Тем временем мы усадили комольского долгожителя в машину и направились к холму — туда, где, по словам старого пьяницы, произошло несчастье. Возле шахты собралось много людей, прибыл местный полицейский.

— Все погибли, — констатировал он, предупредив все расспросы.

Однако я не удовлетворился этой информацией.

— Сколько их там? — спросил я, — Почему производятся взрывные работы, когда в шахте находятся люди?

Полицейский смерил меня презрительным взглядом:

— А кто сказал, что здесь были взрывы? Это было землетрясение! И вообще, что тебе здесь нужно, музунгу?

— Я пил лимонад в трактире, и там мне рассказали, что здесь завалило людей. Я решил узнать, не нужна ли помощь.

Тем временем наш проводник улегся на траву возле входа в шахту. Сначала я решил, что его окончательно развезло, но потом заметил, что он прислушивается: одно ухо приложил к земле.

— Разве не понятно, что им уже ничем нельзя помочь?! — почему-то рассвирепел полицейский, — Они мертвы!

— Они живы, — неловко ворочая языком, возразил пьяница, — Живы! Я их слышу!

С этими словами старик поднялся и отряхнул штаны. Слегка покачиваясь, он снова занял место за моей спиной.

— Бвана, — вдруг обратился ко мне чернокожий молодой человек с удивительно правильными для африканца чертами лица, — в шахте остались мои братья и отец. Я никак не могу понять, почему их засыпало камнями.

— Я их слышал. Они разговаривают внизу, — повторил старик, облизывая пересохшие губы, и спросил жалобно: — Очень пить хочется, у вас ничего нет?

— Ты слышал? — строго спросил я полицейского, — Они живы. Нужно их спасти! Эй, парень! — позвал я чернокожего красавца, — Подойди-ка сюда и расскажи мне все, что ты знаешь про эту шахту.

Но полицейский, перекрыв дорогу юноше, схватил меня за руку и рявкнул так, что я вздрогнул от неожиданности:

— Ты веришь этому алкоголику Димбо?! Посмотри на него, он ведь полное ничтожество! Умеет только водку хлестать и трепаться попусту! Он просто хочет выклянчить у тебя еще пойла, потому и говорит, будто что-то слышал!

Я покачал головой и, отодвинув со своего пути распоясавшегося блюстителя порядка, принялся осматривать вход в шахту. В скале было вырублено отверстие диаметром примерно полтора метра. В самой шахте я не сумел ничего разглядеть. Нужно спускать кого-нибудь на тросе.

— Поставьте машину носом к шахте и вытравите немного троса с лебедки, — приказал я своим помощникам, — Джума, быстро обвяжись тросом. Я спущу тебя вниз на разведку.

— Бвана, — кто-то тихонько тронул меня за плечо, — можно я спущусь? Там мои родственники. Сколько метров в длину твоя веревка?

— У меня семьдесят метров веревки и около пятидесяти метров стального троса, который выдержит даже слона, — быстро ответил я, — Тебя как зовут?

— Авази, — ответил парнишка с правильными чертами лица, — В этой шахте не больше сорока метров, поэтому хватит и троса с лебедки, но мне понадобятся ведра. Мое ведро упало вниз, когда произошел обвал.

— У нас есть ведро, — ответил я, а непоседливый Джума тут же принес его из машины.

— Сначала я спущусь на разведку, — то ли утвердительно, то ли вопросительно произнес Авази, обматывая трос вокруг своей талии, — Нужно торопиться, потому что у них скоро кончится воздух.

— Обернись еще разок, чтобы мы не волновались за тебя, — посоветовал смельчаку Джума, помогая закрепить трос.

— Бвана, а это безопасно? — опасливо осведомился немного успокоившийся полицейский, когда мои помощники начали спускать Авази в шахту.

— Совершенно безопасно. Этот стальной трос выдерживает три с половиной тонны.

— Хорошо. Если тебе понадобится помощь, обращайся ко мне, — вдруг предложил суровый представитель закона.

Надо же! И куда, девалось его высокомерие? Видно, нервное это дело — работать в Комоло.

Через несколько минут снизу донесся голос Авази:

— Хватит, мзее! Можно выключить лебедку!

— Ну, что там? — прокричал я в ответ, безуспешно пытаясь разглядеть парнишку в черной дыре шахты.

