Труп Петра Аркадьевича Кольцова, директора ювелирного магазина «Карат», лифтёрша обнаружила ранним утром. Простреленная неподвижная голова походила на расколовшийся арбуз, из которого вытекал сок. Мужчина лежал в ярко-красной луже крови на лестничной площадке между вторым и третьим этажами. В руке убитого остался зажатый собачий поводок, как промежуточный шнур, связывающий человека с окружающим миром, но вдруг неожиданно оборвавшийся.

Женщина, перед которой внезапно открылась картина из фильма кошмаров, на мгновение остолбенела, затем, перекрестившись, попятилась. Её лицо, до сих пор излучавшее деловую сосредоточенность, молниеносно приняло испуганный, искорёженный ужасом вид, в глазах застыло крайнее изумление. Она открыла рот, желая что-то произнести, но не смогла преодолеть парализовавший все мышцы животный страх. Не отрывая взгляда от мёртвого тела, едва слышно шептала:

– Убили! Человека убили!

Узнав жильца из тридцать четвёртой квартиры, с быстротой птицы вспорхнула по ступеням вверх, и принялась трезвонить в дверной звонок настойчивыми, длинными сигналами. Открыла хозяйка, жена Кольцова, Нинель Александровна в наспех наброшенном халате. В этот ранний утренний час она была удивительно прекрасной и вызывала чувство восхищения. Тёплый, лучистый взгляд распахнутых голубых глаз, мягкая улыбка на сочных, с волнистым смыканием губах, совершенная кожа с матовым оттенком и нежный овал лица, делали её женщиной без возраста и подчёркивали уверенность успешной леди. Взглянув на перепуганную лифтёршу, которая не могла членораздельно вымолвить ни одного слова, только мычала и заикалась, показывая руками на лестницу, Нинель Александровна поняла: произошло что-то страшное. Повинуясь смутному, нехорошему предчувствию, вышла на площадку. Увидев распластанное на полу тело мужа, бросилась к нему.

– Петя, что с тобой случилось? – встревожено вскрикнула она.

Нинель Александровна взяла его за плечо, но в ужасе отшатнулась, глядя на залитое кровью лицо, шею, грудь.

– Помогите! Нужна «Скорая» помощь! – из её груди вырвался вопль отчаянья, он разнёсся гулким эхом по всему подъезду, – я умоляю, скорее!

На крики стали выходить разбуженные соседи, стряхнувшие с себя остатки сна. Нинель Александровна бросилась назад, к телефону.

Дрожащими пальцами она стала лихорадочно набирать номер неотложки. Как назло, было занято.

– Пожалуйста, – выбежав наружу, обратилась к жильцам, – вызовите врачей!

Кто-то поспешил звонить медикам.

Нинель Александровна, сев на корточки возле супруга, повторяла одно и то же:

– Петя, что с тобой?

Она вытащила из его сжатой кисти поводок. Почувствовав, что рука холодная, закричала:

– Где «Скорая помощь»? Ему нужна срочная медицинская помощь! Помогите!

Наконец в подъезде появились медицинские работники. Кто-то из жителей догадался вызвать полицию. Врач, осмотрев Петра Аркадьевича, сказал:

– Нет никаких признаков жизни. Он мёртв.

Обратившись к Нинель Александровне, спросил:

– Это ваш муж?

– Да, – едва шевеля губами, ответила она.

– Стреляли из «Макарова», – отметил подошедший полицейский, подбирая с пола гильзы.

Нинель Александровна закрыла глаза и едва не свалилась на пол. Медики вовремя подхватили её под руки, помогли встать и завели в квартиру, где принялись приводить в чувство.

Полицейский передавал по радиотелефону:

– На Парковой 10, квартира 34 совершено убийство, обнаружен труп с огнестрельными ранениями.

«Скорая» уехала, на месте происшествия появилась следственно-оперативная группа. Следователь-криминалист тщательно осмотрел место преступления, сделал несколько фотоснимков убитого.

Подъехали и журналисты с камерой, по своим источникам узнавшие о трагедии. Им хотелось первыми собрать свежие факты убийства для очередного выпуска новостей. Они задавали вопросы следователю, но тот был не очень разговорчив. Тогда въедливые корреспонденты стали спрашивать соседей, пытаясь разузнать подробности трагедии. Получить от перепуганных жильцов что-либо вразумительное тоже не удалось. Они, как это часто водится, ничего не видели и не слышали.

