– Жизнь Исамар в поселке в опасности, потому мы и приехали сюда, Гойо. Но больше я ничего не могу тебе сказать, — объяснил причину своего внезапного приезда Сакариас. – И еще я хотел бы вылечить ее от безнадежной любви.

– Ну, здесь она от нее живо излечится, – улыбнулся Гойо. – А что касается опасности, смотри, может, и я чем-нибудь могу помочь, как-никак, я – прокурор Министерства общественных работ. Что же касается работы для Исамар, то завтра же заглянем к одной моей приятельнице, может быть, и работа найдется.

Гойо оставил Исамар внизу в кафетерии, а сам поднялся в офис поинтересоваться у своей приятельницы Фанни, не найдется ли для Исамар секретарской работы.

Исамар сидела за столиком и поглядывала по сторонам.

И вдруг она увидела Марту. Марта направлялась к Алехандро в офис. Она тоже увидела Исамар и от возмущения онемела: она терпеть не могла охотниц за чужими женихами, всегда презирала их и сочла нужным поставить эту деревенскую Диану на место.

– Я удивлена тем, что вижу вас здесь, Исамар! – начала она очень резко. – Уверена, вы ждете Алехандро. Но предупреждаю: Алехандро – мой, а в качестве врага я себя никому не пожелаю! Прекрати погоню за ним! И советую не встревать между нами!

Исамар с несказанным удивлением смотрела на Марту. Она не могла понять, почему вдруг возник этот разговор, но тон Марты показался ей обидным.

– Не в моих привычках за кем-то гоняться, а тем более – за мужчинами! Вы оскорбляете меня без всякого малейшего повода!

– Вот как? А разве не повод ваше присутствие в офисе Алехандро?

Исамар удивилась еще больше:

– Неужели? Но даже если это его офис, мне вам сказать больше нечего, я все уже сказала!

Разгневанная Марта поднялась наверх, а Исамар вышла на улицу.

Вскоре ее догнал довольный Гойо:

– Почему не дождалась? Кажется, дело идет на лад, шеф сейчас занят, но Фанни уточнит у него и позвонит.

– А шефа, случайно, зовут не Алехандро Мальдонадо?

– Да. И что же?

– А то, что из-за него я и уехала из Энсинады!

Вечером по телевизору передали из Энсинады печальные вести.

Исамар расплакалась и немедленно собралась ехать туда.

– Они лгут! Лгут! – плача, сердилась она. – Старый Фелипе никакой не контрабандист, он был беден как церковная мышь и делился с нами последними вырученными грошами! И Хулио я знаю с детства, их убили и оболгали!

Гойо отговаривал ее от поездки, но видя, что это бесполезно, согласился сам отвезти ее.

На другой день они съездили в Энсинаду. Поселок был мрачным, взбудоражен и напряжен. Искали Хулио Сесара – одни чтобы спасти, другие чтобы убить.

В баре у Росы сидел Фернандо и выяснял у Ансельмо, что сталось с Хулио.

– Скажи, где прячется главарь контрабандистов. Ты же его лучший друг!

– Я знаю одного главаря контрабандистов, вашего сына, Рейнальдо. Он – виновник вчерашней бойни, и вы можете убить меня, правды я скрывать не буду. Рей был там и убил рыбаков, – запальчиво отвечал Ансельмо.

– Ты дорого заплатишь за свое вранье, – медленно и весомо выговорил Фернандо.

– Он на самом деле лжет, – сказала, подходя к ним, бледная как полотно Мерседес, – эту ночь Рейнальдо провел со мной.

– Признай, что ты боишься, Ансельмо, – подхватила Роса. – Сеньорита не может говорить неправду, она – святая женщина и не станет играть со своей честью!

– Видишь! Видишь! – заревел Фернандо.

– Неужели правда? – вскинулся Ферейра.

– Правда, папа, – подтвердила Мерседес, опуская свои большие карие правдивые глаза.

Ничего нового Исамар не узнала, и не узнала она ничего и о судьбе Хулио, и оставив на всякий случай свой адрес Виолете, уехала с тяжелым сердцем обратно в Каракас.

Переодев в женское платье, в Каракас переправили и раненого Хулио. В большом городе его было легче спрятать. Он лежал в бессознательном состоянии в маленькой комнатке, Брихида ухаживала за ним, а доктор обещал, хоть и не за два дня, но поставить на ноги.

