Энди слонялся по дому, разыскивая Сулейму. И куда запропастилась эта девчонка? Она все еще оказывала ему сопротивление, но с каждым разом все неувереннее. Малышка буквально таяла от его поцелуев. Это очень удобно — иметь под боком любовницу. Правда, Мелисса, как-то заставшая брата, целующего Сулейму, пригрозила, что обо всем расскажет маме. Больше всего сестру-пуританку возмущало, что Энди хочет переспать с простой служанкой. Как доходит до дела, — все идеи Мелиссы о социальном равенстве испаряются, как роса. Все они в этом доме ужасные лицемеры, даже Мелисса, считающая себя праведницей, призванной обличать грешников, подобно святой Иулиании. Ну, плевать он хотел на Мелиссу! Просто следует быть осторожнее. Он хозяин в этом доме и сеньор Сулеймы, она должна во всем ему повиноваться.

Приятные размышления юноши прервало появление в доме незнакомого лица.

Красивая, элегантная, изящная женщина поднималась по ступенькам. Энди присвистнул: это что еще за красотка?

Он поспешил ей навстречу.

— А вы кто?

Женщина подарила ему ослепительную улыбку.

— Ты меня не помнишь?

— По правде говоря, нет, — обескураженный, что не узнал красавицу, поспешно сказал Энди.

— Я — Ненси, маникюрша твоей мамы. И ее парикмахерша…

— Да-да, вспомнил! — Энди изобразил любезную улыбку. — Но прежде ты выглядела как-то иначе… Ну и как тебе в нашем доме?

Ненси снова обворожительно улыбнулась.

— Чудесно. Мне здесь нравится убранство комнат, вышколенная прислуга, ухоженный сад — словом, все-все!

— Все? — кокетничая, переспросил Энди. — А что скажешь об обитателях этого гнездышка? И лично обо мне?

Ненси ни на минуту не задумалась.

— Ты — симпатичный парень. А если ты любишь, как я, рок, выпивку и еще кое-что…

— Кое-что очень люблю, — облизывая губы, поспешно подхватил Энди.

— Тогда ты высоко взлетишь, — закончила Ненси.

— Не взлететь ли нам вместе? — порывисто сказал Энди.

— Не сейчас, любовь моя, не сейчас. Имей терпение, и мы вдвоем унесемся на Марс… или еще выше… Ты понял, о чем я?

Энди, совершенно очарованный, кивнул.

— Ну вот. Держи зелье наготове. Я еще появлюсь. Пока! — и поцеловав Энди долгим, страстным поцелуем, женщина отстранилась от него, пытливо глядя ему в глаза. Довольная произведенным эффектом, она ласково произнесла: — Жди меня, любовь моя.

Сесилия уже успела поведать Мариелене о необыкновенных качествах Лауры, прежней секретарши сеньора Сандоваля.

Эта Лаура умела делать все. Она работала с архивом, стенографировала, помогала шефу советом по поводу той или иной рекламы, правила документацию, делала выжимки из поступавшей каждый день в офис информации, знала дни рождения всех родственников шефа и делала им небольшие подарки, накрывала стол для наиболее важных посетителей, разговаривала с клиентами по телефону, решала некоторые бытовые проблемы Луиса Фелипе, ксерокопировала, вовремя проветривала кабинет, вовремя подавала кофе и так далее и тому подобное.

С кофе тут же вышла оплошность. Когда Мариелена по просьбе шефа приготовила ему кофе с молоком, тот, сделав глоток, поморщился.

— Что-то не так? — с беспокойством спросила девушка.

— Это — что? — вопросом на вопрос ответил Луис Фелипе.

— Кофе, — растерянно проговорила Мариелена.

— Хорошо, что вы это сказали… Сам бы я ни а что не догадался. Это действительно немного похоже на кофе, но не на тот, что мне делала Лаура.

В следующий раз Лаура всплыла, когда Луис Фелипе принялся диктовать девушке письма. Шеф бубнил со скоростью сто слов в минуту, и Мариелена едва поспевала за ним.

— Извините, какой вы упомянули срок?

— На чем вы остановились? — недовольно спросил Луис Фелипе.

— «Сроки презентации Вашего представителя», — зачитала Мариелена.

— А я думал, вы быстро пишете… Лаура с этим справлялась гораздо лучше.

Призрак Лауры витал в кабинете и тогда, когда Мариелена села обрабатывать почту.

— Что вы ищете?

