— Иди сюда!.. Здѣсь темно, такъ ты по голосу иди!.. Иди за мной, — говорилъ цѣловальникъ. — Сюда за мной! Я сейчасъ огонь выкрещу… вздую огонь…

Должно замѣтить, что это было около двадцати лѣтъ назадъ, а тогда фосфорныя спички еще не входили во всеобщее употребленіе.

— Иди сюда!

Мы вошли въ кабакъ.

— Сейчасъ огня достанемъ! заговорилъ ободрительно цѣловальникъ, и началъ добывать огня.

Въ минуту мой, Богомъ посланный на ту пору, хозяинъ и свѣчку зажегъ.

— Однако дѣло дрянь! сказалъ мой хозяинъ. — Право, парень, дѣло, какъ есть дрянь!..

— Да какъ видишь, отвѣчалъ я: просто весь смерзъ; боюсь, не простудиться…

— Какъ же тебя угораздило такъ?

— Дорогой ошибся.

— А ты откуда шолъ?

Я сказалъ.

— А, знаю!..

— Дай, пожалуйста, копѣекъ на пять водки! попросилъ я хозяина, который уже вертѣлся около половъ, установленныхъ шкаливаии, косушками, штофами, полуштофами…

— Какъ не дать?.. теперь водка первое дѣло!.. Выпьешь — согрѣешься: не выпьешь — согрѣнья ни отъ чего не подучишь, потому не отъ чего…

— Потому-то и хочу выпить…

— На, пей! сказалъ цѣловальникъ, откупоривъ косушку и наливая въ стаканъ водку.

Я, зная кабацкіе обычаи: надо сперва заплатить деньги за водку, а ужь послѣ пить, сталъ доставать деньги.

— Да пей, парень! послѣ заплатишь!

— Все равно: сейчасъ отдамъ.

— Пей, тебѣ говорятъ! грозно уже крикнулъ на меня цѣловальникъ.

Я выпилъ, вынулъ пять копѣекъ серебромъ, разумѣется, мѣдными деньгами, и отдалъ цѣловальнику; только водка на меня не произвела рѣшительно никакого дѣйствія: такъ я перезябъ.

— Выпей еще стаканчикъ! обратился во мнѣ цѣловальникъ, видя, что первый стаканъ не оказывалъ должнаго дѣйствія.

— Больше пить не могу!

— Денегъ, что ли, нѣтъ? таинственно, вполголоса спросилъ меня цѣловальникъ.

— Нѣтъ, не то…

— Я тебѣ, парень, отъ себя поднесу, еще таинственнѣй проговорилъ цѣловальникъ.

— Деньги у меня есть…

— Это все едино, а ты выпей еще стаканчикъ.

— Да, ей Богу, не могу!..

— Эхъ ты, озорная голова! крикнулъ на женя цѣловальникъ: говорятъ тебѣ: пей! такъ, стало быть, надо пить!.. Не стану я сдуру всякаго поить водкой!.. А тебѣ подношу: надо христіанскую душу отъ смерти спасти!.. Пойми ты…

— Ну, давай!..

Цѣловальникъ налилъ еще стаканъ, я выпилъ, и вынулъ изъ кармана еще пять копѣекъ и подалъ хозяину.

— Не надо, парень! объявилъ тотъ, не принимая отъ меня денегъ. — Право, не надо!..

— У меня же есть деньги…

— Ну, и слава Богу! держи про себя, настаивалъ цѣловальникъ:- держи, парень, про себя… Деньги всегда, парень, нужны…

— Спасибо тебѣ, хозяинъ, на добромъ словѣ, сказалъ я, а деньги ты все таки, какъ хочешь, а возьми.

— Да тебѣ жь говорятъ…

— Какъ хочешь, а, пожалуйста, возьми! и съ этими словами положилъ деньги — пять копѣекъ — на стойку.

Хозяинъ съ видимымъ неудовольствіемъ взялъ со стойки деньги и положилъ въ ящикъ.

— А ты вотъ что, хозяинъ, началъ говорить я: ежели хочешь для меня добро сдѣлать, пусти меня переночевать у тебя. Дорогъ я не знаю, я не здѣшній…

— Ну, нѣтъ, паренекъ, этого сдѣлать нельзя!..

— Отчего же?

— Заѣдетъ какой повѣренный!..

— Что жь за бѣда?

— Какъ, что за бѣда?.. Да тутъ такая бѣда — совсѣмъ пропадешь…

— Отъ чего жь пропадешь-то?

— Какъ отъ чего? У насъ строго наказано: въ кабакъ ни подъ какимъ тебѣ образомъ не пускать ночевать; а коли ты пустилъ кого ночевать къ себѣ въ кабакъ, то за это съ тебя большой штрафъ и изъ кабака вонъ… Вотъ что!.. А то для чего не пустить?!..

— Ну, стало быть, дѣлать нечего, прощай!.. спасибо за угощенье! сказалъ я, собираясь уходить.

— Да куда ты? постой!

Я остановился.

— Вотъ что я тебѣ скажу, паренекъ — заговорилъ цѣловальникъ:- тутъ сейчасъ деревня; такъ ты ступай въ деревню… до деревни какихъ нибудь саженъ двадцать будетъ.

— Да въ эту пору въ деревнѣ-то, пожалуй, ночевать и не пустятъ, отвѣчалъ я.

— Оно точно: пожалуй и не пустятъ, медленно проговорилъ цѣловальникъ.

