— Я не шантажистка и не проститутка! Почему вы вдруг так решили? — с вызовом бросила Ирэн.

— Я обыскал вашу сумку, — холодно сообщил Грэгори.

— Это низко! Но там все равно ничего такого нет!

— Это точно, — усмехнулся он.

— Так в чем же дело?

— Ничего предосудительного, — ответил Грэг. — Но именно это и подозрительно. В вашей сумке подло ненужного хлама, который женщины все время таскают с собой. Плитка шоколада, нитка бус, косметика, почтовые открытки, клей, карманный фонарик…

— Ну, так что? — Ирэн вдруг перестала нервничать, даже чуть успокоилась. Но холод, мурашки, покрывшие ее мокрое голое тело… Она замерзала…

— Вы замечательно подготовились. В сумке ничего нет, подтверждающего вашу личность. Ни паспорта, ни водительского удостоверения, ни дневника или писем. Разве это не подозрительно?

— По-моему, нет, — слабо возразила Ирэн.

— Лжете! — закричал он. — Я с самого начала подозревал вас. Вы прикидывались невинной овечкой, разыгрывали из себя девственницу, ощетинились, когда я напрямую предложил вам переспать. Вы делали это так искусно, что я подумал, уж не ошибся ли… Но вы опрометчиво оставили в кошельке номер телефона…

Вихрь пронесся в голове Ирэн. Телефон! Как она могла забыть об этом? Когда она прощалась с Пэрли, он сказал, что через день-два уедет, поэтому, если ей понадобится, оставил телефон для связи. Он был написан второпях на таком малюсеньком клочке бумаги, что только сыщик мог бы обнаружить его. Но если Грэгори и дозвонится по этому номеру, Пэрли, подняв трубку, скажет свое односложное «Да?», потому что услышит не ее голос.

— Я позвонил по этому номеру, — сказал Грэгори. — Попал на местную железнодорожную станцию. — Он внимательно наблюдал за ее реакцией. — Тогда я позвонил в США…

— И что? — уже почти успокоившись, отозвалась Ирэн.

— И… попал в подпольный публичный дом, где мне предложили выбрать любую женщину от блондинок до брюнеток, белую или цветную. На заказ. И не очень дорого.

Ирэн взорвалась:

— Этого не может быть! Вы набрали не тот номер… Вас неправильно соединили…

Скорее всего, Пэрли дал ей не тот номер! Но почему? Ошибся? Какая роковая ошибка, если это номер публичного дома… Удача отвернулась от нее, и она была в отчаянии. Так вот почему Грэгори так обращается с ней! Теперь не выпутаться…

— Да не дрожите вы так, маленькая лгунья. Ощипанный посиневший цыпленок в пупырышках… Сейчас согреетесь.

Ирэн почувствовала на плечах полотенце. Руки Грэга, укутывающие ее теплой тканью.

— Расслабьтесь, расслабьтесь.

В его словах она уловила заботливую нежность. Его руки были не грубыми, наоборот, они скользили вверх и вниз по ее ногам в медленном, гипнотическом ритме, согревая и возбуждая. Жар затоплял ее изнутри, лишал воли.

— Грэгори!

Он не дал ей договорить. Его поцелуй был… Никто раньше не целовал ее так. Так сладостно и трепетно.

— Мне нечем дышать! — прошептала она в изнеможении.

Он нежно закрыл ей рот поцелуем:

— Вот так уже лучше…

Внутренне Ирэн была в отчаянии, что уступает ему, поддается, не в силах противостоять. Ее слабые попытки увернуться от ласк, намертво сжать зубы ничего не давали. От его поцелуев горела шея, подбородок, щеки. Жгучий стыд залил ее от макушки до пят.

— Вы дьявол! — простонала она, испуганная страстью, исподволь овладевшей ею. Такого она никогда еще не испытывала. Она была готова с головой утонуть в его объятиях, чтобы получить удовольствие от каждой секунды, проведенной с ним, хотя умом понимала: надо остановиться. — Я не могу, пустите.

— Что ты сказала, милочка? Ну-ка повтори. Я еще не начал, а ты уже не можешь? Плохо же тебя учили в твоем заведении! Придется этот пробел восполнить мне. Я продержу тебя здесь неделю, пока не узнаю, кто подослал тебя. Трюк с застенчивой проституточкой со мной не пройдет.

Ирэн испугалась. Этот резкий, вызывающий переход на «ты», эта грубая ругань—все было оскорбительно.

— Я не могу, потому что замерзла. Вы бесчеловечны, — чтобы как-то смягчить ситуацию, произнесла она.

