Подумать только! В бытность админом, я относился к своей внешности с почти преступным пренебрежением. Жаль, что для осознания этой «преступности» мне понадобилось прожить заново жизнь, да еще не одну. Я мог прийти на работу непричесанным, небритым, в джинсах, затертых до дыр. Еще я позволял себе дефилировать по офису в тапочках, ссылаясь на неудобство «нормальной» обуви. Классические костюмы я не любил, пиджак надевал только по праздникам, причем нередко — в комплекте с вышеупомянутыми старыми джинсами. Что касается галстуков, то эти декоративные удавки чуть ли не со школы вызывали у меня какое-то иррациональное отвращение.

Но я больше не системщик. В этой жизни я никогда им не был и вряд ли когда-нибудь стану. Я — успешный руководитель, работник солидной фирмы, и, без пяти минут, второй человек в ней. Всем своим видом я должен подчеркивать две вещи — собственную значимость и солидность компании, которую имею честь представлять. И то и другое требует усилий с моей стороны. Причем немаленьких.

Бритье (до гладкости), стрижка, требующая еженедельного обновления, кремы с лосьонами. Плюс модные лакированные туфли, которые нещадно жмут, заставляя вспомнить старый как мир императив — «красота требует жертв». И, конечно же, костюм, который должен удовлетворять двум требованиям: во-первых, сидеть на мне как влитой, а во-вторых, сам по себе выглядеть безупречно. И, разумеется, его необходимо каждодневно менять — хотя бы частично. Прийти два дня подряд в одной и той же рубашке, тем более, в одном и том же галстуке, считается преступлением на грани святотатства.

Представляю, какое впечатление производит админовская братия на людей из моего нынешнего круга. А еще я лучше стал понимать женщин с их раздражающе долгими сборами. Заботясь о внешности, как о своем основном капитале, они прилагают столько сил, что, к примеру, остановка коня на скаку на этом фоне покажется совсем уж ерундовым делом. На уровне «раз плюнуть».

Закончив сборы, я не удержался от вздоха — не то облегчения, не то удовлетворения. День только начинался, а значительная часть моих сил уже потрачена. Ну ничего, успокаивал я себя. Даже того, что осталось, должно хватить, как хватало все предыдущие дни. А если бы не хватало, разве достиг бы я своих нынешних высот?

Я подмечал все новые и новые перемены к лучшему, привнесенные в мою жизнь последней встречей с Почтальоном. На этот раз я обитал не в хрущевке и даже не в трехкомнатных апартаментах. Комнат в моей нынешней квартире было пять, однако жильцов всего двое — я и Жанна. Не сподобившись завести хотя бы одного ребенка в бытность студентами, мы тем более откладывали этот шаг по окончании учебы. Нам мешали другие приоритеты, а также другие дела. Множество других дел.

Помимо большего метража и количества комнат, моя нынешняя квартира отличалась от предыдущих более роскошным убранством. Не дикарским шиком, как в кабинете Подбельского, а рациональным, выполненным со вкусом, дизайном. Если не изменяет злодейка память, эта обстановка была сработана с немалой толикой моего личного участия. Наверное, именно стремление к триединству порядка, изящества и пользы еще в детстве потянуло меня к виртуальному миру. Своевременно предупрежденный самим собой, я успел от него отвернуться, однако само стремление никуда не делось. Оно лишь нашло воплощение в другой форме.

В качестве системного администратора я мог позволить себе всего одну машину, которой, кстати, чаще пользовалась жена. По этой причине я добирался на работу на маршрутках и автобусах. Теперь же и у меня, и у Жанны было по личному автомобилю. Мой «железный конь» представлял собой дорогой темно-синий внедорожник, терпеливо дожидавшийся своего хозяина на охраняемой парковке.

В прошлых жизнях я редко садился за руль, или не садился вообще. Но все нюансы управления автомобилем мгновенно всплыли из глубины полученной мной памяти, и мне оставалось лишь отдаться на волю инстинктам. Инстинктам, что в этом варианте жизни нарабатывались годами.

