- Давай-ка слезем, от греха подальше, - негромко сказал я и спрыгнул, подавая пример, - Витёк, ты бы тоже, рядышком прошёлся, а то, хрен его знает, какая тут глубина.

   - Похоже - большая, - известила Галька, успевшая протанцевать к верхней точке деревянной радуги, - вода тёмная-претёмная. И булькает.

   Поток, действительно, просто поражал своей чернотой, то ли от большой глубины, то ли от илистого дна. Смутная тень чего-то, напоминающего огромную корягу, медленно поворачивалась под опорами, но рассмотреть предмет подробнее было решительно невозможно.

   - О, рыбачки! - пробормотал медленно ковыляющий Пашка и в ответ на мой недоумевающий взгляд, пояснил, - вон, смотри, чуть дальше - на берегу рогатины торчат: значит кто-то рыбку ловит.

   - Но уже давно не приходил, - вздохнул Илья и в его голосе я ощутил тревогу, - да и вся местность какая-то заброшенная. Глухомань, самая настоящая. Ой, чую, будет этот Лисичанск такой дырой - мама не горюй!

   Лошадка, хоть и выглядела настоящим чучелом, оказалась поумнее иного человека: стоило всем покинуть телегу, и животина тотчас начала перебирать кривыми ногами, преодолевая мостик. Витя шёл рядом и медленно поглаживал скотинку по спутанной гриве. Изредка парень посматривал назад и его брови приобретали тенденцию выстраиваться домиком. Странно.

   - Какой-то лесок начинается, - заметила Ната и похлопала Пашу по плечу, - как ты, доходяга?

   - На букву Х, но не хорошо, - с кислой ухмылкой откликнулся тот, - всё то же дерьмовое ощущение пустоты внутри. Словно меня высосали огромные комары.

   - А потом инопланетяне захавали моск, - заметила Галя, - будете знать, как запихиваться всякой дрянью. Вот, посмотри на меня: сутки не кушаю, бодра и свежа, как персик!

   - Угу, а кто жаловался на приступ опустошения? - хмыкнула Оля и отпустила болтунье лёгкий щелбан, - или как ты это назвала: единение с пустотой.

   - Загадочно, - согласилась Наташа и нахмурилась.

   Мы, с Ильёй, переглянулись: похоже непонятная фиговина произошла с каждым, из нас. Может, всё-таки, дело не в еде? Какой-нибудь вирус? Нужно быстрее попасть в людные места.

   Лесок, действительно, начинался почти сразу же за речушкой. Чахлые невысокие деревца постепенно сменялись рослыми великанами с мощной морщинистой корой, напоминающей броню тяжёлых рыцарей. Откровенно говоря, я даже затруднялся в идентификации встреченных растений. Впрочем, из меня такой биолог...

   - А чего это мы раньше не наблюдали всего этого безобразия? - осведомилась Галька, запрыгивая на повозку, - нехилый, такой, лесочек! Прям красной шапочкой себя ощущаю.

   - Потому как он в ложбине находится, - не поворачиваясь, пояснил Витя, занявший водительское место, - тут имеется небольшой спуск, его издалека не видно. А...

   - Ух ты, какая штука! - перебила его девушка, - красиво.

   Мы уставились на покосившийся указатель, с большими квадратными буквами, слагающимися в название: "Лисичанск" и рисунком лисы опирающейся передними лапами на букву Л. Чернобурка, обнажившая клыки в злобном оскале, была нарисована действительно великолепно. Особенно впечатляла человеческая голова, которую животное держало зубами за волосы. Наверное, сюда занесло каких-то местных художников-хулиганов.

   - Злобная такая лисичка, - Оля передёрнула плечами, - прям в дрожь бросает!

   - Готично, - ни к селу, ни к городу, добавил Витя, - это ж надо: посреди леса всякой херью страдать.

   Все уже заняли свои места, кроме меня. Вдруг, раздвинув ветки ближайших кустов, к дороге бесшумно вышел невероятно высокий и такой же, необычайно худой, человек, в зелёном костюме и высоких, до колена, сапогах. На поясе висел широкий нож в кожаных ножнах, а над плечом торчал деревянный приклад. Длинные седые волосы, собранные в неряшливый хвост, болтались за спиной, а костистое лицо покрывала сизая щетина.

   Незнакомец, с интересом, но без враждебности, оглядел нашу компанию, а потом тихо осведомился, ткнув пальцем в повозку:

   - Вдовы Селезень?

