— Вот увидишь, у вас все наладится, — постаралась она вселить надежду в сердце матери. — Я уверена, что отец откликнется на твою искренность, у него сейчас тоже не самый лучший период в жизни…

«Искренность, искренность, а где ее взять?» — посетовала Лейя, положив трубку. Но ехать было нужно, другого такого шанса ей уже не представится. Нужно было воспользоваться этим.

— Не ставь меня в ложное положение своими звонками, — сказала она любовнику после объяснения, — я буду звонить тебе сама…

— И если отношения у тебя с муженьком не наладятся, — весело подмигнув, сказал ей Ралф, — то мы с тобой вернемся к первоначальному плану.

Луана наконец добралась до лагеря безземельных, и Жасира сердечно обняла осунувшуюся, усталую Луану.

— Где ты пропадала? Снова работала на тростниковых плантациях? — спросила она.

— Нет, жила с Мясным Королем. Тем самым, который, помнишь, приказал забить для нас быка.

— Да что ты? А потом? Потом он…

— Нет, — слабо улыбнулась Луана. — Я сама ушла…

— Почему?

— Потому что слишком его любила, — печально сказала Луана и замолчала.

Жасира не стала ее больше расспрашивать. Уж больно все выглядело мудреным. А скорее всего, Луана все выдумала себе в утешение. Брошенные девушки частенько утешают себя всякими сказками, и Жасира принялась пересказывать Луане их новости.

Режину ранили, когда он попытался договориться миром с вооруженной охраной имения, где они надеялись занять землю, и он еще не поправился, лежит в палатке.

— Пойду, навещу его, — тут же подхватилась Луана. — А если нужно, то и поухаживаю.

— Иди, — кивнула Жасира. — Работы у нас всегда хватает, сама знаешь.

Ей было жаль эту девушку без роду без племени, которая сама-то хорошенько не знала, кто она и откуда…

И Луана опять зажила привычной трудовой и нищенской жизнью, но теперь ей захотелось учиться читать и писать, и учительница Бия стала заниматься с ней.

Как только они начали проходить буквы, Луана вспомнила, что когда-то училась и что учительницу ее звали Бранка. Картины прошлого проплывали одна за другой перед мысленным взором Луаны, и она уже не сомневалась, кто она и откуда родом. Вот только не было у нее никаких бумаг, никаких документов.

А еще Луана поняла, что ждет ребенка от Бруну…

— Почему тебе к нему не вернуться? — осторожно спросила Жасира, когда Луана поделилась с ней своим открытием.

— Потому что он больше не хочет детей, — горько сказала Луана, и Жасира поняла, что не ошиблась в своих предположениях.

— Мы должны помогать этой девушке, — сказала она Режину. — Она нуждается в помощи и защите.

Бруну сам поехал за Лейей. И пока ехал, успел страшно разозлиться на всех — на детей, из-за которых опять попал в ненавистную ему ситуацию, на Лейю, которая завела себе любовника, который так плохо обращался с его бывшей женой, что она опять вешается ему на шею.

Когда он увидел Лейю, злость его не прошла. Он понял, что даже не сочувствует ставшей для него чужой женщине. Но раз уж он решил поступать с ней по справедливости, то не в его правилах было идти на попятный.

— Ты что, правда хочешь вернуться к нам в дом? — спросил он холодно и отчужденно.

— Да, — невольно робея, ответила Лейя, которую муж всегда подавлял и пугал своей как духовной, так и физической силой.

— А почему ты рассталась со своим любовником? — продолжал допрос Бруну.

— Мы не нашли общего языка, — сухо ответила Лейя.

— Говорят, он тебя бил, — с неприятной усмешкой сказал Бруну.

— Говорят злые люди и говорят неправду, — так же сухо отвечала Лейя.

— Ну вот что, — подвела итог разговору Бруну, — ты можешь вернуться, но я запрещаю тебе говорить со мной и находиться там, где буду находиться я. Если согласна, можешь перебираться. А у меня еще кое-какие дела в городе.

Да, он решительно не переваривал эту женщину, и это ему не казалось, а так оно и было на самом деле. А от мысли, что он сам опять навязывал себе на шею, ярость просто закипала в нем. Ничего, кроме гадливой брезгливости, он к ней не испытывал. А еще испытывал сильнейшее желание набить морду ее любовнику, который попользовался ею и вернул опять же ему, Бруну.

