– Ты ничего не путаешь? Или дворничиха, может быть, ошиблась?

– Да нет, я ей несколько фотографий предложил, а она выбрала две – Махонина и сына Кольцова, который тоже отирался возле дома отца, хотя там не живёт.

– Одного опознания дворничихи недостаточно.

– Но ведь он работал в ювелирном магазине шофёром, после убийства немедленно скрылся. Соседи говорят, что давно его не видят.

– Зачем ему понадобилось убивать Кольцова?

– Кольцов располагал драгоценной коллекцией ювелирных украшений, видимо, Махонин знал о ней. Возможно, у него был план проникнуть в квартиру и похитить драгоценности. Нужно немедленно объявить его в розыск, а за квартирой Кольцовой установить постоянное наблюдение или устроить в ней засаду.

– Да, круто закручено, – произнёс Князев и постучал пальцами по столу. Лицо его приняло озабоченное выражение. – Ты говоришь, что дворничиха опознала сына Кольцова?

– Да, я вызывал его на допрос.

– Ну, и что он из себя представляет?

– Молодой парень, был судим, вышел по амнистии, наркоман, нигде не работает.

– Он мог убить отца, наверняка знал, что у него есть драгоценности, – после паузы высказал мнение Князев.

– У него алиби, он был в этот день на даче вместе с бабулькой – картошку копал, – возразил Рогожин.

– Ну и алиби! Бабульке сколько лет? – рассмеялся Князев. – Наверняка в склерозе пребывает. Его нужно немедленно арестовать и раскрутить на полную катушку. Посидит в КПЗ или в цыганской камере две-три ночки переночует, быстренько признается. Махонина объявлять в розыск не считаю нужным. С какой стати устраивать наблюдение за квартирой Кольцовой, да ещё оставлять засаду? Это слишком. Только напугаем бедную вдову. А ты, я смотрю, уставший какой-то: в отпуске, когда был последний раз? – неожиданно спросил Князев.

– Два года назад.

– Да ты что, третий год без отпуска? – изумлённо воскликнул начальник. – С завтрашнего дня отправляйся отдыхать. Это приказ. На днях ребята возвращаются, им, на свежую голову, будет легче разобраться в этом деле.

«Как сказать, что я подозреваю его? Как спросить, почему он освободил Махонина в том деле? Стоит ли открывать, что в частном агентстве имеются фотоснимки, где он запечатлён вместе с женой Кольцова? Я не имею прав предъявлять обвинения старшему по званию», – подумал Рогожин, а вслух сказал:

– Понял, пойду в отпуск, но у меня остается несколько неоконченных дел.

– Дела всегда будут, а здоровье нужно беречь и заботиться о нём. Вы свободны, – подытожил Князев и углубился в чтение бумаг.

Рогожин вышел из кабинета с решением оформить отпуск. «Шеф и вида не подал, что фамилия Махонин ему знакома. Неужели я ошибаюсь? Но ему явно не понравились мои предложения, поэтому и отправил отдыхать», – размышлял он на ходу.

Нинель Александровна рассматривала приглашения, которые лежали на столе. Многочисленные фирмы города, телекомпании, закрытые и открытые акционерные общества, институты – все приглашали «Афродиту» продемонстрировать новые коллекции одежды. Нинель Александровна была довольна успехами. Кто бы мог подумать, что спустя несколько лет агентство приобретет такую высокую популярность? В глубокой провинции, во время экономического спада, она нашла своё дело и преуспела в нём.

Конечно, вершин Кристиана Диора, Пьера Версаче, Сен Лорана она не достигла, но кто знает, что будет впереди? В город постоянно приезжают заморские бизнесмены, проходят выставки и показы современных моделей одежды, может быть, кого-то заинтересуют её оригинальные коллекции, и девушки-модистки и она получат приглашения за границу? Если очень захотеть и постараться, то не исключено, что в недалеком будущем образцы её нарядов будут очаровывать посетителей Парижского Дома Моды.