— Так прижмись ко мне, — нагло предложил Грэгори. — Согреешься и расскажешь, кто тебя нанял, чтобы скомпрометировать меня в глазах Леона Батлера.

Этого Ирэн никак не ожидала.

— Я не знаю ни кто это, ни о чем вы говорите.

— Я нажил много врагов и знаю, они способны на все, — процедил Костас сквозь зубы. — Издательство книг — суровый бизнес. Не в первый и не в последний раз они пытаются поссорить меня с тестем. Они думают, что, занимаясь сексом, я теряю рассудок!

Девушка покосилась на шрам на его скуле. Он перехватил ее взгляд, усмехнулся:

— Бывает. Временное помрачение… Но к бизнесу это не относится. Здесь я король, а они пигмеи… Тебя впутали в грязную игру, но все вы только зря теряете время. Ничто и никто не заставит меня свернуть с дороги, которую я выбрал. А теперь, кто тебя подослал ко мне? Его имя?..

Он в ярости сорвал с нее мокрое полотенце. Между ними завязалась борьба. Ирэн увертывалась и отбивалась, но схватка была неравной. Грэгори грубо сдавил ее ребра ниже груди, его руки были как клещи.

— Ублюдок, ублюдок! — в бешенстве рычала Ирэн. — Мне плохо…

— Так будет хорошо, когда займемся сексом, — жестко произнес он. — А когда закончим, тебе понадобится только хорошая ванна.

У нее потекли слезы.

— Пощадите…

— Меня не трогают женские слезы. Они всегда фальшивые. И я терпеть не могу, когда текут ресницы. Утрись.

Так она получила передышку: чтобы дать девушке полотенце, он разомкнул руки. Унижение и жгучий стыд — вот что Ирэн испытывала сейчас. Костас беззастенчиво рассматривал ее тело. Она многое бы отдала, чтобы стать невидимой, как бывает в сказках или кино.

— Перестаньте унижать меня, — устало сказала девушка.

— Перестану, как только получу ответ… Кто тебя подослал? — неумолимо ответил он. — А пока я получаю удовольствие, любуясь прекрасным телом. Роскошная грудь — для мужчин подарок. А эта без изъянов кожа, стройные ножки, тугой живот… Что за стеснительность? Или ты боишься щекотки?.. Для твоего ремесла это не годится. За сколько ты продаешься? Дорого? Ну, Рири, сколько?.. Я заплачу больше, чем обещали тебе. Соглашайся, пока я не передумал.

— Нет, — вспыхнула девушка.

— Тогда я все получу даром. — Оп положил руку ей на грудь и, наблюдая за ее реакцией, нажал большим пальцем на соски, затем надавил ладонью, прижался животом к ее животу.

Ирэн разрыдалась. У нее не было сил. Единственное, что она хотела, — согреться, свернуться калачиком в мягкой постели и уснуть. Забыть этот кошмар, как сон. А что, если сознаться и сказать всю правду? Возможно, это удовлетворит его и он оставит ее в покое?..

Эта предательски спасительная мысль мелькнула в ее голове. Но Ирэн никогда не была предательницей.

— Я не знаю, кто и зачем хочет вас скомпрометировать.

— Лгунья, — завопил Грэгори. — Я заставлю тебя сознаться, ну?

— Я не лошадь, — возмутилась девушка. — Не понукайте.

— Женщинам и лошадям нужна твердая рука. Мужчина должен скакать верхом на лошади. И ты убедишься, что у меня это хорошо получается.

Схватив ее, он поднял девушку, как пушинку, и понес ее в комнаты. Так дикарь возвращается с охоты со своей добычей. Не то, что вырваться, она и шевельнуться не могла. Самое удивительное, ей нравилось, что Костас несет ее. Она ощущала каждый его мускул, запах его тела, и это было вовсе не противно. Неужели она была непреклонна с другими только потому, что те оказывались недостаточно настойчивыми и не обладали такой силой? Грэгори был мужчиной в полном смысле этого слова: он охотится, убивает или берет в плен. Но почему этот плен ей так сладок? О Боже, почему именно этот мужчина из всех? — думала Ирэн. У нее кружилась голова.

Она воспитывалась в духе строгой викторианской морали. Секс только для мужа и жены. Но она до сих пор оставалась девственницей не потому, что блюла себя. Просто еще никто раньше не опьянял ее, как этот Грэгори Костас. Неудивительно, что женщины замирают, когда он на них смотрит. Его глаза, как магнит. Его руки, как сталь. Его тело — сама мощь.