Он, сволочь такая, не стал молчать и сдал меня с потрохами. Сразу после этого, нашлись свидетели моих противоправных действий и я, не смотря на старания приемных родителей, получил свой первый условный срок и встал на учет в полиции как трудный подросток. Я попал! О том, что я лишь дал сдачи, меня никто даже слушать не стал. Доказательств этому не было. Да и всем было это безразлично. Кто я такой? Приемный ребенок в обычной многодетной семье таких же трудных подростков, как и я, а он — богатенький сынок директора Мясокомбината Северный! Мы как небо и земля.

Но школу, после получения условного срока, я не покинул. Несмотря ни на что, меня оставили в том же классе. Вот только теперь моя жизнь усложнилась еще сильнее. Я больше не мог отплатить этим гадам той же монетой. Меня бы они попросту подставили, как и в прошлый раз. Они, кстати, этого и не скрывали. Но с той лишь разницей, что теперь за избиение, я получил бы уже реальный срок заключения и попал в колонию для несовершеннолетних. Так что с тех пор мне пришлось терпеть оскорбления, унижения и побои. Я был бессилен что-либо с этим сделать. И что самое страшное, опять же, всем до этого не было никакого дела. Они просто отворачивались и смотрели в другую сторону. Чертовы лицемеры!

Одноклассники меня избегали, а приемные родители не хотели переводить в другую школу. Да даже приемные старшие братья, и те наплевали на мои проблемы в школе! Им и своих проблем хватало. А когда проблемные подростки из параллельных и старших классов углядели в моем пассивном поведении признаки слабохарактерности, то к издевательствам подключились и они. Я вновь остался в одиночестве против всего мира. Прямо как в детстве. И с каждым новым днем, во мне все сильнее и сильнее нарастала ярость и агрессия. Но я держал эти чувства под контролем. Мне нельзя было выпускать их наружу. Малейший просчет с моей стороны и все старания были напрасны.

Привычный уже порядок жизни изменился внезапно. На дворе стоял теплый сентябрьский день, началась новая учебная четверть, и я собирал свой рюкзак, готовясь пойти в школу. Только вот радости от этого мне не прибавилось. И дело тут не в нежелании учиться. Сегодня был понедельник, и мне нужно попасть в школу ко второму уроку. Я проснулся заранее и сразу пошел в душ. Стряхнув остатки сна, я натянул на себя синие потертые джинсы и простую черную майку. Затем захватил ключи со стола в прихожей и вышел в тамбур.

— Боже, дай мне сил пережить сегодняшний день! — повторял я себе, когда обувшись в потертые кроссовки, за мной со скрипом захлопнулась входная дверь.

Дорога до школы прошла без эксцессов. Но это не было случайностью. Я целенаправленно избегал любого ненужного внимания с другими школьниками. Особенно старшеклассниками. Это оказалось не так уж и сложно. Когда каждый день для тебя, как борьба за выживание, то волей-неволей приспособишься научишься вести себя скрытно. Ходить окольными путями, прятаться. В общем, вести себя как невидимка. Все это стало для меня обыденным. Но как бы я ни старался не попадаться проблемным подросткам на глаза, в школе от них мне было некуда деться.

Школа для меня стала тюрьмой. Да уж, соглашусь, смешно звучит. Но там для меня был такой же распорядок дня, как и в местах, не столь отдаленных — сидеть от звонка до звонка, надеясь пережить сегодняшний день. Вот только тут все было еще хуже. Я попросту не имел права защищаться. Точнее мог, но не собирался. Я все еще мечтал о том, что однажды поступлю в институт, найду хорошую работу и заведу свою собственную семью, которая ни в чем не будет нуждаться. И, чтобы исполнить эту мечту, мне ну никак нельзя попадать в колонию для несовершеннолетних. Кто же после этого возьмет меня на высокооплачиваемую работу? А уж про образование я вообще молчу. Второсортный техникум станет моим лучшим вариантом. Да и то с натяжкой. Нет уж, мой удел и по сей день остается неизменным — терпеть и ждать, когда я закончу школу.

