— Так, помедленнее, Дядя Афанас, слишком много слов.

— Разве ты ещё не сообразил? — выкатил глаза козлобородый. — Вся эта история «контакта с иной цивилизацией», все эти рыболюди, называемые дагонцами, все эти чупакабры, якобы результаты смешанных браков дагонцев и людей — всё это плод изощрённого воображения. Обман. Ложь. Фальшь. Пыль в глаза! Ну сам подумай: прилетают к нам на планету пришельцы, и вместо того, чтобы крушить здания, выжигать города сверхгалактическим оружием — они начинают торговать байганом. Продуктом, который тут же бьёт все мыслимые и немыслимые рекорды продаж. Продуктом, образ жизни с которым навязывают нам везде: в метро, в телевизоре, на заборах наших домов и дворов, на тюбиках зубной пасты, на обоях наших квартир, под крышами наших церквей, даже на туалетной бумаге, чтоб чёрт их побрал! Продуктом, к которому пристращаются, как к наркотику и без которого не представляют жизни миллиарды людей. Потому что это и есть настоящий наркотик! А как можно продать наркотик на Земле, где психотропные вещества запрещены? Оказывается, очень просто — всего-то и нужно, придумать стайку недобитых инопланетян, создать от их имени корпорацию «Фармацевтика Бережных Рук» и продавать как космический товар, не поддающийся существующей на Земле классификации, а, следовательно, и не запрещённый. И пока люди не пришли в себя, пока не начали вводить запреты — лоббированием своих интересов отсечь подобную возможность, благо коррупционеров повсюду хватает. А как красиво они ведут ассоциативную пропаганду! Назвать свою корпорацию по аббревиатуре американского федерального бюро расследований — структуры, известной во всём мире и подсознательно вызывающей страх, доверие и послушание. И эти «дагонцы» — лишь качественно прорисованные компьютерные модели. Уверен, над ними работала не одна сотня лучших голливудских специалистов. И за названием, и за формой долго не гонялись, содрали всё с Дагона — западносемитского бога, покровителя земледелия…

— Но зачем? — обречённо выдохнул я.

Мой мозг уже давно расплавился, как сыр в микроволновке.

— Как зачем? Чтобы «инопланетяне» подсознательно не вызывали отвращение, чтобы в них была «частичка Земли». Ты в курсе, что любой не зародившийся на нашей Планете биологический организм будет в корне отличаться от всего, к чему мы привыкли, к тому, что мы знаем, что мы видели? Прилети гости с другой галактики на самом деле — людям бы понадобились десятилетия, а то и века, чтобы привыкнуть к их внешности. У таких уродцев байган вряд ли кто-нибудь покупать станет. Другое дело — «оземляненные» пришельцы. К таким гораздо быстрее можно привыкнуть и, соответственно, гораздо быстрее начать покупать их товар.

— Так… — здесь мой мозг полностью отключился. — Хорошо. Спасибо за информацию. Можно, я пойду домой?

— Парень, тебя ведь никто не дер…

— Эй! — заглушил речь Дяди Афанаса грубый мужской голос. — Вот где ты, мудило, которое без очереди пролезло!

Амбал уверенно шагал к нам. По выражению тупого лица явно читалось, что шагает он не для дружеских объятий…

Всё произошло слишком быстро. Я не успел полностью увернуться, и направленный мне в челюсть кулачище скользнул по уху. В голове раздался хлопок. Больно. Я ткнул амбала коленом в пах, чем только разозлил ещё больше. Мощные лапы сомкнулись на моей шее. Будь шея послабее — давно бы треснули позвонки от такой неукротимой, нечеловеческой силы. Я бил его по рукам, лягался, брыкался, но всё без толку. Амбал не сбавляли хватки. В глазах помутилось, нечем дышать. Тело слабело, и вскоре я превратился в тряпичную куклу в руках чудовищного Карабаса. Звон в голове всё нарастал. Так вот как звенят колокола по умирающим…

Раздался отвратительный звук — смесь глухого шлепка и треснувшей тыквы.

Пальцы, сжимающие шею, ослабли. Амбал шатнулся и осел. Я высвободился из душащих меня лап. Отдышался. Когда в глазах перестали плясать разноцветные круги, я увидел следующее: возле мусорного бака валялся громадный мужчина, чуть не отправивший меня на тот свет. Из раны в его затылке сочилась густая тёмная кровь. Мужчина тихо поскуливал, как подыхающий пёс, попавший под колесо троллейбуса. Невдалеке стоял Дядя Афанас. По его щекам струились слёзы, моча усы и козлиную бородку. В дрожащей руке он держал цепочку и то, что осталось после удара от его механических часов.