— Вотъ видишь ты…

— Однако, мы это дѣло поправимъ.

— Какъ же?

— Иванъ! крикнулъ цѣловальникъ.

За перегородкой что-то зашумѣло.

— Иванъ, мой батракъ, прибавилъ цѣловальникъ, обращаясь ко мнѣ:- онъ тебя проводитъ; ему отопрутъ.

Вошелъ изъ-за перегородки Иванъ.

— Вотъ, братъ Иванъ, проводи паренька, хоть къ Семену во дворъ, приказывалъ Ивану хозяинъ:- видишь, какъ убрался!..

— Гдѣ ты такъ отдѣлался? спросилъ меня Иванъ, позѣвывая и почесывая себѣ спину.

Я и Ивану разсказалъ.

— Ишь ты, грѣхъ какой! отвѣтилъ Иванъ.

Въ минуту Иванъ одѣлся.

— Прощай хозяинъ! сказалъ я, когда Иванъ былъ уже совсѣмъ готовъ провожать меня. — Спасибо за ласку; вѣкъ твоего добра ко мнѣ, хозяинъ, не забуду!

— Постой, погоди! сказалъ цѣловальникъ.

— Продрогъ ужь я очень…

— То-то! выпей еще.

— Нѣтъ, не могу.

— Такъ вотъ что: возьми съ собой шкаликъ — придешь въ избу, можетъ, и захочется выпить, въ избѣ и выпьешь.

— Ну, спасибо, хозяинъ, и съ этими словами я полѣзъ въ карманъ за деньгами — заплатить за шкаликъ.

— Говорятъ тебѣ: твоихъ денегъ мнѣ не надобно, крикнулъ на меня цѣловальникъ. — Береги деньги!..

— Да у меня есть…

— Ну, и славу Богу! Ступай!..

По рекомендаціи Ивана меня пустили въ Семенову избу. Я, весь мокрый, не переодѣваясь, залѣзъ на теплую печку, заснулъ и по-утру проснулся и сухой, и совершенно здоровый.

Этотъ случай не исключительный; стой этотъ фактъ отдѣльно — онъ бы не имѣлъ никакого значенія, и я выбралъ именно этотъ со мной случай, единственно потому, что здѣсь замѣшанъ цѣловальникъ; а цѣловальникъ по мнѣнію и народному, и всѣхъ людей жившихъ на Руси или хоть часто ее проѣзжающихъ — человѣкъ отпѣтый, которому не дорога христіанская душа, который только и бьется изъ-за того, какъ бы побольше денегъ набрать, какъ бы съ міру христіанскаго послѣднюю рубаху снять, а такъ хоть всѣ пропадай…

Не буду указывать на множество подобныхъ фактовъ, а укажу только еще на одинъ, по моему мнѣнію, тоже очень замѣчательный.

Ходилъ я въ Переяславскомъ (Залѣсскомъ) уѣздѣ; подвигался отъ Троицы и въ Ростову, и потомъ опять назадъ, вправо и влѣво, а въ Переяславлѣ мнѣ все какъ то не удавалось побывать. Я былъ почти у самаго Ростова, и хоть путь мой лежалъ въ Ярославль, но все таки вернулся въ Переяславль: въ переяславской почтовой конторѣ я ждалъ получки, т. е. полученія писемъ, посылокъ, денегъ, которыя просилъ своихъ знакомыхъ посылать ко мнѣ въ Переяславль. Кончивши свои дѣла на почтѣ, я отправился въ трактиръ обѣдать. Кто странствовалъ по Россіи, не только по проселочнымъ дорогамъ, а хоть и по самому битому тракту, тотъ знаетъ, какъ трудно человѣку въ обильной Россіи быть сыту. Кто же не странствовалъ, въ качествѣ странника, по великой м обильной Россіи, тотъ рѣшительно не можетъ себѣ представить, чѣмъ насыщается православный людъ. Вѣроятно изъ моихъ читателей на половину не знаютъ, что такое — пустыя щи, поэтому я я берусь объяснить, какъ приготовляется это немудрое кушанье. Должно взять горшокъ, положить въ него сѣрой капусты (т. е. самаго дурнаго качества, не очищенной отъ верхнихъ, жесткихъ и песочныхъ листьевъ), налить воды; этотъ горшокъ съ капустой и водой поставить на огонь или на вольный духъ и кипятить до тѣхъ поръ, пока вамъ не надоѣстъ. Когда вамъ наскучитъ смотрѣть, какъ кипятъ ваши щи — эти щи готовы; вы должны вылить эти щи въ большую чашку, поставить на столъ, положить ложки и пригласить общество обѣдать; ежели вы достаточно богаты, когда всѣ усядутся за столъ, торжественно солите эти пустыя щи, ежели же вамъ достатокъ не позволяетъ такой роскоши, то вы каждому члену общества даете по маленькой щепоти соли, которую онъ можетъ кушать съ чѣмъ ему угодно; но ежели у васъ есть корова, да къ тому же случится мясоѣдъ, то на всю семью вливаютъ въ эти пустыя щи нѣсколько ложекъ снятаго молока, а иногда и цѣльнаго; въ этому прибавляютъ по куску хлѣба, который зачастую имѣетъ способность горѣть пламенемъ и который, разумѣется, раздается непремѣнно каждому. Хоть около Ростова и лучше крестьянскій столъ, но все таки я обрадовался, войдя, послѣ долгаго поста, въ европейскій трактиръ…