Или в большую пещеру, что проглотит нас, заберет в ад раньше, чем мы осознаем это.

— Мне тут не нравится, — сказала я, желудок мутило от тревоги, и ощущения двигались к сердцу. — Это неправильно. Все это неправильно.

— Потому мы едем в нужную сторону, — сказал он. — Потому что приятно быть и не должно. Иначе я бы переживал.

Я взглянула на него.

— Тебе удобно?

Он мрачно тряхнул головой.

— Нет. Каждая часть меня кричит разворачивать машину.

Каждая? Или большая часть?

Я не хотела думать об этом, еще и в лесу, где были не только деревья. Лес казался… разумным.

Когда я была младше, лет в шесть, до того, как в нашем районе стали развиваться постройки, Перри водила меня в соседний лес поиграть. В реальности он был размером с квартал, но для меня тогда он казался огромным. Я не знала, почему боялась леса. Перри было тринадцать тогда, она ничего не боялась, а через два года она закрылась от меня. Но Перри любила тот лес и часто водила меня туда.

Обычно мы оставались недалеко от улицы, но порой Перри брала меня за руку и вела среди деревьев туда, где лес обрамлял край озера. Она пыталась поймать лягушек, ползала на коленях для этого. Она была странной, что и говорить.

Я слушалась ее, потому что мне нравилось ее внимание, и я считала ее крутой, хоть ловля лягушек была гадостью. Она забиралась в воду и кривилась, веселясь, от вязкого ила под босыми ногами, а потом кричала и мне так делать.

Я делала, чтобы порадовать ее. Я разувалась и проходила в воду, пищала, потому что ил напоминал пальцы, что ловили меня.

И в один из дней, жарким летним днем, не отличавшимся от этого, Перри прошла в воду до попы, ее шорты намокли, она сжимала сачок в руке, искала решительно в воде.

Я оставалась на берегу, сколько могла. Озеро было мелким, с небольшим склоном, и в нем можно было долго идти, чтобы не плавать.

Она была слишком далеко, и я позвала ее, а она не услышала. Или слышала. Она водила сачком по воде, затерявшись в попытках.

Я не хотела больше стоять на берегу. Туча скрыла солнце. Резко похолодало, но только я это заметила. И лес, черный и бесконечный лес был за моей спиной. Я верила, что, когда отворачивалась от него, он придвигался ближе. Это были не просто деревья, а голодный примитивный зверь, что ел таких девочек, как я. Я была уверена в этом.

И я попыталась пойти за Перри. Я ступила в воду. Было холодно, и я тут же задрожала.

Деревья зашептались.

«Иди к нам, Ада, мы приведем тебя домой».

Я развернулась, чуть не упала из — за вязкого дна.

Лес был неподвижен. Но я ощущала, что это была змея, замершая в засаде.

Выжидая.

Я позвала Перри, голос звучал слабо, потому что я была маленькой и слабой. Я сделала пару шагов, вода доходила до колен. Грязь липла к ногам.

Я не могла двигаться. Мои ноги погрузились в яму, и, хоть я пыталась, я не могла их вытащить.

Я кричала, и она все — таки обернулась и увидела меня. Быстро пошла ко мне, хлюпая водой.

Но я подозревала, что она не успеет.

Я оглянулась на лес.

Он был у кромки воды.

Он двигался.

Более того, тени в нем тоже двигались, щелкали, как лапы насекомых, ветви тянулись пальцами.

«Ты почти дома», — шипело оно.

Оно собиралось проглотить меня целиком.

Я не знала, что тогда случилось. Потом я оказалась дома с лихорадкой. Вечность спустя, когда я заговорила об этом с семьей, Перри сказала, что я тонула в трясине, и, если бы она не успела вовремя, я бы захлебнулась.

Она не говорила, что лес сам приблизился, был большим шепчущим существом, источавшим злобу. Она не упоминала это. И это были не детские воспоминания, что спутались.

Теперь я была в этом лесу. Я знала, что не ошибалась. Это было не в моей голове тогда, как не было и сейчас. Лес был не только из деревьев, тут было что — то крупнее и темнее.

И оно ждало.

— Думаю, мы на месте, — сказал Джей, машина подпрыгнула на ухабе и замерла. Мы были в конце дороги, следы шин пропадали в кустах. Темнело.

Я не хотела покидать машину. Я сжала кожаное сидение, словно это удерживало меня в этом мире.

Джей повернулся ко мне.

— Мы не обязаны это делать, — напомнил он. — Есть то, что просто не по силам, и нет ничего постыдного в признании этого.

— Мы вернем мою маму, — сказала я, зная, что не отступлю.

Он кивнул, и мы вышли из машины. Он встал рядом со мной, мы посмотрели на небо. Оно было черным, без звезд, сливалось с верхушками деревьев. Вдали сияла кроваво — красная луна.

— Как это? — прошептала я. — Так было в моем сне.

— Многие места, где есть порталы, могут сливаться, путать физику и то, что мы считаем правдой. Седона, Стоунхендж, остров Пасхи и прочее. И тут, — он сжал мою руку и потянул по тропе в лесу. — Идем. Сейчас или никогда.

Мы пошли по лесу, тропа пронзала деревьев как шрам. Я почти не дышала, боясь. Ветви будто тянулись ко мне, задевали мою кожу, и я ощущала, как они пытались впиться в мою одежду, как пальцы.

