Эрни и Рон не сразу поняли, что произошло. В слабом свете, идущем от подъемника, я уловила блеск металла в темноте и стремительно бросилась за револьвером. И успела схватить его как раз в тот момент, когда Эрни рывком поднял меня на ноги. Неловко держа револьвер в правой руке, я сняла его с предохранителя, вывернулась из рук Эрни и спустила курок. Эрни упал.

Крей все еще стоял в подъемнике. Услышав выстрел и увидев, как упал Эрни, он быстро закрыл дверцу и стал спускаться. Рон потащил Элину к краю площадки. Я с трудом различала его в темноте — какая-то темная масса, медленно двигающаяся по более светлой поверхности бетона. Преодолевая тошноту и головокружение, я последовала за ним, с трудом прицелилась ему в спину и нажала на спуск.

Рон упал в каком-нибудь ярде от края площадки, подмяв пол себя Элину. Мне еще ни разу в жизни не случалось убить человека, но по тому, как он лежал, скрючившись, на бетонной плите, я поняла, что Рон мертв. Я не могла заставить себя подойти, чтобы удостовериться в этом. Да и что бы я стала делать, даже если бы он оказался живым? Руки скованы наручниками, подъемник далеко внизу…

Но надо было вытащить Элину, она начала копошиться под ним. Это заставило меня двинуться к трупу. Даже на расстоянии нескольких ярдов от края меня зашатало. Я закрыла глаза и сбросила труп Рона с тела Элины. Потом оттащила ее к центру площадки.

Над нами высился кран, его металлический крюк чуть поблескивал в свете луны. А под ним, я это знала, был колодец шахты глубиной в тридцать этажей. Я содрогнулась.

Оказывается, Эрни был жив, я лишь раздробила ему плечо. Но он потерял много крови, и ему нужна была срочная помощь. Он не очень-то охотно отвечал на мои вопросы. Сказал лишь, что поднять подъемник наверх без посторонней помощи мне не удастся. Я попыталась выяснить, почему они с Роном так ревностно служили Бутсу и Макдональду, но он заявил, что я дотошная дрянь, и посоветовал заняться своими собственными проблемами, пока еще не поздно. Правда, посоветовал сползти на землю по веревочным лестницам — они их укрепили в тех местах, где должны быть потом установлены пожарные лестницы.

— Могла бы в конце концов привести кого-нибудь мне на помощь. Ты меня продырявила, ты и обязана помочь.

— Эрни, радость моя, я в тебя выстрелила только потому, что ты собирался скинуть меня с тридцатого этажа. В темноте мне по этой лестнице не спуститься, к тому же я в наручниках.

Тут Вунш снова начал сыпать проклятиями, на этот раз в адрес своих сообщников. Как выяснилось, ключ от наручников Фери отдал Крею. Предполагалось, что он снимет их с меня перед тем, как столкнуть вниз: они не хотели рисковать — вдруг какой-нибудь случайный прохожий подбежал бы к моему телу раньше, чем они.

— А теперь этот подонок сбежал и оставил нас здесь подыхать.

— Да… А я-то считала вас крутыми ребятами. Джон Уйан[34] никогда не стал бы распускать сопли и писать кипятком только из-за того, что схлопотал пулю, а его вонючие дружки разбежались, — укоризненно произнесла я.

Он опять грубо выругался, на этот раз на меня, потом попросил, чтобы я сняла свою рубашку и перевязала его — ему становилось холодно от потери крови.

— Эрни, ты что забыл — у меня же руки в наручниках. И потом, я не собираюсь торчать всю ночь на этом ветру в одном лифчике.

Эрни отпустил еще несколько эпитетов в мой адрес и замолчал. Но на смену ему пришла Элина. Один-разъединственный раз в жизни сыграв главную роль, тетушка почувствовала себя героиней, и ее как будто прорвало. Рассказы о детстве, о ссорах с моей матерью, о том, что сказал Тони, обрезав волосы ее кукле — ей тогда было восемь, — лились бесконечным потоком.

Через некоторое время я подумала, что сейчас закричу. Эрни тоже не выдержал и потребовал, чтобы «старая идиотка заткнулась»!

— Она сведет меня с ума своей болтовней.

Я сразу представила себе, какую реакцию это вызвало бы у него дома: Ле Анн хихикнула бы, сказала что-нибудь вроде: «Ну, Эрни, ты такой остроумный» — и стала бы выпроваживать из гостиной детей, или подруг, или собственную мать — в общем, всех, кто раздражал Эрни своей болтовней. Интересно, что они теперь станут делать — Ле Анн и Клара.