Сняв на камеру вынос трупа в чёрном пластиковом пакете, репортёры уехали.

Расследование этого загадочного убийства было поручено Рогожину Дмитрию Сергеевичу, обаятельному, двадцативосьмилетнему молодому специалисту. Он отличался спортивным телосложением, хорошо развитой мускулатурой, быстрой походкой; имел доброжелательное выражение лица с карими выразительными глазами, бархатистый тембр голоса, говорил всегда ясно, чётко и по существу. Свой труд считал самым нужным и востребованным, со всей серьёзностью изучал и вёл каждое порученное дело. В душе осуждал сотрудников, которые «выколачивали» признания у людей, подозреваемых в преступлении, в угоду улучшений показателей работы.

Беспристрастность и справедливость, человеческое отношение к арестованным, объективность и неуклонное соблюдение законов – институтский багаж, с которым он пришёл работать в органы полиции.

Но, к его большому разочарованию, практика была далека от теории. За пять лет он много раз был свидетелем нечистоплотности и беспринципности в работе некоторых коллег. Сам трудился честно, на его совести не было пятен ни от несправедливых обвинений, ни от взяток. Поначалу ему давали повседневные уголовные дела: кражи, мошенничество, разбои. В дальнейшем стали поручать расследовать случаи по фактам убийств. Каждый день он встречал людей с исковерканной, изломанной судьбой, которые, поддавшись искушению, совершили преступление и попадали за решётку. Наиболее интересные случаи Рогожин записывал в тетрадь, обладал феноменальной памятью на лица и фамилии. Хорошо помнил многие дела, которые ему приходилось вести.

В том, что убийство Кольцова было «заказным», ему стало ясно при осмотре места преступления. Злоумышленник, несомненно, охотился за жертвой, тщательно изучив распорядок его дня. В роковое утро, дождавшись выхода Петра Аркадьевича из квартиры, он неслышно спустился с площадки верхнего этажа и сделал смертельные выстрелы. Убийца стрелял в затылок, для перестраховки сделал контрольный выстрел в висок, затем немедленно скрылся. Пистолет, наверняка, был с глушителем, поэтому никто из соседей ничего не слышал.

В ранний час жильцы не выходят из дома, только владельцы собак и дачники, спешащие на электричку. Дмитрий Сергеевич разговаривал со всеми собаководами, но никто не заметил во дворе подозрительных или незнакомых людей. Он хотел поговорить с дворничихой, заходил к ней в квартиру, но её дочь сказала, что мать в этот день рано ушла: поехала на дачу. В котором часу, – точно не знала.

Как всегда, начиная расследование любого дела, Дмитрий Сергеевич ставил перед собой ряд вопросов, на которые искал ответы. Проверив финансовые отчёты на работе Кольцова, изучив бухгалтерские счета и ведомости, не обнаружил ни одного подозрительного документа. «Левого» товара в магазине не было. В беседе с сослуживцами все высказались о Петре Аркадьевиче как о хорошем и порядочном человеке, только многие выразили удивление по поводу того, что он неожиданно ушёл в отпуск.

Ещё одна деталь заинтересовала следователя: в кабинете директора долгие годы стоял сейф, но почему-то за три дня до отпуска, по его распоряжению двое рабочих погрузили тяжёлый металлический шкаф в машину и увезли к нему домой.

На похоронах ювелира Рогожин ничего подозрительного не заметил. Народу было мало: десяток людей из магазина, соседи, несколько родственников. Тяжело было смотреть на вдову, она громко рыдала, с ней несколько раз делалось плохо: теряла сознание. Медики приводили её в чувство каплями, уколами и нашатырным спиртом. На вид это была почерневшая от внезапного горя старуха с красными, заплаканными глазами, согнутая, обессилевшая в своей беде. Траурная одежда подчёркивала остроту страданий. С опущенной головой, не поднимая глаз, она стояла у гроба, постоянно прикладывая белоснежный носовой платок к глазам, вытирая слёзы.