— Теперь я понимаю, почему их давно не производят, — я не знаю, откуда во мне нашлись силы для сарказма.

— Я, я, я… я убил его? Я убил его? — бурчал под нос Дядя Афанас. — Убил? Я не хотел, но он такой большой… он бы задушил тебя, да? Да? Я не хотел, я, я…

Мне ничего не оставалось, как склониться над амбалом и пощупать его пульс.

— Жив. Черепно-мозговая. Думаю, если скорая быстро приедет, то откачают…

— Но я, я… Неужели он умрёт, неужели, я убил его, неужели?

— Тише ты, — я пошлёпал Дядю Афанаса по щекам, — всё будет хорошо, слышишь? Слышишь меня?

— Д-да…

Я огляделся по сторонам. Глухой переулок, глухие стены без окон, ни одного случайного свидетеля.

— Значит так, Дядя Афанасий. Это была самооборона. Моя самооборона, понял? Дай сюда эту цепочку!

Он безропотно отдал мне остатки часов.

— Я всё улажу. Я милиционер. Правда сейчас не при исполнении, но это не играет роли. Повторяю, это была МОЯ самооборона. Мне ничего не будет за разбитый череп этого ублюдка, а вот тебя могут посадить годика на три в самом лучшем случае.

— Делать, что мне делать? — промямлил Афанасий Михайлович Махно.

— Иди домой или куда ещё, только как можно подальше от этого места. Лучше туда, где тебя будут видеть люди, чтобы потом подтвердить твоё алиби. Но уверен, до суда не дойдёт. И постарайся не думать о случившемся. Ты помог мне, я помогу тебе. Усёк?

— Ус-сёк, — затряс головой козлобородый. Да так затряс, что с головы его упал котелок, обнажив лысину, обрамлённую серпом седеющих волос.

Я поднял котелок и протянул ему:

— На, держи свою кепку. И чтоб духу твоего здесь не было!

— Спасибо, тебе, парень, спасибо, спасибо, — затараторил Дядя Афанас и засеменил прочь.

— Тебе спасибо, — я прошептал это уже пустому переулку.

Всё сложилось как никогда удачно. По ближайшему телефонному автомату я вызвал своего напарника — Малыша. Он вскоре прибыл на патрульном флаере. Мы погрузили амбала в отсек для преступников и доставили в госпиталь.

Дальнейшая судьба громилы меня не интересовала. Заявление на него я написал, но на рассмотрение пока не подал, зачем лишнюю шумиху поднимать? Пусть лежит себе в рабочем столе, пылится… А если амбал объявится с обвинениями, тогда и пойдёт в ход эта писуля. Пока что на допрос меня никто не вызывал, значит громила ещё не помер. Да и не мудрено — такому здоровяку нужно что-то посерьёзней старинных карманных часов.

Чан Вэй Куну я наврал, что нашёл часы в мусорном баке. В заявлении я написал то же самое.

— Вар, ню и кабаня ти завалил вчера, — обычно Малыш не разговаривал перед заданием, концентрировался, но этот раз стал исключением.

— Да ладно, не такой он уж и большой, — ответил сержант милиции Говард Андреевич Закиров.

Он сидел за штурвалом их патрульного флаера системы «Крылатый Патриот — 1280». Небо было чистое — ни единого вшивенького облачка — высота тысяча восемьсот метров, скорость девятьсот километров в час. Если не сбавлять оборотов, в Киеве они окажутся через полчаса.

— Нет, большо оцень, ти молодец, — китайский акцент Малыша уже давно не смущал Говарда. — Я би с нимь едва справилься.

— Чан Вэй, вы непревзойдённый мастер кунг-фу, такой амбал вам на один зубок, — с нескрываемым уважением сказал Говард и подал мощности на дюзы.

— Ти хоть знаешь, кого завалил?

— Амбала тупого. Он меня задушить пытался, — Говард непроизвольно провёл рукой по громадным синякам на шее.

— Я наводиль справки, этот амбаль — Михаил Молотов, заслюженный мастер спорта по вольной борьбе, — Малыш сказал это нарочито спокойно, доставая при этом коробочку мятных леденцов из кармана. — Будешь конфетку?