Джей держал меня за руку пару минут, утешая, а потом отпустил. Он боялся, что потеряет себя, забудет о долге, если будет долго меня ощущать.

И я шла за ним по тропе, пока она не стала подниматься по склону. Мы пошли по камням, мху, лозам и ветвям, я спотыкалась.

Алая луна сияла, и, хоть я не слышала песню из сна, которую пела мама. Ее ритм пульсировал в моей крови.

Так что спеши и послушай:

Беги к сверкающему пруду,

Они знали. Все время знали, что я приду сюда и сделаю это.

Все было предначертано.

Я не знала лишь, какая судьба мне уготована.

И могла ли я выбирать ее.

Лес открылся, впуская больше красного сияния, пока мы не оказались на поляне. Большие летучие мыши летали вдали, незаметные, но их было слышно. Кожистые крылья хлопали по воздуху, и они воняли так, что желчь подступила к моему горлу.

И перед нами появился пруд.

Тощие деревца окружали его, некоторые склонялись, словно хотели дотянуться — или сбежать — а одно большое дерево росло по центру. Камыши и кувшинки покачивались по краям воды, но середина была ужасно черной. Озеро не было большим, но казалось бесконечно глубоким. Я знала, что там не было дна, что оно уходило вниз без конца.

— Я должен пойти первым, — тихо сказал Джей.

— Что? — воскликнула я. Крылья забились сильнее. Лес словно вдохнул.

— Шш, — зашипел он. — Тебе нужно быть тихой.

— Но мы не в Вуали, — сказала я.

— Но мы окружены существами, что сбежали, — сказал он, что — то шуршало в кустах. И хрипло дышало с хлюпаньем. — Ада, — шепнул он, взяв меня за руку. — Послушай меня внимательно. Я пойду в пруд первым. Я должен быть первым на той стороне. Если ты пойдешь первой, они увидят тебя. Я смогу сделать тебя… бессильной.

— Бессильной? — мне не нравилось, как это звучало, хоть в аду было самое место остаться без сил.

— Они не увидят тебя, если ты будешь тихой. Нам придется общаться по — другому, но они не увидят тебя, если ты будешь рядом со мной, и если будешь молчать.

— А если они меня увидят?

Он скривился.

— Тогда нам придется искать портал оттуда, — он отпустил мою руку и прошел к пруду. Он оглянулся на меня. — Как только моя голова пропадет, входи в воду. Я буду там, обещаю.

Я не могла поверить, что должна войти туда. А если я утону? А если на другой стороне его не будет.

— Как ты можешь обещать, что будешь ждать там?

— Я могу, — сказал он, взгляд стал нежным. — Ада, ты сможешь. Подумай о маме. Иди в пруд, задержи дыхание и ныряй. Думай все время о ней. Представляй ее лицо, голос, запах. Держи ее как можно ближе, не отпускай, что бы там ни было.

О, боже. Боже. Боже.

Я не смогу. Не смогу.

— Если хочешь ее вернуть, — добавил он, — ты должна.

Я должна.

Я кивнула, во рту стало сухо от ужаса.

— Ты мне очень нравишься, — тихо сказал он.

Вряд ли это было признанием в любви от Джея, но все же я приняла это.

— Нравлюсь достаточно, чтобы ждать меня? — спросила я.

— Всегда, — он посмотрел за меня на что — то в лесу. — Нужно спешить. Не мешкай тут, заходи сразу за мной. Как только моя голова пропадет, входи в воду и не переставай идти.

— Почему? — спросила я, но было поздно. Он пошел в воду, как на задании, и вода быстро поднялась до его колен, до бёдер, пояса. Он дошел до середины.

Я зря обернулась, чтобы понять, на что он смотрел.

Женщина стояла на краю леса на четвереньках, голая и бледная, как молоко, луна придавала ей красный оттенок.

Длинные черные волосы свисали вокруг ее лица.

Глаз не было, только натянутая гладкая кожа.

И улыбка, полная акульих зубов.

Она не видела меня, но смотрела на меня.

Ждала.

Я обернулась и увидела, как Джей пропал в пруду. Рябь пропала, и его будто там и не было.

Бульканье заставило меня обернуться. Женщина ползла ко мне, напоминая краба. Ее рот раскрылся, она щелкала зубами пираньи.

Выбора не было.

Я почти прыгнула в пруд, брызгая ледяной водой, что лишила меня дыхания, сбила с толку и заморозила. Я будто попала в замерзшее озеро, до обморожения оставались минуты.

У меня не было минут.

Женщина плескалась в воде за мной. Если она была как краб, вода ее не замедлит. Я представила, как ее пасть смыкается на моей ноге, и зубы прознают кожу, плоть и кости.

Я смогла поднять ногу, другую, но это не прогнало онемение.

Я шла, ил дна тянул меня за ноги, как раньше. Озеро хотело задержать меня, чтобы лес поймал меня, съел мою душу и сделал меня такой, как эта женщина.

Это существо не хотел даже ад.

Вода доставала до моего подбородка, рта, а потом носа.

Я почти погрузилась в воду.

И она была за мной, ее рот щелкал возле моего уха.

Все. Я закрыла глаза.

И дно пропало подо мной, но я не парила, а падала.

Падала вниз.

Но я не тонула просто так, в ушах хлопнуло, тьма окружила меня.

Меня тянули. Рука сжимала лодыжку.

Рука не Джея.