Я посмотрел в глаза Миле Йовович, но старушка только пожала плечами с плаката и отморозилась, будто ничего и не было. Хм, и когда это бутылка успела опустеть?

   Я думал погонять в Батлу, но понял: в таком состоянии это просто не имеет смысла. Тупо глядя в экран монитора, я допил вторую бутылку и выключил комп. Странно, но за окном уже успело стемнеть. Время, похоже, ускользнуло в какую-то норку и спряталось там, затаившись.

   Я взял мятый кусок бумаги и старательно его разгладил. Потом нацелился в сероватую поверхность так, словно собирался её прикончить. В каком-то смысле так и было. Словно рухнув в прорубь, быстро набросал несколько строк и принялся их изучать, будто это накалякал кто-то другой.

   Воронам мой труп отдайте,

   Ночью тёмной, без просвета

   И над трупом не рыдайте,

   Мне плевать уже на это.

   В этой жизни только лихо,

   Я покинул ваше стадо.

   Надо мной скажите тихо:

   Умер. Так ему и надо.

   В написанном присутствовало нечто, до боли, знакомое. Поразмыслив я сообразил, что это - Реквием Стивенсона, только вывернутый наизнанку.

   - Ни хрена не можешь своего написать! - с ненавистью, выдохнул я и скомкав несчастный листок, запустил им в угол комнаты, где уже отдыхали его многочисленные собратья.

   В голове шумело. Поднявшись, я несколько секунд размышлял: раздеваться мне или нет. Нет - это слишком большая роскошь. Махнув рукой, я рухнул на неразобранный диван.

   Снилась всякая фигня. Похоже на универ, но с пустыми коридорами и готичными потолками. Я пытался кого-то отыскать, но всё время оказывался в подвале, где мы сдавали лабы. В конце концов я понял, кого пытаюсь поймать. Себя. И тотчас проснулся.

   Перед носом перебирал длинными лапками паук-косеножка, спустившийся с потолка на золотящейся, в сиянии солнца, паутинке. Я взмахнул ладонью и проклятое создание шустро удрало вверх, дёрнув ножкой, на прощание. Хорошо, мать не видела: она этой фигни терпеть не может.

   Попытавшись подняться, я оказался вынужден слушать объяснения собственного тела. Конкретно, о том, как нужно правильно спать, дабы не болели бока, а шею не сворачивало в сторону. В башке зудело и деловито побулькивал мочевой пузырь. Утро начиналось крайне бодро.

   По дороге к двери меня перехватил телефон. Звонил Илюха. Пришлось выполнять необходимые процедуры, используя одну руку, а второй нажимая необходимые кнопки.

   - Ты в курсе, сколько времени? - осведомился мой друг, с хорошо различимой угрозой в голосе.

   Я посмотрел.

   - Теперь в курсе, - даже как-то неловко, -я быстро. Где вы?

   - Под твоим подъездом, мля! Уже двадцать минут! У тебя телефон, от старости, должно быть глуховат стал. Поменять не желаешь?

   - Обязательно, - мой несостоявшийся смартфон лежал на столе в коробочке, с красивым бантиком, - чуть раньше, чем скоро. Сейчас, побреюсь и...

   - Офигел?! На приём собрался? Вечером наведёшь марафет. Пулей сюда.

   Ну да, в его словах присутствовала суровая сермяжная правда. Какого чёрта? Всё равно меня никто не станет разглядывать. Там же будет Валик! Твою мать.

   Я натянул потёртые джинсы, не менее потёртый джемпер и пулей выжужжал наружу. Дома, кроме меня, никого не было. Оно и к лучшему. Завтра огребу, за свои прегрешения, ото всех и по всем больным местам. А голова-то будет бо-бо! Охо-хо...Из всех пьяниц и дураков бог почему-то не любит именно меня.

   Пашина девятка скучала около трансформаторной будки. Илья показывал мне кулак, а на веснушчатой физии Паши цвела широкая улыбка. Одновременно он пускал разнокалиберные дымные колечки. Никогда не видел его в дурном настроении. Классный пацан! Таких нужно носить с собой. На счастье.

   Натаха стояла, опёршись локтями о спину своего грядущего супруга и помахивала мне ладошкой. Спокойная и доброжелательная, как всегда. К ним замечательно ходить, если у тебя скверное настроение - лучше всякого психолога.

