания. Чья-то рука коснулась ее волос. Встрепенувшись, королева Мэбилон увидела еще одну свою фрейлину, которой тут вовсе не должно было находиться.

— Вашему величеству плохо? — пролепетала девушка. — Позвать кого-нибудь?

И эта туда же! Сейчас убежит и пропадет на полдня!

— Нет, все в порядке…

— Это все сон? — девушка затрепетала длинными ресницами.

— Сон, — вздохнула королева. — Только сон. Он… смутил меня и встревожил.

— Может быть, — фрейлина подалась вперед, — может быть, потому, что наступила пора принести жертву?

Королева посмотрела на свое широкое пышное ложе, на сбившееся в изножье узорчатое покрывало, на раскиданные по нему подушки, на полупрозрачный полог, и вздохнула:

— Может быть…

Глава 1.

После недели затяжных дождей наконец-то проглянуло солнце, пригрело землю и, словно только того и ждала, природа вся зазеленела. Проклевывались почки на деревьях и кустах, ожили живая изгородь и плети дикого винограда, опутывавшие крыльцо и поднимающиеся до окон второго этажа. В саду один за другим распускались крокусы и нарциссы, на лугах пробивалась молодая травка, и уже жужжали первые шмели. Запоздавший, холодный апрель, наконец, вступал в свои права.

Письмо пришло в тот же день, и, распечатав его, Дженнет успела пробежать глазами только первые строчки, после чего с криком радости кинулась к матери:

— Матушка! Он приезжает! Роланд приезжает!

Сидевшая у окна за рукодельем, миссис Холл подняла глаза:

— Ты о ком?

— Роланд, — девушка прижала письмо к груди, — ну, мистер Бартон. Тот самый! Ах, мама, я сама себе не верю! Неужели он будет здесь еще до конца недели?

Не в силах сдержать свою радость, она тихонько взвизгнула, подпрыгивая на месте. Две ее младшие сестренки-двойняшки, устроившиеся на диване за вышиванием, хором захихикали, переглядываясь.

Мать решительно положила работу на колени и выпрямилась.

— Мисс Дженнет Холл, — строго промолвила она, — Извольте вести себя сдержанно, как и подобает воспитанной девушке из приличной семьи! Какой пример вы подаете сестрам?

Дженнет остановилась, усилием воли попытавшись взять себя в руки. Она тяжело дышала: