— Ты знаешь Элджера, Хедер. Кто, как не ты, знает его! Вы делите с ним горе и радость вот уже двенадцать лет. Это он убил Розу? Или не он?

Она колебалась.

— Не так все просто, Маргарет…

Сердце у меня екнуло. Я не дала ей закончить: мне было нужно знать. Я повторила свой вопрос более жестким тоном.

Что-то изменилось в выражении ее глаз. До этой минуты они были настороженные, почти враждебные, теперь в них была только боль. Казалось, я преодолела некую преграду. Лицо ее побелело как бумага, она стала похожа на наказанного ребенка.

— Нет, он не убивал! Поверь, Маргарет, не убивал! Мне кажется, он готовился это сделать, но не сделал.

— Готовился?!

Моя тревога, по всей вероятности, подействовала на нее. Будто прорвало некую плотину — слова полились нескончаемым потоком.

— В тот вечер, после обеда, у нас не было воды — ее перекрыли, чтобы создать больший напор для мытья машин. Элджер пошел объясняться и крупно поговорил с Эдом Рупертом. Однако он ничего не добился: пьяные дружки Эда пригрозили избить его. Элджер страшно разнервничался. «С меня довольно! Я пойду в свой дом и вложу ума этой треклятой старухе!» — Это были его буквальные слова. Еще он сказал, что размозжит ей голову, если она не пустит нас хотя бы в сарай. Было около десяти часов. Я умоляла его не ходить, но все было напрасно. Я никогда еще не видела его таким взбешенным… — Хедер не могла продолжать: слезы страха и безысходного отчаяния градом катились по ее худым щекам.

Я дала ей время прийти в себя и спросила:

— А что потом? Видел он Грейс? — Памятуя о том, что убийство произошло в это самое время, я старалась не думать о худшем.

Измученные глаза женщины преисполнились еще большей печали, если только это было возможно.

— Да, — прошептала Хедер чуть слышно.

— Ну и?…

— Нет, не то, что ты подумала. Он даже не подошел к ней… — Она нервно кусала губы.

Я сказала как можно мягче:

— Я не тороплю тебя, Хедер. Возьми себя в руки. Но ты должна мне довериться. Что бы там ни произошло, ты ведь не можешь держать это в себе.

Она отыскала в кармане платок и высморкалась.

— К тому времени, когда Элджер приехал туда, гнев его немного остыл. Но он все-таки хотел попытаться убедить ее. Понимая, по его словам, что Грейс, возможно, уже легла спать, Элджер не собирался беспокоить ее в этом случае, — она все равно не встала бы с постели. Поэтому он оставил машину на обочине шоссе и пошел к дому пешком.

— Грейс была еще на ногах?

Хедер кивнула утвердительно.

— Поначалу Элджер думал, что она спит: в окнах было темно. Он говорит, что обошел вокруг дома, однако на кухне тоже не было света. Он остановился посреди лужайки, решая, как теперь быть. Уже готовый отказаться от своего плана и уйти, Элджер увидел огни: какой-то автомобиль спустился по Ти-лейн к усадьбе. Когда дверца открылась и внутри зажегся на короткое время свет, он узнал Розу Перкинс и ее вместительный «кадиллак». Приехавшая вышла из кабины, обошла дом в направлении кухни и позвала Грейс.

Ночь была лунная, но Элджер стоял в тени двух развесистых кленов, растущих в центре лужайки, и Роза его не заметила. В тот момент, когда она повернулась к нему спиной, он прошмыгнул на дальний берег водоема и спрятался в кустах. Роза постучала и снова подала голос. Наконец в задней передней, у кухни, зажегся свет. Грейс, видно, спросила, кто стучит, потому что Роза назвала себя, после чего дверь отворилась и на пороге показалась хозяйка. Они с Розой немного поговорили о чем-то, потом пошли к водоему. Элджер говорит, что Грейс была очень сердита; ему показалось, что он расслышал такие слова: «Роза Перкинс, я этого не хочу, не вмешивайся не в свое дело!» А та ответила что-то вроде: «Ты поступаешь неразумно» и «Ведь это для твоего же блага».

Затем, как говорит Элджер, ему показалось, что Грейс внезапно ударила Розу. Было плохо видно: мешали кусты и тени вокруг, но он думает, что Грейс ударила ее вот сюда, пониже затылка. — Хедер показала рукой туда, где начинается шея. — Роза упала на траву, а Грейс наклонилась над ней и покатила ее в воду.

