Рука старика пассажира крепко стиснула локоть молодого офицера.

старика. Последовало долгое молчание. Молодой чело¬ век испытывал мучительную неловкость. Наконец он произнес, указывая на берег: — Вы родились в Бостоне и, верно, долго жили здесь. Скажите, как называются все эти красивые места, которые открываются нашему взору? — А разве вы сами не уроженец Бостона? — спросил старик. — Да, конечно, я был рожден здесь, но вырос и полу¬ чил образование в Англии. — Да будут прокляты такое воспитание и образование, которые заставляют ребенка позабыть родину! — пробор¬ мотал старик, быстро повернулся и так поспешно зашагал прочь, что почти мгновенно скрылся из глаз. Молодой офицер стоял, погруженный в размышление, а затем, словно вспомнив что-то, громко крикнул: — Меритон! При звуках его голоса кучка любопытных, окружав¬ шая лоцмана, расступилась, и молодой щеголь, о котором мы уже упоминали выше, направился к офицеру, всем своим видом выражая раболепную угодливость, странным образом сочетавшуюся с развязной фамильярностью. Не обращая ни малейшего внимания на его ужимки, не удо¬ стоив его даже взгляда, молодой офицер произнес: — Вы сообщили на лоцманскую шлюпку, что я хочу отправиться на ней в город? Узнайте, скоро ли она отой¬ дет, мистер Меритон. Камердинер бросился исполнять поручение и почти тотчас вернулся с сообщением, что все исполнено. — Однако, сударь, — добавил он, — вы не пожелаете сесть в эту шлюпку. Я в этом совершенно уверен, сударь. — Ваша всегдашняя уверенность, мистер Меритон, не последнее из ваших неоценимых достоинств. Почему бы мне не сесть в шлюпку? — Этот противный никому не известный старик уже уселся в ней вместе с узлом своего грязного тряпья и... — И что еще? Если вы думали испугать меня тем, что единственный истинный джентльмен, находящийся на этом судне, будет моим спутником и в этой шлюпке, то вы ошиблись: вам придется придумать что-нибудь постраш¬ нее, чтобы удержать меня здесь. — Великий боже, сударь! — воскликнул Меритон в изумлении, возводя глаза к небу. — Разумеется, во всем, 12

что касается тонкостей обхождения, вы самый лучший судья, сударь. Но уж по части тонкого вкуса в костюме... — Довольно, — раздраженно поморщившись, прервал его хозяин. — Общество этого джентльмена вполне меня удовлетворяет. Если же вы находите его недостойным себя, я разрешаю вам оставаться на корабле до утра — одну ночь я легко могу обойтись без ваших услуг. Не обращая внимания на кислую мину своего обеску¬ раженного лакея, молодой офицер направился к поджидав¬ шей его шлюпке, и все бездельничавшие слуги сразу при¬ шли в движение, а капитан корабля почтительно проводил молодого офицера до трапа. Нетрудно было догадаться, что, невзирая на молодость этого пассажира, именно он и был тем лицом, ради которого на судне поддерживался .образ¬ цовый порядок. Однако, в то время как все вокруг суети¬ лись, усаживая молодого офицера в шлюпку, седовласый незнакомец по-прежнему пребывал в состоянии глубокой задумчивости, если не сказать — глубокого безразличия к окружающему. Намек услужливого Меритона, который, решившись следовать за своим хозяином, дал понять не¬ знакомцу, что ему лучше бы остаться на корабле, был оставлен последним без внимания, и молодой человек уселся возле старика с такой непринужденной простотой, что его слуга был оскорблен этим до глубины души. Но, словно и этого было еще мало, молодой человек, заметив, что, после того как он спустился в лодку, все замерли, будто чего-то ожидая, обратился к своему спутнику и учтиво осведомился у него, можно ли отчаливать. Молча¬ ливый взмах руки послужил ему ответом, и шлюпка нача¬ ла отдаляться от корабля, который повернул к Нантаске- ту, чтобы стать там на якорь. В тишине был слышен только мерный плеск весел; борясь с отливом, гребцы осторожно пробирались среди островков. Но, когда шлюпка уже подходила к форту и сумерки растворились в мягком свете молодого месяца, снявшего темный покров с приближающегося берега, не¬ знакомец заговорил с той особой стремительной горяч¬ ностью, которая, по-видимому, была свойством его натуры. Со страстью и нежностью влюбленного он говорил о горо¬ де, вырисовывавшемся впереди, и описывал его красоты, как человек, знающий о нем все. Но, когда шлюпка подо¬ шла к опустевшей гавани, его быстрая речь оборвалась и он снова замкнулся в угрюмом молчании, словно боясь 13