Это свое желание Бруну и удовлетворил. Адрес любовника Лейи давно уже сообщили ему добрые люди.

Ралфа Бруну вытащил из постели, где он прохлаждался с какой-то бабенкой, и как следует вздул. На секунду ему стало легче, а потом еще гаже и хуже.

— Кто этот сумасшедший? — испуганно спросила Сузана.

Не отвечая на вопрос, Ралф, прикладывая к лицу холодной полотенце, бормотал:

— Ну погоди! Я еще с тобой рассчитаюсь…

После консультации Жеремиас вернулся домой в прекрасном настроении. Во всяком случае, он это всячески демонстрировал.

На вопрос Мариеты, что сказали врачи, он ответил:

— Сердце, сказали, как новое. Лет десять проживу спокойно, а если найду занятие, то и двадцать протяну!

— И какое же вы придумали занятие? — спросила, невольно улыбаясь бодрящему старику, Мариета.

— Представь себе, придумал! У Медзенга, оказывается, действительно куча денег…

— Больше, чем у вас? — спросила племянница.

— Не думаю. Но я хочу утереть им нос, уж больно он кичится своими быками. Я не я буду, если через пять лет быков у меня будет больше, чем у него. А если нет, ты свидетельница, откажусь от славного имени Бердинацци!

Мариета расхохоталась.

Но не все их разговоры были такими веселыми. В один прекрасный день Валдир сообщил Жеремиасу, что машина с городским номером принадлежит Маркусу Медзенга.

В тот день Жеремиас яростно метался по дому, наводя на всех страх своим безудержным гневом и готовностью запустить в любого чем попало.

Жудити и Мариета невольно холодели, мечтая не попасться разбушевавшемуся старику на глаза.

— Что ж, племянница-то с Медзенгой здесь спали? — напрямую спросил старик Жудити, показывая комнату Мариеты.

— Да что вы! — ответила Жудити, помертвев.

То же самое спросил дядюшка и у племянницы, но Мариета, к собственному удивлению, ответила спокойно:

— Да, представьте себе, я виделась с Маркусом, но, разумеется, не здесь и, разумеется, не спала. Он поссорился с отцом и хотел по старой памяти остановиться у нас. Но я сказала, что вы не позволите. Хорошо я сказала?

— Ох, по-моему, ты мне врешь, девочка, — сказал Жеремиас, не отвечая на ее вопрос.

— Значит, нехорошо? Другое придумать? — с какой-то веселой отчаянностью осведомилась Мариета.

И Жеремиас только головой покрутил: ну и ну! А потом все-таки сказал:

— Заруби себе на носу — ничего из того, что ты от меня получишь, не должно осесть в руках семейства Медзенга. Влюбляйся в кого угодно, кроме Медзенга. Поняла?

Мариета кивнула.

А вскоре Молочный Король удостоился визита Мясного Короля и его сына.

Поразмыслив на досуге, Бруну решил постоять за права несчастной, всеми оставленной, скитающейся по белу свету девушки. Если им не суждено быть счастливыми, то он хотя бы вернет ей имя, а вместе с именем и деньги. И он рассказал Маркусу о новоявленной Мариете Бердинацци. Маркусу очень по душе пришлась мысль, что его Мариета вовсе не Мариета. Авантюризм возлюбленной его ничуть не смущал, наоборот, придавал ей еще больше очарования. А главным было то, что, окажись она самозванкой, препятствий к женитьбе больше не было.

— Посмотрю я в лицо дядюшке вору, — говорил Маркус отцу, сидя с ним рядом в машине, — когда он услышит, что есть вторая Мариета Бердинацци.

— Ни в коем случае не вылезай, — оборвал его отец. — Не осложняй мне дело.

Гостей встретила Мариета и успела шепнуть Маркусу:

— Дядюшка узнал о наших встречах. Был вне себя, но я придумала оправдание.

— Какое? — успел спросить Маркус, но ответа не получил, так как вошел Жермиас.

— Мы приехали не с войной, а с миром, — начал Бруну.