ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Следующим утром за яичницей с беконом и огромным количеством кофе Перри и Декс решили остаться еще на ночь. Перри сказала, что хотела сходить в субботу на рынок, но я знала, что они не хотели оставлять меня. Их друг Дин приглядывал за Жирным Кроликом, так что они не переживали.

Я хотела пойти на рынок, посмотреть на самодельную одежду, поесть в вагончиках. Я хотела побыть на солнце, подальше от дома. Я даже хотела быть в толпе потных чужаков, только бы не в одиночестве.

Я не смогла больше уснуть ночью. Боялась. После шкафа и сна о матери и Джее, после пробуждения на кухне и соседа на улице посреди ночи, глядящего на дом (или это тоже было сном?), я прошла наверх, забралась в кровать с Перри, но остаток ночи провела с телефоном. Я проверила все модные блоги и журналы, даже купила пару вещей на сайтах, куда обычно не ходила. Только не закрывать глаза, не проходить это снова.

Я устала, разум был в тумане, и я едва произнесла два слова за утро. Но Перри знала, как всегда, что мне было сегодня хуже, чем вчера. Они остались, и я не возражала. Хоть Перри и Декс привлекали беды, я ощущала себя с ними защищенно. Декс защищал Перри и меня тоже.

Но в моем сне так делал кое — кто другой. И делал давно.

Джей.

Сон был таким настоящим и ярким. Казалось… я не управляла им. Словно его показывали в моей голове. Чем больше я думала об этом, о маме, Тонкой Вуали и Джее, тем больше у меня кружилась голова.

Я обдумывала это, пока брала сумочку и шла к двери с Дексом и Перри, солнце ощущалось приятно на коже, с деревьев доносилось пение птиц. Я закрыла глаза на миг, пока Декс отпирал дверцы черного джипа. Я хотела, чтобы летний свет прогнал тьму.

— Хмф, — сказал Декс, я открыла глаза и увидела, что он смотрит на дом Найтли, хмурясь, сигарета торчала изо рта.

Я оглянулась, ощущая холодок.

— Что?

Коробки пропали, не было машины на парковке, как и «Мерседеса» Джейкоба. Было тихо.

— Ничего, — Декс зажег сигарету и затянулся. Он моргнул, расслабился на глазах и выпустил дым уголком рта. — Я надеялся увидеть Сейджа Найтли.

— Уверена, ты пообщаешься с новыми соседями вечером, — Перри обошла машину. — И ты не будешь курить это в салоне.

Он отсалютовал ей.

— Да, мэм, — он убрал сигарету в зажигалку, спрятал в сумку и сел за руль, вздыхая.

Всю дорогу у Декса играли «Soundgarden», а Перри смотрела на меня в зеркало заднего вида.

«Я в порядке!» — закричала я внутренним голосом, как его называл Джей. Я не знала, услышала ли она меня, ведь выражение ее лица не изменилось. Она разглядывала меня, словно не знала, кто я.

— Что? — спросила я резким голосом.

Она отвела взгляд, и теперь на меня посмотрел Декс.

— Ты в порядке? — спросил он. — Передозировка подростковыми заботами?

Я показала ему средний палец и отвернулась к окну.

Рынок в субботу всегда был лучшим событием лета в городе, и я впервые отправлялась туда в этом году. Он тянулся от парка Маккол до центра, разросся за годы. Знаменитые фургончики с едой стояли повсюду, играла живая музыка, торговцы продавали все от самодельных кожаных сумок до винтажной мебели. В такой жаркий день спасала вода в парке, всюду выступали уличные артисты.

Мы нашли парковку и попали в толпу. На миг показалось, что проблемы пропали. Будто их и не было. Может, дело было в огромном скоплении людей, погоде и хорошей атмосфере, но я ощущала покалывание восторга. Через три недели я приступлю к учебе, и эта перемена в жизни обещала хорошее.

Может, я начну сначала.

— Так ты умеешь улыбаться, — отметил Декс. Он сжимал в руке неприлично выглядящий корн — дог, помахал им мне. Я и не понимала, что улыбалась.

Мы стояли у палатки, пока Перри примеряла одежду. Иронично, но я не могла ей помочь. Я не любила шопинг с другими людьми, и я была готова сказать, что все выглядит на них хорошо, только бы закончить скорее.

Я сделала вид, что бью его по паху, и он помахал корн — догом как рапирой, отгоняя меня, пока угощение не улетело в траву. Декс драматично помрачнел.

— Твою мать, — сказал он, бросая пустую палочку в урну и вытаскивая сигарету. Он зажег ее и посмотрел на меня. — Улыбаться хорошо. Утром ты была сама не своя.

— Ночь была тяжелой, — сказала я, вдруг отвлекшись на свое черное льняное платье, пытаясь убрать с него свои волосы.

Он выдохнул, дым рассеялся. Тишина затянулась между нами.

— Знаешь, Ада, — осторожно сказал он. — Надеюсь, ты знаешь, что то, через что ты проходишь, это нормально.

Я резко взглянула на него.

— Через что я прохожу?

Он кивнул, затянувшись, щурясь.

— Да. Пубертатный период.

Я утомленно застонала.

— Серьезно, — он улыбнулся мне. — Я про все. Твоя мама. Все, что случилось потом. И до этого. Нормальные люди через такое не проходят.

— Почему тогда ты сказал, что это нормально? — спросила я.

— Я через это прошел. И Перри. Мы еще боремся. Многое произошло, — он помрачнел, моргнул и отвел взгляд. — Мы потеряли людей. Лишились… шансов. Мы получили правду, которую не хотели. Черт, мы прошли ад и вернулись, и это меняет людей. Это изменило Перри. Изменило тебя. И точно изменило меня.