— Все не так страшно! — бодро отрапортовал он, — Я слышу голоса отца и братьев! Их завалило в боковом проходе. Мне нужен помощник и хотя бы два ведра. Здесь лежит большой камень. Сейчас я обвяжу его тросом, потом подам сигнал, и ты его вытащишь!

Большим камнем оказалась здоровенная глыба весом не меньше пяти центнеров. Что и говорить, я гордился своей автомобильной лебедкой! А собравшаяся возле шахты толпа и вовсе была в восторге: удивленные возгласы сменились радостными аплодисментами. Громче всех аплодировал полицейский.

— Нам нужно железное ведро, — сказал я полицейскому.

Через минуту один из деревенских жителей принес его.

Джума молча обвязался тросом, захватил ведра и спустился вслед за юным шахтером.

Некоторое время царила напряженная тишина. Все вслушивались в едва различимую возню спасателей. Вдруг из-под земли раздался окрик Джумы:

— Здесь еще один большой камень, бвана! Тяни!

Вместе с камнем, который оказался немногим меньше предыдущего, из отверстия показался Джума, нагло восседавший на глыбе.

— Ты что, совсем спятил?! — прикрикнул я на него.

В ответ я увидал ту же нагловатую улыбку:

— Завал практически ликвидирован! Я поднялся наверх, чтобы взять веревки для пострадавших!

Мы с Панго принялись резать веревки. В машине нашлось еще несколько десятков метров прочной бечевы. Подхватив отрезки, Джума снова исчез в черной дыре.

— Бвана, — раздалось снизу, — завал пробит, но здесь практически нечем дышать. Один из шахтеров не может двигаться. Он привязан, тащи!

Пожилой африканец действительно серьезно пострадал: у него были две большие раны на голове и руке. Мы с Панго бережно отвязали его и, оставив старика на попечение собравшихся вокруг людей, снова опустили в яму лебедку с крюком.

Следующей наступила очередь двух молодых парней. Видимо, они и были братьями Авази. Ребята практически не пострадали, только сильно перепачкались кровью и грязью. Освободившись от веревок, они тут же бросились к раненому мужчине. Через некоторое время лебедка вытянула на свет божий Авази, его третьего брата, такого же чумазого, как и все остальные, и шутника Джуму, который зачем-то надел на голову ведро.

— Этот проход был очень узкий. Как они там работали? Там вообще нельзя повернуться! — заявил он.

Я тем временем принес из машины дорожную аптечку, чтобы оказать первую помощь четырем пострадавшим шахтерам.

— Спасибо, — произнес старший, морщась от боли.

— Меня благодарить не за что. Это Димбо вас услышал. Все остальные, включая полицейского, были убеждены, что вы уже мертвы.

Между тем, ни блюстителя порядка, ни старика Димбо поблизости уже не было. Оба как сквозь землю провалились.

Мы сложили вещи, и я уже заводил мотор автомобиля, когда к машине подошел, прихрамывая, отец-шахтер и протянул пластмассовую канистру и какой-то замусоленный бумажный сверток.

— Это немного помбе, а также подарок за то, что вы нас спасли, — объяснил он и поковылял прочь так быстро, что я даже ничего не успел ответить.

Отъезжая, мы видели, как молодые шахтеры и собравшиеся возле шахты люди махали нам вслед руками.

— Ну и вонючая же у них водка, — поморщился Панго.

— Воняет, как в хижине масая. Фу! — отозвался Джума.

— Придется ее вылить, — ответил я, — Ведь никто ее пить не станет, верно?

Но тут из-за заднего сиденья появилась грязная рука и выхватила канистру из рук Джумы. Я молча затормозил. Обойдя «Тойоту», расшнуровал брезентовое покрытие на задней дверце.

— Димбо, это ты?

В ответ послышались странная возня, бульканье и кашель. Откинув брезент, я увидел Димбо, пьющего водку прямо из канистры.

— Что ты тут делаешь? — рассердился я.

— Еду вместе с тобой, мзее, — покорно ответил старик.

— Но мы не сможем подбросить тебя до Аруши! Мы едем в Набереру охотиться на буйволов! — продолжал возмущаться я.

Пьяница махнул рукой мне в ответ: