что испугало бы даже тюленя. Я так полагаю, что ника¬ кие дикие звери не могут сравниться с акулой южных широт. — Посмотрите-ка, дядюшка! — воскликнула племянни¬ ца, которую больше занимала величественная красота бескрайнего леса, чем доводы ее почтенного родственни¬ ка. —- Вон там, над верхушками деревьев, вьется легкий дымок. Неужто гдесь люди живут? — А ведь верно! — подтвердил старый моряк. — Дым говорит о присутствии людей, а это стоит тысячи деревьев. Надо показать его Разящей Стреле — с такого дикаря еще станется: проскочит мимо гавани, так ее и не заметив. Там, где дымок, должен быть и камбуз 1. И дядюшка, вынув руку из кармана, тронул стоявшего рядом индейца за плечо и показал ему на чуть заметный виток дыма, который вырывался из лесной чащи примерно за милю от них и, расплываясь почти невидимыми струй¬ ками, бесследно исчезал в дрожащем воздухе. Тускарора был одним из тех внушительного вида вои¬ нов, которые чаще встречались среди коренного населения страны в прошлом веке, нежели в нынешнем; он достаточ¬ но терся среди колонистов, чтобы познакомиться с их обы¬ чаями и даже языком, но почти не утратил первобытной величавости и естественного достоинства, присущих вож¬ дям индейского племени. К старому моряку он относился: дружелюбно, но с заметной сдержанностью, ибо индеец, встречавшийся с офицерами на военных постах, где бывал частым гостем, не мог не понимать, что перед ним лицо подначальное. От невозмутимой замкнутости тускароры веяло таким сознанием своего достоинства, что Чарльз Кэп — ибо так звали нашего моряка — не решался даже в минуты безудержного бахвальства обращаться с индей¬ цем запанибрата, хоть их путешествие длилось уже боль¬ ше недели. Но сейчас этот дымок, курившийся над лесной глухоманью, так же взволновал моряка, как, бывало, вне¬ запное появление паруса в море, и впервые за время их знакомства он отважился тронуть индейца за плечо. Зоркий глаз тускароры сразу же различил в воздухе колечки дыма. С минуту он стоял, слегка привстав на носки и раздувая ноздри — точь-в-точь оленьг почуявший в 1 Камбуз — корабельная кухня. И

воздухе смутную угрозу, — и вперив в пространство недвижный взгляд, словно ученый пойнтер, ждущий хозяй¬ ского выстрела. Потом, опустившись на пятки, издал чуть слышное восклицание, столь же характерное для индейца, как и его воинственные вопли; больше он ничем не выдал своего волнения. Лицо его сохраняло неподвижность маски, и только быстрые черные орлиные глаза вниматель¬ но обшаривали лиственную панораму, точно стараясь не упустить ничего заслуживающего Внимания. И дядя и племянница понимали всю опасность предпринятого ими путешествия по нехоженым, диким местам, но ни тот, ни другая не могли судить, добро или зло вещает им эта неожиданная близость человека. — Где-то здесь охотятся онеиды или тускароры, Разя¬ щая Стрела, — сказал Кэп, называя своего спутника-ин- дейца его английским именем. — Неплохо бы к ним при¬ соединиться. Эх, соснуть бы ночку на удобной койке! — Вигвам нет, — ответил Разящая Стрела с обычной невозмутимостью. — Слишком много дерево. — Но должны же здесь быть индейцы. Может, кто из ваших старых земляков, мастер Разящая Стрела? — Не тускарора, не онеида, не мохок — бледнолицый! — Черта с два! Ну, знаешь, Магни, такое даже моряку не сморозить. Мы, старые морские волки, носом отличаем дух матросского табачка от солдатской люльки или логово неопытного новичка от койки заправского матроса; но даже старейшему адмиралу во флоте его величества не отличить по дыму из камбуза королевское судно от простого уголь¬ щика. Мысль, что где-то по соседству в этой глуши обретаются человеческие существа, взволновала его прелестную спут¬ ницу; румянец еще живей заиграл на ее свежих щечках и глаза заблестели; но и она растерянно повернулась к сво¬ ему родичу и сказала нерешительно (обоим им не раз при¬ ходилось дивиться необыкновенным познаниям тускароры, его, можно сказать, вещему инстинкту): — Огонь бледнолицего! Но он не может этого знать, дядюшка! — Десять дней, назад, дорогая, я бы в этом поклялся, а сейчас уже не поручусь. А дозвольте вас спросить, Разя¬ щая Стрела, с чего вы взяли, будто это дым бледнолицего, а не краснокожего? — Сырой дрова, — ответил воин наставительно, словно 12

