— Кто вы такая, черт побери, и что вам здесь нужно? — заорал он.

— Мое имя Варшавски, я сыщик, пришла по поводу девушки, которую вы тут нашли.

— Полиция уже приезжала несколько часов назад. — Он снял руку с кобуры, но не спускал с меня глаз.

— Я только что из морга, мы там были вместе с лейтенантом Мэллори и сержантом Мак-Гоннигалом. Они забыли вас кое о чем спросить. И потом, раз уж я здесь, хотелось бы увидеть, где именно вы ее нашли.

Хорошо, что он потребовал у меня удостоверение, похоже, я совсем сбила его с толку всеми этими именами.

— Туда без каски нельзя, — сказал он.

— Так вот же она. — И я взяла со стола одну из касок.

Он смерил меня долгим взглядом и наконец решился.

— Пошли, только быстро, — проворчал он. — Зря время у людей отнимаете, не можете нормально работать. Ну как туда идти в этих ваших туфлях? Тоже мне полиция.

Держа в руке каску, я нерешительно последовала за ним в темноту.

Леон Гаррисон, мой провожатый, — мне, кстати, с трудом удалось вытянуть из него его имя, пока я ковыляла за ним в полной темноте, — служил здесь ночным охранником и, кроме того, был главой бригады охранников, работавших на комплексе Рапелек, от фирмы «Локстеп», которая специализировалась на охране строительных объектов. А раздражение его по отношению ко мне объяснялось отчасти уязвленной профессиональной гордостью. И не удивительно. Какая-то девчонка проникла незамеченной на охраняемый им объект, чтобы здесь умереть, а теперь еще и я. Когда же он узнал, что я тут пыталась кого-то найти и даже кричала пару раз, настроение его окончательно испортилось.

Он повез меня вниз на подъемнике, который ходил по внешней стороне здания, двигая рычаги с угрюмой старательностью. Когда мы вышли, он зажег фонарь и пошел впереди; я старалась держаться от него на расстоянии шага, чтобы вовремя заметить валявшиеся здесь доски, куски цемента, обрывки проволоки и не споткнуться. Я не могла отделаться от ощущения, что разочаровала его.

Вдруг он резко остановился у глубокого отверстия квадратной формы.

— Вы хоть чуть-чуть разбираетесь в строительном деле? — резко спросил он.

— Нет, — ответила я.

Это, похоже, несколько улучшило его настроение. Он принялся объяснять, что лифты обычно ставят в последнюю очередь, уже после того, как готовы шахты и установлен мотор, на самом верху здания. Внизу для кабины лифта прорывают достаточно глубокую шахту на тот случай, если вдруг порвется кабель, ну, или еще что-то произойдет. В этом самом здании, продолжал он, четыре комплекта лифтов, по восемь кабин в каждом.

Ведя меня к шахте, где была обнаружена Сериз, Гаррисон по дороге заглядывал во все остальные, желая, видимо, убедиться, что там никого нет. Дойдя до злополучной шахты, он зажег фонарь и показал мне платформу, которая держала кран на высоте двадцатого этажа, как раз в месте для лифта. Стоя между глубокой шахтой и качающейся высоко наверху платформой, я почувствовала головокружение и легкую тошноту. Отступила назад и краем глаза успела заметить усмешку на лице Гаррисона.

— А как получилось, что вы вообще сюда заглянули? — спросила я еще и для того, чтобы он не заметил моего состояния.

— На прошлой неделе у нас тут вспыхнул пожар, и все из-за этих молодцов, швыряют в ямы всякий мусор, а потом кто-то бросил окурок — и пошло гореть. Вот я и решил проверить, что тут и как.

Я попросила его еще раз осветить шахту. Как глубоко… По стенам колодца набиты скобы, видимо, для того, чтобы спускаться и выбираться обратно наверх, но влезть по ним нелегко. Нет, Сериз не могла спуститься сюда самостоятельно. Да и для чего? Чтобы именно здесь, без помех, уколоться?

— А как часто вы их осматриваете?

— Обычно один раз за ночь. А ее нашел сразу в начале смены. С тех пор, как случился пожар, я первым делом заглядываю в шахты.

— И что… вы увидели ее и сразу позвонили в полицию, 911?

Он почесал в затылке.

— Вообще-то… сначала я вызвал Огаста Крея. Он у нас отвечает за эту площадку в ночное время. Он сразу пришел, посмотрел и велел мне звонить в полицию. А сам позвонил подрядчикам.