— Квитанции с оплаченными счетами, как вы просили, сеньор…

— Как, вы их еще не зарегистрировали? Лаура делала это в два счета!

Через полчаса Луис Фелипе снова вспомнил Лауру:

— Как, вы не знаете, где ксерокс? Лаура все знала!

Сдерживая слезы. Мариелена вышла в приемную. Там ее, чуть не сбила с ног высокая рыжая девица.

— Сеньор Сандоваль на месте? — поинтересовалась она.

— Да, сеньорита. Как о вас доложить?

— Скажите — Сандра.

— Вы от какой-нибудь компании!?

— Нет, я по личному делу. Как член семьи. Когда Мариелена доложила шефу о приходе в посетительницы, Луне Фелиш возвел очи горе и простонал:

— Где ты Лаура?

Затем на Мариелену обрушился град упреков. Почему она не сказала, что его нет на работе? Зачем она докладывает ему о всяких там…

— Но она представилась членом вашей семьи… — защищалась Мариелена.

— В таком случае первая попавшаяся на улице юбка также член моей семьи. Скажите, что я ушел, что выбросился из окна…

Вернувшись в приемную, Мариелена выслушала не менее бурные упреки и угрозы от посетительницы. Насилу ее спровадив, Мариелена сделала ксерокопию, необходимую Луису Фелипе, и вернулась в кабинет шефа.

— Но я просил два экземпляра! — взвился Луис Фелипе.

— Вы не упомянули о количестве, сеньор!

— Лаура всегда знала, сколько нужно делать ксерокопий!

Терпению Мариелены пришел конец.

— Сеньор полагает, что я умею читать мысли?

— Но Лаура… Ах, Лаура, зачем ты заболела!

— Я не Лаура. И я не машина. Только машина может выполнять столько распоряжений сразу, — резко бросила Мариелена. — Позвольте вам еще кое-что сказать, прежде чем я уйду отсюда навсегда!..

— Но сеньорита, — пораженный ее отпором, бормотал Луис Фелипе.

Мариелену было уже не остановить:

— Бедная Лаура! Теперь я понимаю, отчего она заболела! Как можно было вынести ваши капризы и произвол!.. Вы потребовали, чтобы я стенографировала миллион слов в минуту. Вы чтобы я успевала отвечать на телефонные звонки. Вы мечтали, чтобы я сразу поняла, кого пропускать к вам, а кого — нет. Вы были уверены, что я святым духом узнаю, где подшивки с документами… Вы решили, что если я новенькая, меня можно оскорблять как угодно…

— Сеньорита Муньос, — подавленно произнес Луис Фелипё.

— Не смейте меня перебивать! — топнула ногой Мариелена. — Я хочу высказаться. Мне говорили, что вы — талантливый руководитель. Но вы бездарны, как… как этот чернильный прибор. Руководитель, занимающий столь высокий пост обязан разбираться в людях! К новенькой он дол жен отнестись с пониманием и терпением. Мне недостает опыта, а вам — вам недостает человечности! Опыта можно поднабраться, но душу взаймы не взять. Вероятно, у вас больная печень, сеньор, иначе вы бы не стали срывать зло на девушке беззащитной, но с достоинством, которое не позволяет ей оставаться здесь большей ни минуты!

С этими словами Мариелена вылетела прочь.

Уйти было легко, но как же тяжело ей сделалось, едва она только вернулась домой и увидела лица родных, вытянувшиеся от разочаровав при ее известии. А тут еще неприятность. Чико своими друзьями залез в грузовик Кике, на котором тот развозил по домам клиентов одежду из химчистки, и порвал два костюма и платье… Эти бездельники ненавидели работящего паренька. И вот свели с ним счеты. Как красноречиво ни объяснялся Кике с хозяином химчистки, тот не пожелал слушать про несчастный случай и уволил Кике.

Мариелена видела, что мать подавлена. Она, Мариелена, ушла с работы, а Кике выгнали! Как им теперь жить, на какие средства кормиться! Но Кармела, попытавшаяся скрыть свое огорчение, принялась ободрять и утешать детей. Бог с ней, с этой работой, найдется другая. Главное, чтобы дети не убивались.

Чтобы немного облегчить душу, Мариелена отправилась к отцу Иларио.

Выслушав ее, пожилой священник сказал:

— Ты правильно поступила, дочь моя. Девушка не должна никому позволять унижать себя. Бог пошлет тебе другую работу, вот увидишь. А я помолюсь за тебя, дорогая!