учитель, объясняющий арифметическую задачу бестолко¬ вому ученику. — Много сырость — дым большой; много вода — дым черный. — Но разрешите заметить, мастер Разящая Стрела, дым ничуть не черный и совсем его даже не много. На мой взгляд, к примеру сказать, это такой же легкий кудрявый дымок, какой вьется над капитанским чайником, когда за неимением ничего другого кипятишь его на старой струж¬ ке, которой устилают трюм. — Много вода, — повторил индеец, выразительно ки¬ вая головой. — Тускарора хитрый — не разводи огонь из вода. Бледнолицый слишком читай книга, он что хочешь жечь станет. Много книга, ничего не знай. — Что ж, это он правильно сказал, я с ним согласен, — подтвердил Кэп, не видевший в учености большого про¬ ку. — Он в тебя метит, Магни, в твои книжки. Вождь по- своему неглупый малый... А далеко ли еще, Разящая Стре¬ ла, по вашим расчетам, до этой лужицы, под названием Великое Озеро? Мы уже который день к ней пробираемся, а все конца не видно I Тускарора посмотрел на моряка с видом спокойного превосходства. — Онтарио что небо, — сказал он: — одно солнце, и великий путешественник его увидай. — Что ж, я и есть великий путешественник, не стану отпираться, но из всех моих путешествий это самое нудное и бестолковое. И добро бы оно к морю вело, а ведь мы в обратную сторону плетемся. Нет, ежели бы эта шайка пресной воды была под самым нашим боком да так она велика — уж пара зорких глаз должна бы ее увидеть, ведь с этого наблюдательного пункта видимость на добрых три¬ дцать миль. — Гляди, — сказал Разящая Стрела, с величавой гра¬ цией простирая вперед руку: — Онтарио! — Дядюшка! Вас научили кричать: «Земля!», а не «Вода!» — вот вы ее и не замечаете! — воскликнула пле¬ мянница, смеясь, как смеются школьницы своим задорным шуткам. — Полно, Магни! Неужто бы я не узнал свою родную стихию, если бы приметил ее на горизонте? — Так ведь Онтарио не ваша стихия, дядюшка, вас тянет на соленую воду, а это пресная. — Я же тебе не какой-нибудь молокосос юнга, а ста¬ 13

рый закаленный моряк! Я узнаю воду, даже если увижу ее в Китае! — Онтарио! — горделиво повторил Разящая Стрела, опять показывая рукой на северо-восток. Кэп впервые за время их знакомства посмотрел на тускарору с легким презрением, однако проследил взглядом за рукой и глазами индейца, устремленными на то, что казалось лишь клочком пустого неба, чуть повыше листвен¬ ной равнины. — Вот-вот, этого-то я и ожидал, когда уходил с побе¬ режья на поиски какой-то пресноводной лужи! — снова заворчал Кэп, пожимая плечами, словно человек, оконча¬ тельно пришедший к какому-то выводу и не желающий тратить слова попусту. — Возможно, это и есть Онтарио, но оно с таким же успехом уместилось бы у меня в карма¬ не. Надеюсь, когда мы до него доберемся, нам можно будет развернуться там на нашей лодке... Однако, Разящая Стре¬ ла, если где-то рядом есть бледнолицые, не мешало бы нам с ними повидаться. Тускарора в знак согласия низко склонил голову, и весь отряд начал спускаться с корней поваленного дерева. Едва спрыгнув наземь, Разящая Стрела сказал, что отправится к огню и выяснит, кто его зажег, а жене и остальным своим спутникам посоветовал вернуться к лодке, которую они оставили на соседней реке, и там его подождать. — Ну нет, вождь, это бы еще годилось при промере глубины или на небольшой прогулке по взморью, — возра¬ зил старый Кэп, — в неизвестной же мецтности страшнова¬ то отпускать лоцмана так далеко от корабля. С вашего по¬ зволения, я пойду с. вами. — Чего хочет брат мой? — спросил индеец степенно, нисколько не обижаясь на столь ясно высказанное недо¬ верие. — Не расставаться с вами, Разящая Стрела, только и всего! Я пойду с вами и переговорю с этими незнакомцами. Тускарора не стал возражать, но тем наставительнее приказал вернуться к лодке своей покорной и терпеливой жене, только изредка решавшейся вскидывать на него свои большие черные глаза, в которых читались уважение, и страх, и любовь, преданная и нежная. Но тут запротестовала Магни. Отважная и решитель¬ ная в минуты невзгод и испытаний, она все же была жен¬ щина, и мысль остаться одной, без защитников, в этой ди¬ 14