И вот теперь я прячусь за огромным дубом, стоящим у самых ворот школы и жду звонка на урок. Опоздать и извиниться перед учителем, а затем спокойно просидеть положенные сорок пять минут — так я обычно начинаю свой день. Я всегда опаздываю на первый урок. Но стоит только прозвенеть звонку и всем подняться со своих мест, чтобы перейти в другой класс, а учителю удалиться в учительскую, как начнется мое позорное время. Уж эти сволочи такой возможности не упустят! Вторым уроком у меня была геометрия. Во время перемены — пара пинков по заднице и оскорбления. Я еще легко отделался. Но стоило только прозвенеть звонку на урок, как все это заканчивается, и затем начинается третий урок — прикладная математика. А во время перемены уже привычная программа.

Четвертым уроком у нас стояла физкультура, на которой меня, как бы случайно, толкнули во время разминки, и при падении я заработал себе внушительного размера синяк на правом локте. Больно, конечно. Но это было даже кстати. Учитель отпустил меня в медпункт. Там им меня не достать. Плёвое это дело, откосить от занятия физкультурой до конца урока, пожаловавшись на головокружение после падения. А вдруг что не так? Учителя же не будут рисковать здоровьем школьника? Зачем им лишний геморрой. Лучшим решением будет перестраховаться. Вот и лежу я сейчас на кровати в медпункте и отдыхаю.

Но я не сидел без дела, а занялся привычным и любимым занятием — чтением книг. Я очень любил почитать на досуге. Вот и сейчас у меня в руках была увлекательнейшая книга Артура Шопенгауэра «Афоризмы житейской мудрости». Мне есть, что оттуда почерпнуть. Внезапно, стоило мне только перевернуть страницу, как мою правую руку обожгло. Боль была просто адской, и я от неожиданности даже уронил книгу на пол. Но боль прошла столь же стремительно, как и появилась. Лишь на мгновенье, но мне показалось, что меня прижгли раскаленной кочергой. Я освободился от повязки, которую наложила мне медсестра, поднеся ладонь поближе к лицу.

— Что за черт?! — только и смог вымолвить я, не веря своим глазам.

На моей ладони красовалась татуировка, которой там раньше не было. Если бы я делал себе тату, то будьте уверены, что не забыл бы про такую малость. Но что это за рисунок такой непонятный? Черная восьмиконечная звезда, внутри которой была надпись на неизвестном мне языке. Контуры рисунка черные, но внутреннее пространство закрашено матово-белой краской. Размер у татуировки был небольшим — сантиметра три-четыре в диаметре. И самый главный вопрос — как это, черт возьми, произошло? Я не особо верю в полтергейсты и прочую сверхъестественную активность, но других логичных, хоть и с натяжкой объяснений, попросту не вижу. Может это магия? Ха. Да это звучит еще бредовее.

— Не пугайся человек. Это лишь метка Избранного. Позволь представиться. Мы те, когда называют Безликими — повелители и созидатели всего живого и неживого во вселенной. Мы устали наблюдать за всеми теми бесчинствами, что творит твой неугодный вид. И мы бы вас давно уничтожили, но на ваше счастье, не все из нас придерживаются таких радикальных мер. Ведь тут есть и наша вина, что вы стали такими. Так что вам будет дан последний шанс доказать, что вы достойны жизни. Станьте сильнее и уничтожьте всех на своем пути! Только так, у тебя — Избранного, и прочего человеческого сброда, есть шанс пережить Перерождение этого мира. Судьба вашего мира в ваших руках! Пока жив хотя бы один человек, Перерождение не начнется. Запомни, когда небо станет Лазурным и на землю прольется Кровавый Дождь, тогда и начнется ваше испытание, — прозвучала тирада в моей голове, казалось бы, сотней, одновременно говорящих людей. Причем как мужских голосов, так и женских голосов.

Получилась некая, едва понятная, какофония. Но смысл сказанного ими я уловил. Этот голос был наполнен силой и напрочь лишен каких-либо эмоций. Однако сам посыл мне не понравился. Ну и дела! Я вдруг понял, что сошел-таки с ума от нервов и накопившегося с годами стресса. Ну а как еще объяснить столь абсурдный голос голове? Все это было взаправду?! Нет уж, увольте. Избранные, истребление человечества, Перерождение — да быть того не может. А что касается татуировки на правой ладони, как сказал голос в моей голове, Избранного — то это всего лишь галлюцинация. По-другому и быть не может. До этого галлюцинации были визуальными, а теперь еще и слуховые добавились.