нения интересов, не только противоречащих друг другу, но и опасных для государства. Поэтому никто, начиная от сенатора, не может, как я уже тебе говорил, иметь владения за пределами республики, а лица знатного про¬ исхождения не могут связать себя узами брака с ино¬ странцами, пользующимися опасным влиянием, если иа то не будет согласия республики. Это касается и тебя, потому что среди нескольких иноземных лордов, которые ищут твоей руки, Совет не нашел ни одного, кому можно было бы оказать эту честь, не опасаясь создать новое влияние здесь, в центре каналов, которое нельзя предо¬ ставить иностранцу. У дона Камилло Монфорте, кому ты обязана жизнью и о ком ты недавно говорила с такой признательностью, во всяком случае больше причин роп¬ тать иа эти суровые законы, чем у тебя. — Меня бы очень огорчило, если бы человек, про¬ явивший столько мужества, спасая меня, был тоже бес¬ силен перед лицом их жестоких законов, — с живостью ответила Виолетта. — Но что привело герцога святой Агаты в Венецию так счастливо для меня, если благо¬ дарная ему девушка вправе спрашивать об этом?.. — Твой интерес к нему естествен и похвален, — ответил кармелит с тем простодушием, которое делало честь скорее его сутане, чем наблюдательности. — Он мо¬ лод и избалован судьбой и, конечно, подвержен всем сла¬ бостям своего возраста. Не забывай его в своих молитвах, дочь моя; таким образом ты хоть немного отблагодаришь его. Его светские похождения всем известны в городе, и ты ничего не знаешь об этом только потому, что живешь в уединении. — У моей воспитанницы есть более интересные за¬ нятия, чем думать о молодом незнакомце, приезжающем в Венецию ради похождений, — мягко заметила донна Флоринда. — Но, если я должна о нем молиться, падре, мне не¬ обходимо знать, что ему нужнее всего. — Мне бы хотелось, чтобы ты молилась только о его духовных нуждах. Говоря откровенно, у него есть все, чего может желать человек, хотя тот, кто много имеет, обычно желает большего. Предок дона Камилло, кажется, был когда-то сенатором Венеции, но после смерти одного из своих родственников он унаследовал много земель в Калабрии. Потом эти земли по особому указу за большие 52

заслуги перед правительством получил его младший сын, а старший унаследовал титул сенатора и состояние отца в Венеции. Со временем ветвь старшего сына заглохла, и дон Камилло вот уже много лет добивается в сенате тех прав, от которых когда-то отрекся его предшественник. — И они могут ему отказать? — Его требования влекут за собой исключение из установленных законов. Но, если бы он отрекся от своих владений в Калабрии, он проиграл бы больше, чем вы¬ играл. Владеть же и тем и другим — значит нарушить закон, который не терпит нарушений. Я плохо знаю светскую жизнь, дитя, но враги республики говорят, что ей нелегко служить, потому что за каждую подобную милость она требует возмещения сторицей. — Разве это справедливо? Если дон Камилло предъ¬ являет свои права на дворцы на канале или иа земли, если он требует почестей от правительства или голоса г> сенате, следовало бы вернуть ему все это, иначе в конце концов скажут, что республика не доказывает на деле тех своих великих добродетелей, какими кичится. — Ты очень наивно рассуждаешь, дитя мое. Челове¬ ческой натуре свойственно отделять свой общественный долг от ответственности за личные свои дела. Как будто бог, наградив человека разумом и великими надеждами христианства, вселил в него также две души, из которых нужно заботиться только об одной. — Неужели люди не понимают, что каждый человек сам в ответе за свои грехи, а грех, совершенный госу¬ дарством, падает иа всю нацию? — Гордыня человеческого разума изобретает всевоз¬ можные уловки для удовлетворения своих страстей. Но это заблуждение — самое роковое! Преступление, кото¬ рое бросает тень на других или пагубно для других, — вдвойне преступление; и, хотя грех влечет за собой воз¬ мездие даже на этом свете, тот, кто. надеется на прощение потому, что грех его не очень велик, надеется тщетно. Наше спасение в том, чтобы устоять перед соблазном, и только тот в безопасности, кто дальше всех ушел от обольщений мира и его пороков. И, хотя я желал бы только справедливости для достойного неаполитанца, боюсь, что липшее богатство может помешать спасению ого души. 53