   Ольга была рядом с Ильёй, но слегка отстранясь. На её лице цвела загадочная улыбка и предназначалась она именно мне. Оля, Оля, чего ты хочешь? Я же, явно не тот, кто нужен тебе: не богат, не красив...Отвалила бы ты, а?

   - Засранец! - поприветствовал меня мой лучший друг и ткнул в пузо кулаком, - а ну, дыхни, говнюк. Пиво пил? Пил, я тебя спрашиваю? Говори!

   - Пил, - сознался я, - и буду пить.

   - Россию пропили, - сокрушённо произнес Илья и одобрительно похлопал по плечу, - молодец, продолжай в том же духе.

   - Рада видеть, - Наташа чмокнула меня в губы и дёрнула за нос, - ты бы появился, хотя бы на лабах, Семёныч лютует.

   - Отвяжись от человека, - Паша крепко пожал мою ладонь, и его солнечная шевелюра вспыхнула в лучах утреннего светила, - занят он, слышишь? Пиво пьёт. Если учёба мешает пить пиво - к чёртовой матери такую учёбу!

   - Тоже очень рада, - поцелуй Ольги был почти таким же, как у Наташи. С нюансами, - почему не звонишь?

   - Прости, - я перехватил Илюхин ревнивый взгляд, - ну, поехали?

   - Угу, - Паша выстрелил сигаретой, под неодобрительным взглядом какой-то бабули и полез за руль, - занимайте места, согласно купленным билетам.

   Наташка тотчас заняла кресло рядом с водителем, а мы полезли назад. Чёрт его знает, как, но я, почему-то, оказался посредине. Кроме меня, этим нюансом оказался удивлён только один человек. Угадайте, кто? А эта чертовка только довольно ухмылялась.

   Ощущая, как наманикюренные ноготки пробираются в мой карман, я достал телефон и попробовал позвонить имениннице. Оператор радостно известил: дескать абонент временно недоступен, чем вогнал меня в ступор.

   - Я уже пытался, - в голосе Ильи появилась нотка напряжённости.

   Ещё бы! Я в подобной ситуации начинаю сходить с ума.

   - И не только я. Вот уже часа полтора, как у неё телефон не принимает. И домашний молчит.

   Барометр моего настроения начал стремительно опускаться. А вот Ольгу это только веселило: её рука уже полностью пролезла в мой карман и там...О-ох! Зараза!

   - А Галя с Витьком? - быстро спросил я.

   - Виктор доставит даму на своей карете, - чопорно ответствовала Натаха, - ему там, на скутере, пять минут по просёлочной. Сказал, что пиво будет обязательно.

   - Дец, как мала, - проворчал я, - убьётся дурень.

   - И я хочу пива, - жалобно проскулил Паша и покосился на подругу.

   - Хоти, солнышко, - она погладила его по рыжим кудрям, - хоти. Хотеть, говорят, не вредно.

   - Поворот! - завопил Илья и девятка, клюнув носом, проскрипела нечто неприятное о своём водителе.

   - Тшорт побьери! - Паша крутил баранку, одновременно уворачиваясь от затрещин, отпускаемых Наташей, - я всё понял, прекрати!

   Воспользовавшись суматохой, Ольга склонилась к моему уху и прошептала:

   - А если ты сегодня не напьёшься - получишь бонус. Приятный.

   Не знаю, хотел ли я этот подарок. И тем более, не был уверен в том, что не нажрусь, как скотина. Скорее, присутствовала уверенность в обратном.

   Машина, глухо ворча, преодолела небольшой пригорок и поскрёбывая днищем по густой траве, вползла в лесополосу. Здесь был один небольшой секрет, обнаруженный нами прошлым летом. С виду строй деревьев казался монолитным, но вблизи различался узкий проезд. Если проследовать по нему, то миновав несколько хитрых поворотов, попадаешь на обрыв, под которым медленно бежала наша местная речечка.

   Секретное место находилось чересчур далеко для пешеходов и было слишком скрыто от глаз, быстро едущих автомобилистов. Посему, кроме нас, других туристов здесь никогда не наблюдалось. Чисто, пустынно и комфортно.

   - Приехали! - каркнул Пашка и вывалился из автомобиля, - кр-расота!

   - Засранец, - откомментировала Наташа и отправилась догонять благоверного, - стой, тебе говорю!

   - Я пока не буду выходить, - Оля утомлённо откинулась на спинку, - голова разболелась, просто ужасно.