   - Как бы это объяснить, - начал я и застопорился.

   Пока в голове вертелись варианты объяснения, человек махнул рукой: езжай, мол. Ощущая облегчение, я запрыгнул на телегу и вдруг услышал за спиной странные звуки - незнакомец тихо смеялся, прикрывая тонкие губы огромной ладонью. Продолжая посмеиваться, он повернулся и растворился среди ветвей.

   Все переглянулись. На лицах большинства было написано откровенное недоумение. В этот момент, из кустов донёсся удаляющийся взрыв сдавленного хохота: очевидно зелёный человек знал какую-то смешную шутку, понятную лишь ему.

   - Это чего было-то? - спросила Галя и хихикнула, - местные наркоманы?

   - Не знаю, - угрюмо бросил Витёк, - и не собираюсь выяснять. Поехали быстрее, пока он не вернулся и не привёл своих дружков. Полиглоты, херовы!

   Последние замечания нашего товарища вызывали у меня неосознанную тревогу: казалось они не имели никакого отношения к происходящему. Может у парня начала слегка протекать крыша? В принципе, немудрено, после такого то утра! Однако, в одном он был прав - задерживаться здесь не стоило.

   К счастью, это оказалось нашей единственной встречей и весь последующий путь по лесу мы лицезрели только кусты, деревья и кое-какую местную фауну. Любопытные белки, став на задние лапки, наблюдали за нами с высоких веток; некто серый и колючий сопел длинным носом из густой травы и пару раз небольшие олени перебегали через дорогу, встряхивая тонкими рожками.

   Девчонки пребывали в экстазе. Все утренние опасности и неприятности отступили на второй план, оставив лишь восхищение непуганой природой. Действительно непуганой...Абстрагируясь от всех местных красот, я начинал тревожиться о расстоянии до означенного Лисичанска и его величине. Не может же крупный город находиться в непосредственной близости от подобного звериного рая.

   - Может где-то в Припяти? - вполголоса предположил Илья, выслушав мои сомнения, - город рядом, просто никто далеко не ходит? Как бы ещё радиации не нахвататься.

   - Ладно, всё равно этот долбаный Лисичанск должен быть совсем рядом.

   Так оно и было.

   Но радости этот факт никому не доставил.

   Разве может кого-то обрадовать удар дубиной по голове?

   Лесная дорога резко устремилась вверх, взбираясь на высокий холм, а наш одр начал путаться в ногах и натужно хрипеть, выразительно косясь на пассажиров тоскливой сливой глаза. Намёк оказался понятен даже самым тупым, и мы тотчас ссыпались на землю.

   Паша, наконец-то, полностью оправился от своей хвори и даже отыскал силы рассказать весьма пошлый анекдот про помещицу-балерину. Один он, из нашей компании, мог рассказать даже совершенно несмешной анекдот так, что можно было задохнуться от хохота. Пока все изводились от смеха, а пунцовая Наташа, пеняла своему личному поручику Ржевскому, телега с Витьком достигла вершины холма и остановилась.

   Я хорошо различил неопределённое восклицание, которое издал Витя - нечто среднее между ругательством и воплем отчаяния. Все тотчас уставились на парня и смех, мало-помалу, прекратился.

   - Что там? - окрикнул я нашего кучера, но он молчал, уставившись куда-то вдаль, - Витя, какого чёрта?!

   - У меня сердце не на месте. - шепнула на ухо Оля и крепко сжала мои пальцы, - не уходи далеко. Мне страшно!

   - Пошли, - тихо сказал я и поцеловал девушку в щёку, - ничего не бойся.

   Сбившись в компактную группу, словно это могло каким-то образом защитить от неведомой опасности, мы добрались до повозки. Да, теперь стало понятно, почему Витька так закоротило.

   На вершине холма, лес резко обрывался, словно кто-то провёл черту, отделяющую пустынное пространство от зарослей. Спустившись вниз, наша дорога вливалась в другую, намного шире и устремлялась прямиком к воротам города. Да, да, именно к воротам. К огромным воротам в высокой стене, опоясывающей большой город, весьма напоминающий типаж, излюбленный кинематографистами, снимающими средневековые боевики. Множество церквей, двух-трёхэтажные особняки ближе к центру, масса крошечных убогих халуп и огромный замок-дворец посредине селения. С нашего наблюдательного пункта все подробности были как на ладони.