Когда Хулио пришел в себя, он сразу заговорил о заявлении в официальные органы и процессе против Мальдонадо. Он видел, что стрелял в него Пайва. Решимость бороться в нем не ослабела, и он готов был идти до конца. Он понимал, что его будут искать, желая покончить с нежелательным свидетелем. Но и приготовился защищаться. Пока он был болезненно слаб, и Брихида, зная, что Сакариас в Каракасе, разыскала его и привела к Хулио.

– Ты скоро встанешь на ноги, Хулио, рана уже затягивается, – одобрил лечение Сакариас.

– Передай от меня привет Исамар, мне очень бы хотелось ее повидать, – сказал Хулио, откинувшись на подушки. Сил было так мало, что трудно было даже говорить.

Сакариас не одобрял решения Аройо идти против семьи Мальдонадо, люди они богатые, могущественные, а он простой рыбак, прихлопнут мокрого места не останется. Так рассуждал за ужином Сакариас, но Гойо с ним не согласился:

– Мы жили бы совсем по-другому, говори у нас люди правду, невзирая на богатство и могущество. Обещайте мне, дядя, что отведете меня к нему, и мы посмотрим, что можно сделать.

После ночи, проведенной с Рейнальдо, в аду оказалась Мерседес. «Ты ослепла, Мерседес! Ты не знаешь, кому себя отдаешь!» – с отчаянием и гневом сказал ей отец. Если бы она не знала, ей было бы легче, но Мерседес знала, что Рейнальдо – грубый, страшный самец, однако не смогла совладать со своей исступленно жаждущей плотью. И чувствовала теперь, что сама втоптала себя в грязь. Она пошла исповедаться к падре Эустакио, своему духовнику:

– Я не могу осуждать тебя, за любовь, дочь моя, – сказал ей падре. – Удел женщины любить и выходить замуж за своего избранника.

То же самое твердил ей и Рей, который после той ночи постоянно искал с ней встречи.

– Рей, скажи мне, ты был там той ночью? – спросила Мерседес, впиваясь в его узкие холодные глаза молящим нетерпеливым взглядом.

– Ты же знаешь, я был с тобой, – ответил Рей, не пряча глаз.

– Но ты был такой странный! Ты был не похож сам на себя!

– А ты, черт побери? Уж и не знаю, что мне сделать, чтобы ты мне поверила!

– Поклянись мне, Рейнальдо! Поклянись, глядя в глаза.

– Клянусь всем, чем угодно: жизнью и нашей любовью, что я не замешан в этом преступлении!

Мерседес облегченно засмеялась.

– Ты снял с моей души камень, Рей! Я стала легкой как птица!

– Мы с тобой поженимся, Мерседес, и вот увидишь, я сумею сделать тебя счастливой, – говорил Рей, жадно ее целуя, и Мерседес покорно отдавалась его обжигающим ласкам.

Она сидела одна и грезила о будущей жизни, когда домой вернулся Ферейра:

– Срочно собирай вещи! Мы уезжаем отсюда! Ты никогда не станешь женой негодяя!

Алехандро, узнав от Фанни, что речь идет о работе для Исамар Медины, принять ее к себе в бюро охотно согласился. Но Исамар, поблагодарив, отказалась: она уже нашла себе работу. В городе она немного обжилась, вела хозяйство, делала покупки, хотя цены, и в особенности на рыбу, приводили ее в ужас. Радовалась Исамар прогулкам в парке – ей нужны были цветы, деревья, травы, чтобы почувствовать себя счастливой. И вот, договорившись о встрече с Сакариасом, она шла в парк и потихоньку улыбалась своим мыслям. «Ну не странно ли, – думала она, – бежать от Алехандро, для того чтобы прибежать прямо к нему? Может, он все-таки моя судьба и напрасно я от него бегаю?»

Какая-то машина нагнала ее и остановилась. В машине сидели Алехандро с Кике. Кике радостно махал руками, крича: «Исамар! Исамар!» Алехандро, сняв темные очки, улыбался. Глядя на этих двух мужчин, большого и маленького, Исамар невольно почувствовала себя счастливой. Они перебросились несколькими словами, поговорили о беде в Энсинаде.

– Жаль, что твой жених оказался контрабандистом, — сказал Алехандро.                                         

– Все ложь! – ответила Исамар. – Он никогда не был моим женихом и никогда не был контрабандистом. Я знаю, мы с ним выросли вместе.

– Я повторил только то, что говорится в газетах и по телевидению.