— Она же тебе ничего плохого не делает, Эрни. Лучше послушай ее, может, отвлечешься от своих бед. — И попросила Элину повторить тот захватывающий рассказ про дядю Питера, собаку и соседский цветник.

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я услышала звук подъемника — он возвращался. Должно быть, все это длилось не очень долго, но в темноте в обществе раненого и что-то бормочущей старухи мне показалось, что миновали часы.

— А теперь помолчи, тетечка. Может, они снова идут убивать нас. Не будем облегчать им задачу, — сказала я, увлекая ее за какую-то плиту.

— Да-да, Вики, как ты скажешь. Знаешь, я так испугалась, когда этот молодой человек с потрясающими глазами поймал меня в винном магазине и…

Я закрыла ей рот рукой:

— Заткнись, дорогая, расскажешь попозже.

Подъемник застонал и остановился. Руки у меня окоченели. Я с трудом соображала, какая рука левая, какая правая, и лихорадочно пыталась сосчитать, сколько пуль осталось в обойме. Нужно унять дрожь в правой руке, чтобы ни одна пуля не пропала даром.

Я ждала, когда откроется дверь и послышатся шаги. Прошла минута… По-прежнему ни звука. Я выглянула из-за колонны и напрягла слух, но ничего не услышала, кроме свиста ветра в балках и нервного шепота Элины. Тогда, игнорируя все ее сетования, я пошла вперед.

Слева от меня вдруг мелькнул свет. Я двигалась осторожно, на цыпочках, стараясь не провалиться в какую-нибудь дыру.

Свет мигнул снова и погас. Эрни упоминал о лестнице в лестничном пролете. Должно быть, Крей или его сообщник надеются вскарабкаться по ней и захватить нас врасплох.

Мои глаза уже настолько привыкли к темноте, что я смогла различить провал в настиле. Наверное, там и есть лестница. Я легла на живот и настороженно следила за движущимся сгустком темноты. Через некоторое время снизу показалась рука и ухватилась за край. Я изо всех сил ударила по ней рукояткой револьвера.

Крей дико вскрикнул, однако удержался на лестнице, вскинул другую руку и выстрелил. Пуля ушла в ночь, но я отползла назад, а он вылез наружу. Я лежа прицелилась в темное пятно и выстрелила. Отдача в плечо была такая сильная, что я едва не выронила револьвер. Свет ослепил меня, и я инстинктивно откатилась в сторону — он выстрелил в ответ.

Каким-то образом мне удалось встать на ноги и скрыться за одной из балок. Крей посветил фонариком, и я тут же выстрелила. Свет погас — Крей понял, что тоже стал мишенью. Я на четвереньках перебралась за другую балку. Элина снова начала что-то бормотать.

— Крей, ты можешь поймать старуху, она где-то здесь и все время болтает, — прохрипел Эрни.

Элина захныкала, но бормотать не перестала.

— Эй, Вунш, ты еще там? — закричал Крей. — Держишь, сейчас я спущу тебя вниз.

Он стал кружить вокруг, меня в темноте. Мне не удавалось уследить за ним, к тому же я совсем выдохлась и потому просто прижималась к балке, даже не пытаясь предугадать его следующий шаг.

Вдруг раздался дикий крик, нет, не крик — вой. Сердце у меня оборвалось.

— Что случилось? Где ты? — закричал Эрни.

Снизу донесся приглушенный крик Крея. Он свалился в яму для крана, но защитная сетка спасла его.

Я с трудом вспоминаю, что было дальше. Каким-то чудом мне удалось спуститься по планкам, соединившим нашу площадку с предыдущим этажом. Руки мои так дрожали, что я до сих пор не могу понять, как мне это удалось. После множества проб и ошибок я исхитрилась даже поднять наверх подъемник. Со скованными руками это была еще та работа. А потом умудрилась втащить в подъемник Эрни и Элину и благополучно спуститься на первый этаж.

Там нас ждал Фери, но на этот раз в сопровождении целой группы настоящих полицейских. В проезжавшей мимо патрульной машине услыхали выстрелы и остановились посмотреть, что происходит. Фери очень ловко заговаривал им зубы, пока мы не спустились. Да и потом… Остаток ночи я провела в полицейском отделении на Одиннадцатой улице, все еще в наручниках, — Фери сумел всех убедить, что я сопротивлялась при аресте.