— А я не могу поверить, падре, что человек, который с такой готовностью пришел на помощь ближнему в не¬ счастье, станет злоупотреблять дарами судьбы. Кармелит с беспокойством взглянул на прекрасное лицо юлой венецианки. В этом взгляде смешались оте¬ ческая заботливость и пророческое предчувствие, но из глаз девушки глядела ее чистая душа, и это его успо¬ коило. — Благодарность твоему спасителю — твоя святая обязанность, твой долг. Береги это чувство, оно сродни святой обязанности человека — благодарности его созда¬ телю. — Разве достаточно только чувствовать себя благо¬ дарной? — горячо воскликнула Виолетта. — С моим име¬ нем и связями можно сделать больше. Мы можем распо¬ ложить патрициев моего рода в пользу иностранца, и тогда его просьба может быть удовлетворена скорее. — Будь осторожна, дочь моя! Вмешательство того, в ком так заинтересована республика Святого Марка, мо¬ жет увеличить число врагов, а не друзей дона Камилло. Виолетта молчала, а монах и донна Флоринда с лю¬ бовью и тревогой смотрели на нее. Потом монах надви- нул на глаза свой капюшон и собрался уходить. Благо¬ родная девушка подошла к нему и, доверчиво глядя ему в глаза, с привычной цочтительностыо попросила благо¬ словить ее. Когда эта торжественная церемония была окончена, кармелит повернулся к наставнице своей ду¬ ховной дочери. Та отложила кусок шелка, по которому усердно вышивала, и сидела в благоговейном молчании, пока монах держал руки над ее склоненной головой. Губы его шевелились, но слов благословения не было слышно. Будь девушка, врученная их совместной заботе, менее занята своими мыслями или более искушена в де¬ лах того мира, в который собиралась войти, возможно, она бы заметила ту глубокую, но сдерживаемую симпа¬ тию, что так часто проскальзывала в молчаливых сценах между ее духовным отцом и наставницей. — Не забывайте о нас, падре, — сказала Виолетта с подкупающей искренностью. — Сирота, чьей судьбой так живо интересуется республика, очень нуждается в на¬ стоящих друзьях. — Благослови бог всех твоих заступников, — сказал монах, и да пребудет душа твоя в мире. 54

Он еще раз взмахнул рукой и, повернувшись, мед-* ленно вышел из комнаты. Донна Флоринда не отрывала взгляда от белых одежд монаха, пока он не скрылся из вида, а когда она вернулась к вышиванию, она на мгно¬ вение закрыла глаза, словно прислушиваясь к укоризнен¬ ному голосу разума. Молодая хозяйка дворца позвала слугу и приказала ему со всеми почестями проводить духовника в его гон¬ долу. Затем она вышла на балкон и долго стояла там в молчании. В этот час прекрасный итальянский город от¬ дыхал, погруженный в задумчивость, объятый тишиной и овеваемый легким ветром. Вдруг Виолетта в тревоге отпрянула назад. — Что там такое, лодка? — спросила донна Флоринда, невольно заметившая это движение. — Нет, вода внизу спокойна. Но ты слышишь звуки гобоя? — Разве они так необычны на каналах, что напу- гали тебя? — Но там, внизу, под окнами дворца Ментони — ка¬ валеры! Они поют серенаду моей подруге Оливии! — Такая галантность здесь не редкость. Ты ведь знаешь, что Оливия скоро соединится со своим женихом; вот он и выражает свою любовь, как принято здесь. — А тебе не кажется, что публичное признание в любви неприятно? Если бы я была невестой, мне бы хотелось, чтобы слова любви предназначались только для моих ушей. — Какое неподходящее настроение у той, чья рука — подарок сената! Боюсь, что такой знатной девушке, как ты, предстоит услышать, как кавалеры будут превозно¬ сить ее красоту и воспевать ее добродетели даже при помощи каких-нибудь наемных певцов! — Хоть бы они скорее кончили! — воскликнула Ви¬ олетта, затыкая уши. — Никто не знает достоинств моей подруги лучше меня, но это публичное излияние таких интимных чувств наверное ее обидит. Ты можешь снова выйти на балкон, музыка пре¬ кратилась. — Вот теперь я слышу, как у Риальто поют гон¬ дольеры. Эти песни я очень люблю. Приятные сами по себе, они не оскорбляют наших сокровенных чувств. На хочешь ли покататься по каналам, моя Флоринда? 55