Управлять внедорожником было одно удовольствие. Мотор не шумел, автомобиль не катился, а словно скользил по трассе. Тонированные стекла не пропускали назойливых лучей восходящего солнца, а сидение было настолько мягким, что из него не хотелось вылезать.

Только за рулем этого автомобиля я почувствовал себя если не «хозяином жизни», то по крайней мере, кем-то, кто выше всей окружавшей меня суеты. С высокомерным пренебрежением я оглядывался на толпящийся у автобусных остановок народ, на пешеходов у светофора, а также на немногочисленных пикетчиков на площади перед городской администрацией. По какому поводу на сей раз собрались эти политизированные до мозга костей старики, меня не интересовало. Я ведь выше ихних заморочек.

Небольшая пробка, в которую я угодил за пару километров до офиса, немного согнала с меня спесь. Но именно немного, даром, что мой внедорожник со своими габаритами не имел шансов проскочить через этот затор. Пробка рассосалась в течение получаса, к официальному началу рабочего дня я к тому времени уже опоздал, что впрочем, не отразилось на моем настроении. Ведь, как известно, начальство никогда не опаздывает на работу. Начальство может… задержаться. А опаздывать — удел новичков да еще «вспомогательного персонала» всех мастей.

Вскоре за поворотом показалось место моей работы. Двенадцатиэтажная башня из бетона и стеклопластика; одна из многих фирм, занимающихся всем. От продажи (вернее, перепродажи) лекарств до составления рекламных плакатов. От распространения косметики до биржевых спекуляций. Свою многопрофильность такие конторы маскировали безликими трехбуквенными аббревиатурами, всякими там ЗАО и ООО, а также яркими, но ничего не значащими, названиями. Вроде «Азоры» где, я собственно, и зарабатывал себе на хлеб с икрой.

В этой «Азоре» я проработал почти десять лет. Начал с помощника начальника одного из отделов, а промаявшись в этой должности примерно три года, сам возглавил отдел. Будучи самым молодым руководителем в фирме, я насмотрелся на полные зависти и тоски глаза своих подчиненных — всех этих офисных хомячков, что, как известно, прилагают на своих местах массу усилий, чтобы не работать. А сколько раз мои кости перемывали в курилке, наивно надеясь на конфиденциальность? Нет им числа. Но я нисколько не расстраивался и, тем более, не обижался. Цель для меня была всем, а отношение окружающих ничем. Вот я и шел к своей цели, а на заморочки этих, в общем-то, чужих для меня людей, обращал не больше внимания, чем на шум воды в унитазе.

Не так давно, в году эдак позапрошлом, я стал уже заведующим сектором, проще говоря, возглавил одно из направлений деятельности «Азоры». И вот теперь мне светила должность заместителя гендиректора. А оттуда до самого гендиректорского кресла — рукой подать.

Стоянка перед офисом и раньше не могла похвастаться избытком свободного места. Теперь же она заставляла вспомнить выражение «сельди в бочке». Значительная часть площади, предоставленной под парковку автомобилей сотрудников, теперь была занята совсем другими машинами. Они не имели отношения к пожарной охране или «скорой помощи», однако были украшены мигалками. Подобного рода «гости» никогда не приезжают с добрыми вестями, так что необходимость визита других носителей мигалок (хотя бы «скорой помощи») была лишь вопросом времени.

Нервные и возбужденные сотрудники толпились на стоянке, у входа, а также в вестибюле. Кто-то с кем-то обменивался репликами, кто-то вполголоса говорил по мобильному телефону, а кто-то беззвучно плакал. Для многих этих людей сегодняшнее утро, наверное, запомнится как символ крушение надежд и целей в жизни.

Предчувствие меня не обмануло. Вскоре я увидел гендиректора «Азоры», Егора Палыча, да не одного, а в сопровождении четырех ОМОНовцев. Руки Палыча были завернуты за спину, а лицо выражало столько тоски и обреченности, что их хватило бы на целую штрафную роту.

— А-а-а, доброе утро, Марков! — оживился Палыч, увидев меня, — вот! Пропустил все веселье. По-прежнему хочешь быть моим замом? Пожалуйста! Заменишь меня в кутузке.