зайти слишком далеко, заговорив об обидах, чинимых его родине. Предоставленный своим мыслям, молодой человек с жадным интересом рассматривал проплывавшие перед его глазами длинные ряды строений, залитые мягким лунным светом и пронизанные глубокими тенями. Тут и там виднелись лишенные снастей, брошенные на произвол судьбы суда. Ни леса мачт, ни грохота подъезжающих повозок, ни оживленного гула голосов... Ничто не свиде¬ тельствовало о том, что перед ними был крупнейший ко¬ лониальный торговый порт. Временами до них долетали лишь дробь барабанов и голоса бражничавших в портовых кабачках солдат да с военных кораблей доносились унылые оклики дозорных, заметивших одну из лодок, которыми горожане еще пользовались для личных надобностей. — Перемена поистине велика! — произнес молодой офицер, пока их шлюпка быстро скользила вдоль мертвых пристаней. — Даже мои воспоминания, хоть они и стер¬ лись с годами, воскрешают передо мной другую картину. Незнакомец ничего не ответил, но залитое лунным све¬ том изможденное лицо его осветила загадочная улыбка, придав что-то неистовое выразительным и странным его чертам. Молодой офицер умолк, и оба не проронили боль¬ ше ни слов.а, пока лодка шла вдоль длинного пустынного причала, по которому размеренно шагал часовой, а затем, повернув к берегу, достигла места своего назначения. Каковы бы ни были чувства, волновавшие двух путе¬ шественников, благополучно завершивших наконец свое долгое и нелегкое плавание, они остались невысказанными. Старик обнажил убеленную сединой голову и, прикрыв лицо шляпой, стоял неподвижно, словно мысленно вознося хвалу богу за окончание тяжкого пути, а молодой его спутник взволнованно зашагал по пристани; казалось, обу¬ ревавшие его чувства были слишком всепоглощающи, что¬ бы найти выражение в словах. — Здесь мы должны расстаться, сэр, — произнес нако¬ нец молодой офицер, — но я питаю надежду, что теперь, когда пришли к концу наши лишения, это не приведет к концу наше случайно возникшее знакомство. — Для человека, чьи дни уже сочтены, подобно мо¬ им, — отвечал незнакомец, — было бы неуместно испыты¬ вать судьбу, давая обещания, для выполнения коих тре¬ буется время. Вы, сударь, видите перед собой того, кто возвратился из печального, весьма печального паломниче¬ 14

ства в другое полушарие, чтобы его кости могли упокоить¬ ся здесь, в родной земле. Но, если судьба подарит мне еще несколько дней, вы снова услышите о том, кто считает себя глубоко обязанным вам за вашу любезность и доброту. Молодой офицер был глубоко тронут задушевными сло¬ вами своего спутника, их серьезным и торжественным то¬ ном и, горячо пожав его исхудалую руку, ответил: — Дайте о себе знать! Прошу вас об этом как об осо¬ бенном одолжении! Не знаю почему, но вы завладели мои¬ ми чувствами в такой мере, в какой это не удавалось еще никому на свете... в этом есть что-то таинственное... это похоже на сон. Я испытываю к вам не только глубочайшее почтение, но и любовь! Старик отступил на шаг назад и, положив руку на пле¬ чо молодого человека, вперил в него горящий взгляд; затем, величественным жестом подняв руку вверх, сказал: — Это перст провидения! Не души зародившееся в тебе чувство! Сохрани его в своем сердце, ибо оно угодно небу. Внезапно дикие, отчаянные крики грубо нарушили ти¬ шину ночи, заглушив ответ офицера. Столько муки и та¬ кая жалобная мольба звучали в этих криках, что у тех, кто их слышал, похолодела в жилах кровь. Площадная брань, хриплые проклятия, резкие удары плети и жалобйые воп¬ ли жертвы звучали где-то неподалеку, сливаясь в единый гул. Движимые одним чувством, все сошедшие со шлюпки на берег торопливо направились в ту сторону, откуда до¬ носились крики. Приблизившись к стоявшим неподалеку строениям, они увидели кучку людей, столпившихся во¬ круг человека, чьи жалобные стенания нарушили тихое очарование ночи. Бранясь, зеваки подзадоривали мучите¬ лей, их грубые голоса заглушали крики истязуемого. — Пощадите, пощадите! Христа ради, пощадите, не убивайте Джэба! — снова завопил несчастный. — Джэб сбе¬ гает, куда прикажете! Бедный Джэб слабоумный дурачок! Пожалейте бедного Джэба! Ой! Вы сдерете с меня шкуру! — Я вырву сердце из груди этого подлого бунтовщи¬ ка! — раздался яростный хриплый возглас. — Он отказал¬ ся пить за здоровье его величества! — Джэб желает королю доброго здоровья! Джэб любит короля! Джэб только не любит рома! Молодой офицер, увидев, что творится бесчинство, ре¬ шительно растолкал толпу хохочущих солдат и проник в самую ее гущу. 15