Я еще не слышала, чтобы Декс признавался мне о таком, и я хотела, чтобы он говорил дальше. Обычно я хотела, чтобы он замолчал.

— Да? — тихо спросила я.

Он кивнул, стряхивая сигарету.

— Да. Если ты думаешь, что странные сны только у тебя, ты ошибаешься. У меня постоянно кошмары.

— О чем?

— Обо всем. Обо всех. И разных местах. Это не кончается, — он вздохнул и потер ладонью подбородок, глядя на прохожих. — Мы знаем, что монстры реальны. Они есть в этом мире. Они могут скрываться в толпе. Могут быть в голове. И они есть где — то… там, — он махнул ладонью по кругу, глядя вдаль. — За пределами зримого. Мы знаем, что они там, пытаются прийти. Прошло два года, нам стало лучше, и мы пытаемся идти дальше. Но в душе все не так хорошо. Это не кончено, сестренка.

— Ох, — тихо сказала я, — ты умеешь убрать улыбку с лица девушки.

Он слабо улыбнулся мне.

— Один из моих талантов. Ты еще юна, чтобы знать об остальных, — он выпустил дым, смотрел на меня, как Перри раньше. — Порой я знаю, о чем думает твоя сестра, хочу я того или нет. Удобно в спальне. Не всегда удобно вне спальни. Она переживает за тебя. Сильно.

Я сглотнула и рассеянно посмотрела на свои ногти, не желая слушать это.

— Я в порядке.

— Нет, — просто сказал он. — Как и мы. И никогда не будем. Такое нормально признавать. И рассказывать нам, если что — то происходит, даже если это глупый сон или плюшевые игрушки, что хотят убить тебя.

— Почему вы все время говорите об игрушках? Я набью ими вашу машину, и вы увезете их в Сиэтл Жирному Кролику.

— Я не против, — он пожал плечами. — Это лучше моей обуви. Я о том… что у тебя есть мы. Мы в трех часах езды. Используй нас.

— Перри тебя заставила это сказать? — с подозрением сказала я.

Он покачал головой, выглядя серьезно.

— Нет. Я забочусь о тебе, веришь ты или нет, — я невольно скривилась, мне было не по себе от его сочувствия. Но в глубине души я была тронута. — Не переживай, — быстро сказал он, когда Перри вышла из палатки с пакетом в руке. — Я стану бесить тебя совсем скоро.

Она победоносно подняла пакет.

— Платья из старых концертных футболок.

— Мило, — сказала я, мысленно вычеркивая эту идею из своих набросков.

— Не знаю, как вы, — сказал Декс, топча сигарету, — Но я выпил бы пива.

У сцены была небольшая пивная, но мне было восемнадцать, и я не могла участвовать в этом, а последнюю фальшивую карточку забрал бар, куда мы с Эми пытались пробраться пару месяцев назад.

— Выпейте пива, — сказала я. — Я пока осмотрюсь.

— Уверена? — спросила Перри. — Декс сможет потерпеть, пока мы не вернемся домой.

Декс раскрыл рот в фальшивом шоке.

— Женщина, ты вообще меня знаешь?

— Увидимся, — сказала я и пошла к фонтану. Я оглянулась и увидела, как Декс взял Перри за руку, крепко сжал и повел прочь, подняв ее ладонь к своим губам, целуя на ходу. Перри улыбнулась ему.

Мое сердце сжалось, тепло было смешано с воспоминанием о моем сне.

Моя рука в ладони Джея, когда казалось, что они были созданы друг для друга.

«Дурочка, — сказала я себе. — Это был просто сон».

Я повторяла это себе, пока бродила в толпе. Я делала фотографии местной моды, уличного стиля, чтобы выложить в своем блоге, а еще нашла легенду нашего рынка и сделала селфи. Это было традицией.

Я стояла у палатки с корейским тако, пыталась понять, хотела ли я бибимбап (мне просто нравилось произносить название), когда ощутила рядом с собой присутствие.

Я оглянулась на Джейкоба.

— Здравствуй, — сказал он с сильным акцентом. — Прекрасная нынче погода.

Я моргнула, разглядывая его. Он был без кепки, у него были густые рыжие волосы, но солнцезащитные очки скрывали глаза. Я хорошо помнила их янтарный цвет. Как вчера, на нем была ужасная рубашка, но в этот раз оранжевая, в тон волосам.

— Джейкоб, — сказал он, пока я молчала. — Мы вчера виделись. Ты — соседка Доун и Сейджа. Ада, да?

Я сглотнула, пытаясь отыскать голос. Я не знала, что в этом мужчине сбило меня с толку. Это не было плохим, просто это было… нечто.

— Да, Ада, — выдавила я.

— Ада, — он огляделся, — рад увидеть знакомое лицо в толпе. Я совсем не знаю Портлэнд. Впервые здесь.

Мы продвинулись вперед в очереди.

— Откуда вы?

— Кроме Англии? — спросил он. — О, я во многих местах был. Какое ни назови, я там был.

— Но Доун и Сейдж переехали из Вашингтона.

Он кивнул.

— Милая пара. Думаю, они тебе понравятся.

Я криво улыбнулась ему.

— Вы меня не знаете. Так что вы не знаете, что мне нравится.

Он склонил голову, и я ощущала на себе его взгляд, хотя его очки отражали мое лицо. Темные круги сильнее пролегли под моими глазами, и мои светлые волосы были растрепаны. Я выглядела ужасно.

— Да, я тебя не знаю, — сказал он и повернулся к меню рядом с палаткой. — Бибимбап, — повторил он. — Смешное слово, да?

— Откуда вы знаете их? — спросила я. — Найтли, — я замолчала. — Сейдж на самом деле был в группе «Гибрид», а Доун — журналисткой?