Их взаимная страсть увенчалась упругим ударом горячего извержения. Настя вскрикнула, ещё сильнее прижалась к чреслам Антона и рухнула, теряя силы. Он, выжатый до капли, упал рядом, со счастливой улыбкой целуя искусанные губки. Когда они немного пришли в себя, Антон тихо спросил, глядя в её лучистые глаза:

- Милая, я… сделал тебе не очень больно?

- Нет, - краснея, она мотнула головкой, опустила взор и прошептала: - я …всегда думала, что это очень больно и страшно… Оказывается… это прекрасно…

- Но… больно всё же было, - возразил он, улыбаясь.

- Немного…- Настя совсем смутилась.

И он, осыпая поцелуями её раскрасневшееся личико, прошептал:

- Мой любимый одуванчик…

Когда они вернулись домой, Сергеев не стал писать рапорт с просьбой дать ему другого курсанта. Разве мог он доверить кому-то свой любимый одуванчик?