До меня не сразу дошло то, что сказала Хедер. Уставившись на нее в полном изумлении, я переспросила:

— Грейс напала на Розу? — Это было непостижимо.

Хедер кивнула.

— А что Элджер?

— По его словам, сначала он не предпринимал ничего, просто стоял и смотрел. Элджер был ошеломлен — не меньше, чем ты сейчас. В увиденное невозможно было поверить. Но опомнившись, он бросился вперед и увидел, что Грейс держит голову Розы под водой. Тогда он закричал и побежал к ним вокруг пруда. Однако на это ушло время. Его рукав зацепился за колючий кустарник, потерялся спиннинг. Когда он подбежал к Розе, Грейс там уже не было. Элджер стал вытаскивать Розу из воды, и в этот момент кто-то его ударил. По-видимому, это была Грейс, кто же еще? Элджер считает, что скорее всего она пряталась в тени тех самых кленов, на лужайке. Лишь только он схватил Розу за волосы, чтобы вытащить ее на берег, как сам оказался лежащим ничком на траве: его ударили в то же место, что и Розу. — Хедер вновь показала на основание своей шеи. — Потом Элджер, как ему кажется, услышал звук хлопнувшей двери — скорее всего это была задняя дверь. Когда он поднялся на ноги, было уже слишком поздно для Розы: ее тело запуталось в водорослях, и его было трудно освободить. Минут десять Элджер делал ей искусственное дыхание — изо рта в рот, — потом бросил.

— Но почему же он не заявил в полицию?

— В полицию! — горько повторила Хедер. — Ты думаешь, они поверили бы ему? Старая, немощная Грейс, восьмидесяти лет от роду, убила Розу Перкинс и пыталась убить его самого! Элджер смог сделать лишь одно — выбраться оттуда как можно быстрее.

На какое-то время я напрочь забыла о сидящей передо мной Хедер: я ее просто не видела. Мне виделся Элджер Микель, стоящий под кленами на залитой лунным светом лужайке усадьбы «Марч Хаус»: у его ног лежит неподвижное мокрое тело, которое совсем недавно было Розой Перкинс, рядом черный, затянутый тиной водоем, темные очертания массивного викторианского дома с его островерхой кровлей и дымовыми трубами, силуэты которых четко выделяются на фоне ночного неба. Не мудрено, что он сбежал оттуда. Да и как было поступить иначе? Кто бы ему поверил? С одной стороны — почтенная матрона, которую просто немыслимо заподозрить в убийстве, а с другой — замкнутый, мрачного вида человек, имеющий все основания желать ее смерти. Но вот почему не позвонила в полицию сама Грейс? Это было мне непонятно, о чем я и сказала Хедер.

— Я и сама этого не понимаю, — ответила та. — Элджер тоже не может этого объяснить. Наверное, Грейс полагается на его молчание, рассчитывая, что ему все равно никто не поверит.

— Но зачем было ему сталкивать труп обратно в воду? — спросила я.

— Он этого не делал! Должно быть, после его ухода Грейс снова выходила из дома.

— О Боже! — ужаснулась я.

Хедер снова залилась слезами, а я попыталась представить себе все наглядно. В полной тишине, лишь только замер в отдалении шум мотора Элджера, послышались звуки открываемой задней двери, жалобно, будто протестуя, скрипящей на заржавленных петлях. Сгорбленная старческая фигура выходит на лужайку и ковыляет к пруду… Вот она наклоняется и с усилием, шаг за шагом, катит бездыханное тело обратно в воду…

Я невольно вздрогнула. Если это правда, то Грейс, вероятно, сошла с ума — только буйная форма помешательства придает человеку такую сверхъестественную силу.

Будто угадав мои мысли, Хедер проговорила:

— Это правда, Маргарет! — Глаза ее просили, молили. — Ты должна поверить мне, должна! Элджер никогда не придумал бы такое. Он никогда не лгал, во всяком случае мне. Я знаю, что его считают странным, даже ты, но он любит меня, любит детей. Элджер не мог причинить нам такое горе. Он не способен на убийство.

— Конечно, нет! — сказала я, но про себя подумала: «Так ли это?» Я будто онемела. Мне было ясно одно: если Элджер и говорит правду, сомнительно, чтобы кто-нибудь, кроме жены и детей, поверил ему.