— Вуншу и Грассо?

— Спросите лучше у него. На этом проекте целая куча подрядчиков, и именно им велено сообщать в первую очередь, если происходит ЧП. Ну а труп на участке — это уж точно ЧП.

Мне показалось, что он снова ухмыльнулся, хотя точно не скажешь — темно. Интересно, где был этот самый Огаст Крей, когда я кричала и звала на третьем этаже? Во всяком случае, именно он звонил кому-то в «Вунш и Грассо», может быть, самому Эрни. А уж Эрни потом наверняка позвонил своему другу Фери и приказал, чтобы все было чисто — никакой огласки, никаких судебных разбирательств. Ясно как день. Непонятно только, кто и зачем вмешал сюда Бобби Мэллори. Разве что ребята задействовали Бутса, вернее его людей. Но опять же — зачем, если они хотят избежать огласки? Из Гаррисона мне больше ничего не удалось вытянуть — он понятия не имел, кому мог звонить Крей и почему приезжал сам шеф отдела тяжких преступлений.

— Ну что, на этот раз вы все посмотрели? — довольно резко спросил он. — Я не хочу, чтобы опять появился кто-то из полиции, говоря, что забыл выяснить какой-то дерьмовый вопрос. У меня полно работы.

— Да, пока, пожалуй, все, — ответила я. — Думаю, что в ближайшие двенадцать часов можете не опасаться набегов полиции.

— Хорошо бы. — Он погасил фонарь и снова зашагал к подъемнику. — Надо бы сказать Крею, что вы тут были. Крей хочет знать все, что происходит на участке. — Он еще раз взглянул и добавил: — А для сотрудника полиции вы довольно странно одеты.

— Вы хотите сказать, что мой наряд не годится для строительного участка, — поправила я его. — Даже у детективов, знаете ли, есть личная жизнь. И смерть Сериз Рамсей как раз вторглась в нее. — Перед моими глазами снова возникла картина — я обнимаюсь с Робином, а в это время Бобби освещает нас фарами. Я с трудом подавила смех.

Мы вернулись на третий этаж. Огаст Крей оказался там — высокий плотный мужчина под шестьдесят. Он с подозрением смотрел на меня, пока Гаррисон докладывал, кто я и зачем здесь.

— Вы ведь тоже не слышали, как она кричала? — спросил Гаррисон.

— Я был в уборной, — ответил Крей. — Ну, вы все выяснили? В следующий раз, прежде чем ехать, звоните.

— Обязательно, — лучезарно улыбнулась я. — А кстати, кому вы звонили, Рону или Эрни? Ну, чтобы сообщить о мертвой девушке?

— А что, это так важно для вас? — Он нахмурился.

— Да, и не только это. Еще мне интересно, почему сюда приезжал сам шеф… из-за какой-то наркоманки.

— А вот об этом вы своего босса и спросите. — В его голосе слышалась настороженность.

— Лейтенанта Мэллори? Уже — не отвечает. Кстати, он не мой босс.

— Минуточку, — поднялся Крей, — можно ваше удостоверение?

Я вытащила из бумажника удостоверение частного детектива и протянула ему.

— Как, — вы вовсе не из полиции? Черт, а мы тут с вами… да я мог бы вас арестовать!

— Пожалуйста, — я опять мило улыбнулась, — могу дать вам домашний телефон лейтенанта Мэллори и прикажите меня арестовать. Кстати, я вовсе не говорила, что я из полиции. Сказала, что я сыщик, а удостоверения у меня никто не потребовал. И Рона, и Эрни я тоже знаю и сама могу у них спросить, кому вы звонили.

— Вот и спрашивайте на здоровье. А теперь убирайтесь из моего здания. Быстро. Пока кто-нибудь не уронил стальной лист на вашу хитрую маленькую головку.

Он смотрел на меня с яростью и тяжело дышал. Пожалуй, действительно, самое время слинять, хотя я не понимала причин такого гнева.

Уже в машине я почувствовала полное изнеможение, ноги горели. Я скинула туфли и нажала на акселератор. Холодный металл приятно остужал горевшие подошвы.

Войдя в подъезд, я с трудом подавила желание позвонить в квартиру Винни и разбудить его. И остановили меня совсем не благородные побуждения — ужасно хотелось спать, а если я его разбужу, он в отместку не даст мне спать весь остаток ночи. Пеппи заскулила за дверью мистера Контрераса. Надо скорее уйти, пока она своим лаем не разбудила хозяина.