Нинель Александровна улыбнулась розовым мечтам. Из пачки ангажементов отобрала яркую, красочную открытку с изображением аппетитного шоколадного торта и шоколадных конфет. На обратной стороне прочитала, что ОАО кондитерская фабрика «Сластена» просит агентство моды «Афродита» оказать любезность и продемонстрировать в ближайшее время коллекции одежды на сцене Дворца культуры. Понравившуюся открытку отложила в сторону. «Пожалуй, эта организация нам подойдет, – подумала она. – В ней работают женщины, поэтому многие модели могут быть моментально распроданы или можно будет получить заказы на пошив понравившихся туалетов». Созвонившись с директором фабрики, они наметили показ на ближайшую субботу. Из пятнадцати девушек манекенщиц осталось десять (пятерых она отправила на «сверхурочные» работы на выходные дни). Нарядов много, девушкам придётся покрутиться. «Ничего, – успокоила себя, – не в первый раз, справятся. Нужно подумать, как одеться самой. Одежда, украшения, обувь, причёска, макияж – всё должно быть в гармонии и дополнять друг друга».

Вернувшись домой, она принялась выбирать наряд. Перебрав несколько платьев, остановилась на костюме бежевого цвета. Он был оригинального фасона, отлично на ней сидел, подчёркивая достоинства фигуры. Ей пришла в голову мысль украсить его ювелирным украшением. Она открыла сейф и извлекла из него коробочку. В ней лежал изящный комплект. Золотая камелия-брошь и золотой перстень прекрасно подойдут к наряду. Прикрепив изящное изделие на отворот пиджака, Нинель Александровна осталась довольной.

На следующий день модистки репетировали программу, с которой планировали выступить на показе. Им пришлось по несколько раз менять одежду и под музыку демонстрировать наряды. Нинель Александровна придирчиво наблюдала за ходом представления. Сделав несколько замечаний, ушла в будуар и стала готовить кофе.

Телефонный звонок отвлёк от занятия.

– Алло! – она сняла трубку.

– Можно Нинель Александровну? – спрашивал незнакомый женский голос.

– Я слушаю.

– Это говорит дочь вашей подруги Тамары, Светлана, помните меня?

– Да, да, Светлана, конечно, помню, – перед глазами Нинель Александровны живо встал образ Тамары, так рано ушедшей из жизни. Светлана – её единственная дочь, которую она знала с рождения.

– Нинель Александровна, помогите мне, – в трубке послышалось всхлипывание. Речь прервалась, потом зазвучала опять. – Я попала в сложную ситуацию. Осталась одна, без работы, денег и семьи.

Голос опять оборвался и затих.

– Алло, алло, Светлана, ты что, плачешь? Приезжай немедленно в моё агентство, ты знаешь, где оно находится?

– Да, знаю, сейчас приеду.

Через полчаса перед Нинель Александровной сидела, стройная, очень симпатичная молодая женщина, вылитая Тамара в молодости. Внешнее сходство дочери и матери было таким поразительным, что Нинель Александровна не могла не удивиться. Светлана Тропина рассказала свою грустную историю:

– После похорон мамы меня стали преследовать неприятности одна за другой. Я попала под суд, затем в тюрьму. Вышла недавно к разбитому корыту. Вы понимаете, у меня сейчас такая моральная травма, что даже не знаю, где взять силы, чтобы пережить страдания и прийти в себя. Это душевная боль, её невозможно описать, нет никаких сравнений, она не даёт мне покоя ни днём, ни ночью. Мне кажется, что я умерла и с того света смотрю на себя. Не знаю, где найти выход.

Нинель Александровна с сочувствием смотрела на Светлану.

– Муж трижды предал меня. Первый раз посадил в тюрьму, хотя по большому счёту должен был сам в неё сесть как директор фирмы, который за всё отвечает. Второй раз он совершил гнусное предательство, когда привёл в дом новую жену и стал с ней жить, когда я сидела за решёткой. Мало того, настроил против меня детей, называя меня не иначе, как воровкой. Сейчас он подал на развод, а я осталась ни с чем. – Светлана говорила и вытирала с лица слёзы.

– Я могу предложить тебе работу. Ты, наверное, за этим пришла ко мне? – с готовностью предложила Нинель Александровна.

– Да, помогите мне, пожалуйста, – всхлипывая, попросила Светлана.